Поделиться
Поделиться
К председателю Совета родителей военнослужащих Прикамья Александре Вракиной ежегодно обращаются порядка 500 призывников и солдат, возмущенных работой призывных комиссий и пострадавших в воинских частях. За время работы Совета активистка повидала немало: была во многих частях, общалась ни с одним десятком командиров, проходила через горячие точки. В беседе с 59.ru Александра Михайловна рассказала, чего ждать от призыва 2009 года, поведала, как призывные комиссии справляются с планом и что может ждать солдат в воинских частях и после службы в армии. В качестве наглядного примера – 18-летние ребята, увидевшие смерть в Южной Осетии и до сих пор не признанные участниками военных действий.
– Александра Михайловна, впереди – весенний призыв. Как вы думаете, он будет чем-то отличаться от предыдущих?
– Безусловно! Мы ждем просто массовой отправки в армию больных ребят! Почему? Разнарядка по Пермскому краю на этот призыв, по некоторым данным, составляет либо шесть тысяч человек, либо 11 тысяч. А это уж очень много для нас, если учесть, что в последние годы наряд составлял всего три тысячи.
Мы ждем огромного потока обращений от новобранцев, которые жалуются на свое здоровье. Командиры частей иногда упрекают нас, общественников: вы не контролируете медицину в военкоматах. На что я отвечаю: простите, мы не врачи, но в особых случаях привлекаем врачей-специалистов для гражданского контроля! Но меня удивляет тот факт, что врачи медкомиссий не реагируют на слова призывника о том, что у него, например, хроническая астма, язва двенадцатиперстной кишки, вегетативно-сосудистая дистония и другие, предъявляя при этом свои медкарты. Комиссия списывает такие заявления на желание «откосить» и попросту не заглядывает в них и не изучает их.
Зачастую врач медкомиссий не принимает документы, выданные больницами и поликлиниками, куда обращались призывники помимо медучреждений по направлению военкоматов, чем нарушает закон о здравоохранении граждан. Каждая призывная комиссия имеет определенный список медучреждений, с которыми она сотрудничает. И этот список согласован с минздравом Пермского края. Но мы пришли к выводу, что эти направления от военных комиссариатов – подготовленная акция готовых ответов в пользу набора в армию, с целью во что бы то ни стало выполнить план призыва. Как сказал один из призывников: в военкомате мне выдали направление в МСЧ, тут же врач позвонила туда: «Ну, ты знаешь, что делать!». В итоге, молодому человеку был поставлен диагноз заболевания, по которому категория годности «ограниченно годен» изменилась на «годен с незначительными ограничениями». Болезнь либо не подтверждается, либо заменяется сопутствующим заболеванием. И больной парень идет в армию. Нелишне напомнить, что каждый военнослужащий, получая военный билет, сразу автоматически застраховывается по случаю травм, болезней, смерти.
Уже в этом году два солдата из Пермского края были уволены из армии досрочно по здоровью. Решение военно-врачебной комиссии – «общее заболевание». По этой формулировке страховка не выплачивается, так как парень был призван в армию больным, и виновна в этом призывная комиссия, а не армия. В этом случае гражданин имеет право обратиться в суд на возмещение нанесенного ему морального и материального ущерба. Поэтому оба сейчас готовятся к суду. Увольнение по формулировке «заболевание получено в период военной службы», обязывает госпиталь и военкомат готовить документы в страховую компанию для выплаты ею страховки пострадавшему.
Недавно мы проводили анкетирование среди пермских призывников, и выяснилось, что большинство из них не знают свои права. В анкете был вопрос: где вы почерпнули информацию о своих правах? Меньше 1% сказали, что узнали о них в военкоматах. Все дело в том, что информационные стенды там есть. Но они висят либо в кабинете, где сидит призывная комиссия, и молодому человеку в этой комнате просто не до стендов – там читать некогда, там уже тебе выносят «приговор», либо, на плакатах данные несколько устарели или выцвели настолько, что плохо читаются, а куда обратиться – не знают. Нет информации об уполномоченном по правам человека, о Пермском правозащитном центре; других правозащитных организаций, как наша организация, для руководства военкомата просто не существует.
Кто же более-менее, подкован в этих вопросах, не знает, как применить эти знания в армии. Большинство в курсе только своих обязанностей, потому как все действия командования направлены на одну цель – чтобы солдат знал, что он должен исполнять. И не дай бог тебе эти обязанности не исполнить – можешь попасть в такие условия, что служить станет просто невозможно. Поэтому понятно, почему к нам больше всего обращается солдат, а не призывников. В 2008 году в Совет обратились около 300 военнослужащих-срочников и контрактной службы, и их родителей.
Ребята говорят: я как-нибудь выдержу год. Но самовольное оставление части имеет место и сегодня. В основном хотят служить ребята из отдаленных районов края – работы там нет. Согласно анкетам, горожане, напротив, не желают оказаться в рядах вооруженных сил. Дело тут в том, что они уже наслышаны от старших друзей и родственников, что не так уж сладко служить в армии, и не престижно это. Многие говорят: я только убью там время, а на гражданке мог бы заняться бизнесом, заработком денег, учился бы, в конце концов. Я не говорю о богатых, они откупаются. Я имею в виду рабоче-крестьянскую основную массу, которая и попадает в ряды ВС.
При этом очень маленький процент всех новобранцев оказываются здоровыми. И я даже ставлю вопрос: а есть ли у нас здоровые ребята?
– Получается призывной комиссии не из кого выбирать, и она использует все возможности, чтобы выполнить разнарядку?
– Получается, так. Невыполнение плана карается рублем, и, вероятно, даже местом. Может быть, дело исправит реформа, согласно которой в военкомате останется один два военных, остальные будут гражданские лица. Сейчас можно спокойно «купить» многие заболевания, по которым можно «откосить». Очень не уверена, что взяточничество в военкомате исчезнет с приходом туда гражданских лиц, оно неистребимо.
Мне иногда говорят: Александра Михайловна, а ведь вы все делаете, чтобы помочь «откосить» от армии. Я же придерживаюсь четкой гражданской позиции: если парень болен, дорога в вооруженные силы ему должна быть закрыта. Притом вся работа Совета РВП основана на исполнении законов.
Меня удивляет поведение некоторых родителей, которые обращаются к нам, только когда их клюнул «жареный петух».
Это страшно, когда сын в армии, а родители о нем забыли. Родители не должны успокаиваться: мол, не надо теперь заботиться о ребенке, переживать за него, контролировать его поведение. И у нас таких родителей масса! Они просто довольны тем, что стали более свободными от обязательства дальше воспитывать свое недоученное чадо. Оттуда и плохие офицеры и вообще в армии все плохо. Очень часто слышишь, а не будет хуже моему сыну, если вы вмешаетесь? Так кто тогда будет что-то изменять в армии, если мы все всего боимся.
– Как вы оцениваете реформу в армии?
– Неоднозначно. Смотрите: не стало дивизий. Воины прощаются с боевыми знаменами соединения. То есть ставится какой-то крест на героическом прошлом военного соединения, на истории государства. И это меня волнует. Как говорится, Иванов, не помнящих своего родства, становится все больше. На чем будет воспитываться патриотизм новых поколений? Без комментариев.
Но то, что у нас огромная армия офицеров над кучкой рядовых, – с этим нужно тоже что-то делать. Притом в этой огромной массе офицеров процветает казнокрадство, взяточничество, коррупция, растут преступления.
Бывает так, что родители прибегают и говорят: сын просит 14 тысяч рублей «на нужды казармы» – ее ремонт, телевизор, рыбки в аквариуме. А потом этот телевизор исчезает! Куда? Понятно же... Это же воровством называется. Можно привести массу примеров, подтверждающих беззастенчивое вымогательство денег в армии.
– Как сейчас обстоят дела у побывавших на войне в Южной Осетии ребят, призванных из Пермского края?
– Вчера у нас было собрание родительского комитета, родителей солдат, проходящих службу во Владикавказе. Прошлой весной в Северную Осетию из Пермского края убыло 92 солдата-срочника, из которых более 80 человек приняли участие в боевых действиях в Южной Осетии, в Цхинвале. И год мы контролировали их службу. Как оказалось – не зря.
Реформа в армии в условиях войны породила во Владикавказе страшный беспорядок. Воевали наши 18-летние ребята, которые не прослужили и полугода. Согласно закону только после этого срока можно подписывать контракт и отправлять солдат в различные точки страны, но не в горячие! А они воевали, понимаете? Статус у них не определен, служат за штатом, документов нет, денежное довольствие и «боевые», тоже не выплачены. Ребята оказались без военных билетов. А те, у кого они на руках, остались без записи в них об участии солдата в боевых действиях. Получается, что парни не признаны участниками войны в Южной Осетии и не войдут в закон «О ветеранах».
А они пострадали довольно сильно. После войны я ездила с родительским комитетом «Особый резерв» во Владикавказ и увидела солдат, которым необходима реабилитация в связи с поствоенным синдромом. Они еще совсем мальчишки: в 18 лет молодой человек находится между родительской опекой и «большой жизнью», он только что шагнул из детства, у него еще не сформировалась психика. И парни попали в такое пекло! Мы видели их, которые дальше уже жить нормально не смогут, если не пройдут реабилитацию. Поствоенный синдром может сказаться не сразу. Психологи говорят, что он может дать знать о себе спустя 10 лет и дольше. Поэтому считаю, что в Перми должен быть реабилитационный центр, в котором сейчас нуждаются и «афганцы», и «чеченцы», и «таджики», и «абхазцы», и «приднестровцы», и «осетины». Названия по районам, где шли войны, в которых участвовали пермяки.
Ребята, когда были на войне, говорили матерям: «Мама, я в аду! Ты даже не представляешь, что тут творится!». Что они видели? Например, расстрел грузинскими военными мирных жителей. Справедливости ради стоит отметить, что грузинское население Цхинвала помогало нашим солдатам. Они, как и осетины, несли нашим солдатам пищу, воду. Война есть война: ты не убьешь – тебя убьют. Ребята видели смерть. Представьте огромный склад, начиненный оружием, порохом. И вот он взрывается от прямого попадания снаряда. А ребята же рядом. Спасибо офицерам, что давали неоперившимся солдатам четкие команды – только поэтому среди пермских нет ранений и никто не погиб.
Сейчас этих солдат раскидали по разным городам – Прохладный, Моздок, Буденновск, Ростов-на-Дону. Кто-то даже в Ингушетии, кто-то – в Армении. И сейчас из-за такого «рассредоточения», мы мало чем можем им помочь. Это очень удобно для руководства, их мечта сбылась: все, что происходит сейчас в армии, информация о ней – на замке. Связи с родителями большинство солдат не имеют, сотовые телефоны или потеряны во время войны, или их просто отобрали, письма не идут в обе стороны.
– В Елани Свердловской области была вспышка пневмонии. Почему, на ваш взгляд, это произошло?
– Мне пришли два ответа из военных прокуратур по ситуации в Елани, которые меня как руководителя правозащитной организации удовлетворили наполовину. В Елань осенью 2008 года прибыло пять тысяч новобранцев, из которых почти сразу же около половины заболело разными заболеваниями. В целях профилактики против пневмонии новобранцам поставили три вакцины – против пневмонии (пневмо-23), гепатита С и гриппа. Как показала жизнь, вакцины оказались несовместимыми с теми болячками, с которыми ребята оказались в армии.
Мне кажется, основных причин вспышки три. Первая – неуставщина: новобранцы во всем обмундировании отжимались по 200 раз в сушилке, а потом их выгоняли на плац, где они находились при температуре на улице минус 20 (из рассказа заболевшего пневмонией). Вторая – прибывших в «учебку» ребят заставляли без бушлатов стоять на морозе у столовой (из ответа прокуратуры). Я сама это видела уже после того, как началась вспышка пневмонии. Третья – вакцинация. Последнюю причину я считаю основной. Ребятам в организм ввели вакцинами заболевания, а противостоять им организм не мог, иммунитета почти нет у солдат, призванных «годными с незначительными ограничениями»? Здоровье уже ослаблено, а тут еще три удара по нему.
Призванных из Пермского края, по моим данным, заболело около 20 человек из 123. Очень затруднительно было собрать сведения по больным. Как заявил один врач: «А что вы хотите – больных ребят отправили в госпитали Челябинска, Кургана, Екатеринбурга, Самары и Елани.
– В местном госпитале не хватало мест?
– Я думаю, что да. На массовое заболевание пневмонией Еланский госпиталь просто не рассчитан. Даже в окружном военном клиническом госпитале Екатеринбурга их точно не было – туда поступают с различными заболеваниями со всего Приволжско-Уральского военного округа (со слов начальника ОВКГ).
– С сокращением срока службы уменьшилось ли число фактов дедовщины?
– Таких фактов не становится меньше, цифры – на уровне прошлых лет. Неуставные отношения есть и будут, так как поступил документ о призыве в армию годных к службе в армии бывших зэков.
– В прошлом году много пермских солдат погибло в армии?
– Мы разбираемся в основном с гибелью за 2007 год и ранее (достает несколько толстых папок с обращениями родителей солдат в Совет). Оно и понятно: очень трудно заставить военных признать, что они недоработали. Вот данные за 2009 год: черепно-мозговая травма, менингит, пневмония, умер от рака... (читает выдержки из стопки дел). Был еще показательный случай: позвонила одна мама и спросила, не ее ли это сын погиб в воинской части Нижнего Новгорода? Я звоню в эту часть, добираюсь до командиров, спрашиваю: «Вы знаете об этом?» Мне после продолжительной паузы отвечают: «Да...» – «Кто он?» – «Позвоните через час!» То есть начальство даже не в курсе. К счастью, как позже выяснилось, погиб не пермский солдат... Спрашиваю командира о механизме информации о гибели солдата его родным. Ответ: сначала сразу сообщают военкомату, потом родителям.
– Молодой человек уходит в армию. А у него жена должна вот-вот родить или уже родила ребенка. Как осуществляются социальные выплаты семье за отсутствие кормильца?
– Отсрочка для призывников, у которых родились дети, отменена. Власти придумали другое: жена солдата, беременная больше 26 недель, получает единовременно 14 тысяч рублей и ежемесячно по 6000 после рождения ребенка. Сначала не там поставленная запятая в дополнении к закону «О воинской обязанности и военной службе» мешала оказанию помощи молодым семьям военнослужащих.
Потом – ну нет этих денег! Прошло больше года, и ни одна мать ничего не получила! Ко мне уже обратились 11 таких мам. Сейчас запросила у территориальных социальных комитетов защиты информацию, почему нет денег. Они мне отвечают, что средства есть, но отсутствует механизм выдачи денег в 2009 году: не поступил из Москвы документ, регламентирующий эти выплаты. Этот вопрос решается уже год на уровне верхних эшелонов власти и даже в Общественной палате при президенте, но до сих пор остается открытым. На местном уровне этой проблемой занимается вплотную Уполномоченный по правам человека в Пермском крае Марголина Татьяна Ивановна. А ведь некоторые военнослужащие уже возвратились из армии. Отцы дома – а денег нет! Я бы посоветовала тем, кто оказался в подобной ситуации, не отчаиваться и не отступать, добиваться положенных денег, а если не получается, обратиться в прокуратуру или суд.
– Что вы бы посоветовали тем, кто не годен для службы, но его все равно отправляют в армию?
– Я хочу обратиться к родителям: не оставляйте своих детей наедине с их проблемами. Ко мне иногда приходят мамы и папы и вместе ревут: «Как так, нашего больного сына забрали служить?» «А где же вы были, почему не помогли ему?» – спрашиваю. Не знали, к кому обратиться, отвечают. А потом выясняется, что детская медицинская амбулаторная карта сына неизвестно где, а подростковая – пустая, так как сын по врачам не ходил, учился, а маме, папе тоже было не до него. В призыв спохватились, да поздно, сына призвали. Следите, дорогие родители, за здоровьем сына с детства, особенно в юношеском возрасте, когда организм растет, изменяется в лучшую или худшую сторону. Амбулаторная карта должна иметь все записи по обследованию здоровья, листочки пронумерованы, так как есть случаи, когда из карты сотрудниками военкомата или медкомиссии вырывались целые страницы.
И все-таки, хочу сказать слово в защиту офицеров.
Считаю, самое плохое, что есть в нашей армии, – поставленные нашим правительством на колени офицеры. Они без денег, без жилья и со льготами, которые они не получают. Власти не исполняют обязательств, данных офицерам. Ругать офицеров за дело – можно и нужно. Но и не видеть среди них настоящих офицеров, героев – плохо! В Южной Осетии офицер спас пермских ребят, прикрыв их своим телом от целившегося в них врага (из рассказа рядового–пермяка). Офицер погиб. И мы, выражая огромную признательность таким настоящим офицерам, написали командованию 19 дивизии благодарность личному офицерскому составу подразделений, в которых воевали наши пермяки, по сути мальчишки.
Поэтому я говорю, не надо рубить с плеча и винить во всех армейских беспорядках всех офицеров. Ведь дедовщину в частях чинят наши сыновья (рядовые, сержанты, старшины, прапоры, офицеры), которых мы не воспитали Человеком. Задумайтесь над этим.
