«Диагноза по книжке не бывает»: врач скорой помощи — о фильме «Аритмия» и реальной ситуации в Перми

Больше 55 миллионов рублей в кассах российских кинотеатров и почти 200 тысяч зрителей собрал фильм «Аритмия» (18+) — кино о буднях врачей скорой помощи и их личной жизни. Мы пообщались с врачом пермской скорой помощи, посмотревшим фильм, и поговорили с ним о ситуации по эту сторону экрана.

Врач выездной бригады скорой помощи Алексей Кузнецов (имя и фамилия изменены по его просьбе) в 2012 году окончил пермскую медакадемию, устроился на станцию медицинской помощи. В свои 28 лет успел поработать санитаром, медбратом, врачом, а также, как и герой фильма «Аритмия», найти свою любовь на работе.

— В фильме врачам скорой на вызов даётся всего 20 минут. Это действительно так?

— Это придумка режиссёров. 20 минут — это максимальное время, за которое бригада добирается до пациента, а дальше по всем стандартам: у нас есть 39 минут, за которые мы должны успеть оказать помощь человеку. Всё зависит от тяжести. Если температура, ОРВИ, то проверяют общее состояние пациента, делают необходимые уколы — это 10-15 минут, не больше. Вообще по правилам такими больными должны заниматься врачи в поликлиниках. Если инфаркт, инсульт, переломы, то там времени уходит, конечно, больше. Я работаю в бригаде интенсивной терапии и сопровождаю пациента от момента, когда приехал на вызов, и до момента, когда передал его врачам в больнице, поэтому не ограничен по времени и нахожусь вместе с пациентом столько, сколько нужно.

По словам врача, еще одна придумка сценаристов — рации у каждого из членов бригады. В реальной жизни рация всего одна и находится в машине, а для срочных переговоров используются мобильные телефоны.

— В фильме на станцию скорой помощи, где работает главный герой Олег, приходит новый начальник. Он устанавливает свои порядки и пытается подчинить действия врачей строгим формализованным правилам. Как у вас на работе с дисциплиной, приходится правила нарушать?

— Диагноза по книжке не бывает, у каждого пациента своё состояние, и действовать врачи должны только исходя из него. Например, приехал я на стройку в Бродовском (городское поселение), где рабочий упал со второго этажа. Ушиб спины, перелом, пациент двигаться не может. Оказал ему помощь, но везти в больницу такого тяжёлого больного по правилам должна реанимационная бригада, а не я и моя команда. Понимаю, что пока они приедут, погрузят, доедут до больницы, будет упущено драгоценное время, правило «золотого часа», когда есть возможность быстро и эффективно оказать помощь. Ввёл обезболивающее, поставил капельницу, наложил шины, стабилизировал пациента и всё — везём с мигалками в больницу. Там получил выговор за то, что сам его привёз. После этого было телефонное разбирательство между начальниками, но поскольку пациент выжил, дело замяли. И такое происходит постоянно.

Зарплата врача состоит из нескольких частей — оклад, надбавка за ночные дежурства, также добавляется коэффициент трудового напряжения. Поступил не по приказу, лечил не по стандартам, заполнил карту больного неправильно или не вызвал бригаду — за эти действия у врачей могут снять стимулирующие денежные надбавки.

— Был ли случай, когда хотелось написать заявление об уходе?

— Герой фильма привёз в больницу пациентку с инфарктом, и возник спор из-за диагноза. У меня такие случаи происходят постоянно, и они мешают делать своё дело. Например, недавно была женщина с тяжёлым приступом астмы. Я её на кислороде привожу в отделение пульмонологии, где врач мне говорит, что принимать пациента не будет, так как диагноз не астма, а сердечная недостаточность. Я согласен, у неё два заболевания, но на тот момент первостепенной была именно астма, так как за последние три дня состояние пациентки ухудшилось — упал уровень кислорода в крови, началась одышка. По всем клиническим показателям — острая форма астмы. Так резко сердечная недостаточность развиться не могла, для этого нужны недели. Спорили с врачом. Несмотря на то, что больница полностью оснащена и есть все специалисты, старший врач принимать пациентку отказался. При этом пациент тяжёлый, в таком состоянии я не имею права её куда-то ещё везти.

Алексею и его бригаде пришлось гнать через весь город в кардиологическое отделение.

— Там выходит старший кардиолог и объясняет мне, что у неё астма, мол зачем ты её сюда привёз. В итоге пришлось оставить в кардиологическом отделении больницы, потому что уже транспортировать куда-либо было опасно. Чем закончилось ее лечение, я не знаю. На фоне этих переездов, постоянной ругани, хочется всё бросить и послать всех с их упрёками и приказами.

— Что останавливает от такого шага?

— Надо работать, людям помогать. Хотя иногда даже не хочешь везти пациента в больницу , потому что знаешь, что его понаблюдают и отправят домой. Была у меня такая пациентка. В тяжёлом состоянии, еле по лестнице спускалась. Мы приехали вовремя, помощь оказали, доставили в больницу, а через два часа её отпустили на своих двоих домой. Через три часа снова поступает вызов по этому адресу, приезжаем, а там уже отёк лёгких. Пришлось везти снова, но теперь в реанимацию. На первый взгляд, виноваты врачи, но для меня очевидно, что тут проблема в системе — у больницы сократили койко-места, класть пациентов некуда, вот и отправляют лечиться домой.

— В фильме главный герой осознаёт, что на скорой помощи, да ещё и при новом начальстве у него нет возможности карьерного роста. В жизни это на самом деле так?

— Если ты работаешь в стационаре и занимаешься ещё и научной работой, то есть большие шансы, что рано или поздно ты сможешь занять руководящий пост или стать узким специалистом и возглавить это направление. На скорой помощи не так. Сейчас всё сертифицировано, врач скорой помощи не может уйти работать, например, кардиологом в больницу — такая система. А в своей сфере выше забраться тоже не получится, разве что можно стать руководителем станции скорой помощи, но на эти должности назначают врачей уже маститых. Врач скорой помощи остаётся врачом скорой помощи.

— Есть что-то, что режиссёры и сценаристы в фильме явно упустили?

— Фильм очень хороший, жизненный, там, конечно, больше про людей, про их отношения, а вот проблемы системы не показаны. Например, в Перми каждый год на скорых не хватает медикаментов. В начале года закупают импортные лекарства, хорошие, эффективные, но, поскольку они дорогие, покупают не в полном объёме. К осени они заканчиваются, и приходится лечить уже другими препаратами, отечественными. Их создавали ещё лет 30 назад, поэтому они менее эффективны, но зато дешёвые. Так на остатках работают вплоть до начала нового финансового года, когда появляется новый бюджет на медикаменты. Например, сейчас есть нехватка препаратов для лечения артериального давления. Самая сложная ситуация будет в декабре и январе.

— Самый эмоционально тяжёлый момент в фильме — когда врачи едут от одного больного к другому, приезжают на вызов, а человек уже скончался. Часто ли это бывает в твоей практике?

— Ко всем просто не успеть не потому, что врачи плохие или бездельники, просто бригад мало, а те, что есть, не все полностью укомплектованы нужными кадрами. Мы приезжаем к тем, кто раньше позвонил, и неважно — температура или инфаркт. Был случай, вызов висел уже два часа, я вышел на смену, приехали, а человек уже умер. Конечно, весь негатив, всю боль люди высказывают врачам. Тут мы ничего не можем сделать. Это неприятно, переживаешь долго, но потом успокаиваешься. Вообще врачей скорой помощи часто называют сухарями, чёрствыми, циничными, но это, наверное, часть профессии. Сложнее, когда происходит смерть пациента при бригаде. У меня тоже такое было, вроде приехали вовремя, общаешься с пациентом, делаешь всё, что должен, а он умирает.

— Ваша жена — тоже врач скорой помощи. Герои «Аритмии» были на грани развода. Как вам удаётся сохранить крепкие отношения?

— Мы с ней познакомились на работе, был служебный роман, потом поженились, а сейчас ребёнку уже три года. Работа у нас одна и та же, только бригады разные. Это и помогает сохранить отношения, потому что мы понимаем проблемы друг друга. Бывают периоды, когда тяжело. Но работа — это работа, стараемся домой негатив не приносить. Она как врач скорой помощи меня понимает, я ей могу рассказать то, что не могу своим друзьям, она также говорит мне то, чем не может поделиться с подругами. Правда, дома вместе почти не находимся — ребёнка надо в садик вести и забирать, быть с ним рядом, поэтому мы выстроили себе график сутки через сутки. Это, конечно, мешает, но мы справляемся. Если выходные удаётся провести вместе, то гуляем. Иногда малыша бабушке передаём и можем сходить в ресторан или кино. Вот на «Аритмию» ходили вместе.