Спецпроект 59.ru
Ликвидаторы: простые ребята из Перми
30 лет назад случилась самая страшная атомная катастрофа за историю человечества. Из Пермской области для ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС были отправлены около 5 тысяч человек. Ликвидаторы – «простые ребята из Перми» – рассказали, как это было тогда и как они живут сейчас.
Когда разговариваешь с этими людьми, то слышишь на заднем плане постоянный перезвон. У военных медали не умещаются на груди. У «партизан» (так называли гражданских специалистов) – они закрывают весь пиджак.
Дмитрий Тимофеев к моменту аварии уже прошел срочную службу и работал в строительной организации газоэлектросварщиком. Об аварии узнал в первый же день и понял, что надо готовиться в командировку.
«Об аварии сообщил "Голос Америки". Его глушили, правительство [про Чернобыль, – комментарий Ред.] сообщило только на третьи сутки. Я сразу подумал, что меня могут забрать. В армии у меня специальность была химик-дозиметрист. И по гражданской работе подходил – была строительная специальность. Комиссию я проходил трижды. Тогда вышло распоряжение – не брать младше 30 лет. И на третий раз, ровно в день рождения в 1987 году, когда мне исполнилось 30 лет, мне сказали, что годен – отправляют в Чернобыль. На сборном пункте командир спросил "Кто не желает?" Ни один не отказался».
«У нас был свой полковой врач, он ежедневно проводил обследования, проверял давление, самочувствие. Нам повезло, к тому моменту у каждого был свой личный "накопитель" – дозиметр. В первые месяцы после аварии их не было. Конечно же, как только вернулся домой, сразу начались проблемы со здоровьем», – рассказывает Дмитрий Тимофеев.
В год в Прикамье умирает по 50–60 «чернобыльцев»
Сейчас в Пермском крае льготы как ликвидаторы или дети ликвидаторов получают чуть больше двух тысяч человек. По словам председателя краевого общества «Чернобылец» Олега Адамова, в год умирает человек по 50-60. Раньше у «чернобыльцев» была «своя» медико-социальная экспертиза. Сейчас ее расформировали, а пациентов прикрепили к обычным поликлиникам, где порой нет специалистов, которые нужны при таких специфических болезнях. Непосредственно от лучевой умерли немногие. Однако мало для кого Чернобыль прошел бесследно. Обострились имеющиеся заболевания, появилась онкология.
Олег Адамов в восьмидесятые был кадровым военным. В Чернобыль его направили спустя месяц после аварии разгребать радиоактивные завалы и тушить реактор. Как раз этим занимались вертолетчики под руководством Адамова. Они бомбили реактор специальной смесью из песка, свинца и доломита.
«Брали парашют, цепляли его на внешнюю подвеску, засыпали туда песок, доломит, свинец – все подряд. Надо было снизить температуру, активность уранового топлива. После этого начались работы по рытью подземных шахт, чтобы сделать бетонную подушку под реактором. Иначе все это топливо уйдет под землю и в подземные воды. Там очень активно работали шахтеры Донецкого, Кузнецкого и нашего Кизеловского бассейнов».
В Чернобыле есть такой объект – «слоновья нога». Это месиво из топлива, металла, цемента. Раскаленные радиоактивные материалы буквально расплавили основание реактора, вобрав в себя все, что было по пути. Находиться рядом с «ногой» смертельно опасно. Бетонная подушка необходима, чтобы обезопасить землю, в том числе и от этой «слоновьей ноги».
Защита у первых ликвидаторов, конечно, была курам на смех. Надевали комбинезоны химзащиты и противогазы. От противогазов становилось только хуже. Жара в то лето была неимоверная – доходила до 35 градусов. И при такой погоде под синтетической маской лицо покрывалось волдырями, а потом и открытыми язвами. Личных дозиметров в первые месяцы не было. А руководство врачам запрещало указывать в карте дозу радиации большую, чем допустимо. Для летчиков – 18 рентген, для техников – 10. Но на самом деле человек мог получить какое угодно облучение. Средства защиты приходилось добывать самостоятельно. Адамов по знакомству доставал специальный стиральный порошок, который справлялся с радиацией. Во время командировки в Киев купил очки с толстенным оргстеклом, чтобы защитить глаза.
Была в Чернобыле такая зона «луч», куда залетать категорически запрещалось. Она была обозначена на всех картах. Уровень радиации в этом «луче» доходил до 9 тысяч рентген. Птицы падали замертво, если попадали в эту зону.
Олег Адамов 20 дней провел рядом с реактором – в 10-километровой зоне. Зона отчуждения – 30 км. На отдых давалось несколько часов. Жили люди в брошенной гостинице «Полесье» и в палаточном лагере. Подъем в три утра, полеты до девяти вечера, еще час на послеполетную подготовку. Вертолетчики занимались не только тушением реактора. Они помогали убирать крыши соседних энергоблоков. Полотно пропитывали эпоксидкой и складывали на крышу, а на следующий день цепляли «кошками» и транспортировали на могильник. В первые дни так круг за кругом летали по 60 вертолетов.
Чтобы защитить летный состав от радиации, использовался свинец. Огромные тяжеленные плиты складывались на сиденья.
Робот СТР-1, выполнявший работы на кровле ЧАЭС
В первое время ликвидаторы работали на две задачи: закрыть разрушенный четвертый энергоблок и запустить оставшиеся, чтобы станция все-таки заработала. А для этого на станции надо было провести генеральную уборку. Буквально вымыть и вычистить все, что возможно. Снимали старую кровлю и клали новую, вяжущими составами пропитывали землю, потом собирали ее бульдозерами и увозили на могильник. В уборке территории помогали роботы. Их было несколько. Управлялись они по проводу, в условиях радиации радиоуправление было бесполезным. Первого робота устанавливал Олег Адамов. Правда, техника быстро вышла из строя. Робот упал на бок и не смог встать, но ему на смену пришли второй, третий и четвертый.
Первый саркофаг для разрушенного энергоблока сделали просто металлическим. Везли его из Кривого Рога, а когда попробовали поставить, то его уронили и он сломался. «Укрытие» было готово лишь в ноябре 1986 года. Но еще долгих четыре года продолжалась ликвидация последствий взрыва.
Вокруг зоны отчуждения был выставлен кордон, но местные все равно заходили на запрещенную территорию – зачастую ради мародерства. В первые годы после аварии то тут, то там появлялись радиоактивные машины, телевизоры, приемники, драгоценности. Местных жителей эвакуировали, но милиция продолжала чистки территории. Так, в один из рейдов они обнаружили дедочка с коровой. Мужичок наотрез отказался уходить с родной земли, а животному для безопасности он соорудил противогаз. Правда, не подумал дед, что корова ест радиоактивную траву и пьет зараженную воду.
«Ликвидаторы – простые ребята, большинство были обычными работягами, права которых мы сейчас пытаемся отстоять»
«Ликвидаторы – простые ребята, большинство были обычными работягами, права которых мы сейчас пытаемся отстоять, – рассказывает Олег Адамов о сегодняшней жизни чернобыльцев. – Правда, иногда появляются незарегистрированные, удивляются, что оказывается у них есть льготы. К сожалению, среди чиновников встречаются люди, которые говорят: "а мы вас туда не посылали". Это очень печально». К тридцатилетию трагедии в Кунгуре выпустили памятную книгу о кунгуряках-ликвидаторах. Пермяки мечтают сделать такую же про весь Пермский край, но все упирается в деньги.
Сейчас, по мнению Адамова, разорвалась преемственность поколений, которую он с соратниками старается восстановить. Ветераны ездят в школы, выступают перед ребятами, рассказывают о чернобыльской трагедии и о людях, которые там работали. «Мы-то воспитывались на примере наших родителей, отцов и дедов, которые в войну защитили страну и мир. И на своем этапе мы тоже защитили и страну, и мир. А о "чернобыльцах" стараются молчать. Об "афганцах" и "чеченцах" – тоже. Будто после войны никто не совершал благородные подвиги. Молодежи равняться не на кого. Мы встречаемся с ребятами и они просто в восторге. Им интересно увидеть, что рядом с ними тоже есть герои. Может быть, даже их родственники и знакомые», – уверен Олег Адамов.
Текст: Евгения Чашкина
Видео: Дмитрий Ли
Фотоматериалы предоставлены Пермской краевой общественной организацией инвалидов «Чернобылец»
Видео: Дмитрий Ли
Фотоматериалы предоставлены Пермской краевой общественной организацией инвалидов «Чернобылец»