«Ее можно было спасти»: в Перми врач, пациентка которого умерла после операции, отказался признать вину

В Перми заканчивается суд над врачом-гематологом, которого обвиняют в смерти по неосторожности. 2 марта Вадим говорит последнее слово, после чего ему огласят приговор.

В марте 2016-го после трепанобиопсии (процедура по получению образца костного мозга из подвздошной кости таза. — Прим. автора) в пермской больнице умерла женщина. По предварительной информации, медики повредили ей артерию, и пациентка потеряла большое количество крови. Родственники погибшей обратились в следственный отдел и прокуратуру. Было возбуждено уголовное дело.

Врача-гематолога, который проводил операцию, судят по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей». Ему грозит три года колонии.

После длительного перерыва в суде врача допросили. Вадим воссоздал картину того, что происходило в день операции и после.

Врач последнее заседание начал с того, что потребовал отвод судьи. Ему отказали. А родственники погибшей пациентки Людмилы обвинили Вадима в том, что он использует все средства, чтобы затянуть процесс. Но было видно, что врачу с большим трудом дается допрос.

— 21 марта 2016 года на общей линейке ко мне подошла заведующая гематологическим отделением и поручила провести трепанобиопсию Людмиле, — начал свой рассказ Вадим. — Операция началась в 8:30 в процедурном кабинете. Я сделал местную анестезию. Пациентку предупредил, что будет острая боль, необходимо потерпеть и не шевелиться. Я объяснил ей, что нельзя обезболить подвздошную кость.

По словам врача, во время операции он постоянно спрашивал пациентку о болевых ощущениях.

— Я просил лежать неподвижно, но пациентка «уходила» от иглы, двигалась, — продолжил врач. — Сначала она пожаловалась на острую боль в области подвздошной кости, потом ее сменила тупая боль. Это совершенно нормально. Я проводил операцию согласно мировым стандартам. Предупредил, что наступит повторная острая боль. Спустя какое-то время она вскрикнула, я сразу прекратил ввод иглы и медленными вращательными движениями извлек ее из подвздошной кости.

По мнению врача, процедура была выполнена абсолютно правильно. До этой операции он провел 33 трепанобиопсии.

— После мы с медсестрой наложили пациентке асептическую повязку, — рассказал медик. — Никаких подозрений на осложнения не было. Я наблюдал за ее состоянием в течение десяти минут. Потом отправил пациентку в палату. У нее не было жалоб, она была в сознании и самостоятельно ушла. Состояние было удовлетворительным. Сохранялась тупая боль, но это тоже нормально после трепанобиопсии. Я рекомендовал прикладывать лед и делать компрессионные повязки.

По словам медика, согласно должностной инструкции, в дальнейшем наблюдать пациентку обязан был ее лечащий врач — заведующая гематологическим отделением больницы, непосредственный руководитель подсудимого.

— На следующий день, 22 марта, я узнал, что пациентка Людмила находится в отделении хирургии, ей сделали операцию по перевязке внутренней подвздошной артерии, — рассказывал врач. — Утром того же дня я вместе с моим непосредственным руководителем делал обход в хирургии. Пациентка была в тяжелом состоянии. Я увидел, что повязки обильно промокали кровью. У нее на ногах не было компрессионного трикотажа, хотя я просил обязательно носить его после операции. Это нужно для профилактики тромботических осложнений и ДВС синдрома (нарушение свертываемости крови. — Прим. автора).

По словам медика, лечащий врач обязана была объяснить все риски и возможные осложнения, когда пациентка подписывала согласие.

— Тогда при осмотре я рекомендовал сделать компьютерную томографию и перелить пациентке плазму для восстановления гемоглобина в крови, надеть компрессионный трикотаж, — добавил врач. — 23 марта я узнал, что Людмила скончалась.

Вадим рассказал, что уже во время судебного разбирательства он внимательно изучил историю болезни женщины. Выяснилось, что у нее было заболевание крови, при котором появляется избыточное количество эритроцитов и образуются тромбы.

— Она имела заболевание крови, которое в скрытой форме протекало последние четыре года, еще в 2014 году ее следовало направить на обследование к гематологу, — рассказал подсудимый. — Меня обвиняют в проколе артерии. Но артериальное кровотечение настолько сильное, что человек умирает практически сразу, а не спустя три дня. Утром 22 марта я с лечащим врачом осмотрел пациентку. Мои рекомендации не были выполнены. Вместо томографии ей делали УЗИ, это не дает полную картину, чтобы узнать причину кровотечения. В данном случае это некачественная диагностика.

Как рассказал гематолог, с такими показаниями и заболеванием пациентке была противопоказана трепанобиопсия. Он также утверждал, что перед операцией завотделением гематологии самовольно вписала его фамилию в лист согласия на операцию и не уведомила его.

По словам подсудимого, трепанобиопсия — несложная операция, ее может провести и терапевт. Это базовые навыки медика, которые получают еще в вузе — наравне с массажем сердца или искусственным дыханием.

— Все 33 трепанобиопсии до этого я делал под присмотром другого гематолога, более опытного, я просил его наблюдать, — рассказал медик. — Сомнения есть всегда даже у самых опытных врачей. Все 33 случая у меня прошли успешно. И в этот раз я все сделал согласно нормам. Дефект операции был бы виден сразу: например, игла могла сломаться от сильного давления.

Как сообщил врач, халатность была в том, что ему не дали результаты анализов крови пациентки.

— Я доверился коллеге в лице завотделением гематологии. Уже из анализа биохимии было понятно, что высок риск кровотечения, — сказал врач.

На вопрос гособвинителя о том, почему в этот раз медик делал операцию в одиночку, врач ответил, что он согласился, потому что доверял руководителю.

— Я думал, она придет на операцию, — пояснил медик. — В московской судмедэкспертизе не было ни одного ответа, в чем я технически нарушил трепанобиопсию. Внутреннее кровотечение можно было остановить у пациентки. Смерть наступила спустя 55 часов после операции. Если своевременно человеку не оказывать помощь, он умрет, это известно еще со школы.

Как считает гематолог, пациенты с заболеванием крови — особая категория, их сложнее лечить.

— Реаниматолог и дежурный сосудистый хирург должны были сообщить гематологу об анализах. У пациентки был повышенный уровень тромбоцитов, — еще раз подчеркнул подсудимый. — В этом случае нужно было лечить правильно, слаженно и комплексно. Ее можно было спасти. Я приношу свои глубокие соболезнования семье. Не дай бог оказаться на вашем месте... И на моем сейчас тоже.

На вопрос прокурора, признает ли он вину, врач ответил отрицательно.

— Еще в 2014 году пациентку должны были направить к гематологу по месту жительства. Патология протекала в скрытой форме и перешла во вторую стадию, — сказал подсудимый.

В конце врач признался, что уже год не делает операций.

— У меня появился страх проводить трепанобиопсию. Это чисто человеческий фактор, — пояснил медик.

Подсудимый окончил ПГМА в 2012 году. Сертификат гематолога молодой врач получил 7 марта 2016 года. У медика есть жена и маленький ребенок.

Дочь погибшей женщины до сих пор не смирилась со смертью матери.

— Она почти 30 лет посвятила образованию, работала педагогом дополнительного образования, — рассказала девушка. — Была очень активной, любила путешествовать, занималась рукоделием, у нее столько планов на жизнь было. Мама работала до 60 лет. Ушла на отдых только в сентябре 2015 года. Планы на дальнейшую жизнь и новые открытия у нее были огромные.

В больнице, где проводили операцию, отказались комментировать дело врача до решения суда.