Татьяна Курсина, экс-директор музея «Пермь-36»: «Многие люди все еще живут в Советском союзе, а не современной России»

Уволена директор музея «Пермь-36» Татьяна Курсина. Министр культуры Игорь Гладнев назвал ее «неэффективным менеджером». Почему это произошло и что станет с памятником, который ЮНЕСКО планирует включить в список Всемирного наследия, Татьяна Курсина рассказала 59.ru.

– У вас есть версия, почему это произошло? Почему вас уволили?

– Для меня это было абсолютно неожиданно. Я считала, что со времени моего назначения (3 марта 2014-го. – Прим. ред.) к началу марта было сделано невозможное – мы провели всю работу по перерегистрации. А 23 мая, перед заседанием наблюдательного совета, меня пригласили в кабинет Игоря Гладнева (министр культуры Пермского края. – Прим. ред.), где он мне объявил, что принято решение отстранить меня от должности директора государственного автономного учреждения культуры Пермского края «Мемориальный музей «Пермь-36».

– Какие были формулировки? О том, что вы «неэффективный менеджер», он сразу сказал?

– Гладнев сказал, что я затянула процесс перерегистрации. Что вся история с «Пермь-36» возникла только потому, что я и моя команда ставили препоны. И был еще один аргумент. Министр сказал, что я прибегаю к незаконным методам и способам ведения диалога, якобы я его шантажирую. Он вспомнил нашу прошлую встречу, на которой он задал вопрос о том, почему я не повлияла на АНО «Пермь-36», чтобы оно расторгло договор о безвозмездном и бессрочном пользовании имущества. Дело в том, что недавно краевая администрация создала государственную бюджетную институцию «Пермь-36». Но этот новоиспеченный музей не имеет никакого имущества, так как оно находится в пользовании АНО «Мемориальный центр «Пермь-36».

– Конфликт между вами и чиновниками возник не сегодня. Впервые публика о нем узнала в прошлом году, когда «Пилорама» (Международный гражданский форум, проходящий на территории бывшего лагеря для политзаключенных «Пермь-36». – Прим. ред.) не состоялась?

– В прошлом году к середине марта программа «Пилорамы» была готова. Администрация края подчеркивала, что это важный имиджевый проект региона. Но денег нам тогда так и не выделили, рекомендовали занять. Мы так и сделали, заплатили за работу, которая была проделана. А накануне фестиваля мы узнали, что бюджет форума урезан в два раза – с пяти до 2,5 млн рублей. И тут приходит помощь – пермский предприниматель Евгений Фридман предложил покрыть секвестированный бюджет «Пилорамы». Мы были готовы провести форум даже в таком усеченном виде, но нужно было решить вопрос о безопасности этого массового мероприятия. Рисковать жизнью даже одного человека нам не хотелось. К сожалению, оргкомитет с силовиками так и не собрался. Поэтому было принято решение не проводить форум, потому что мы не можем обеспечить безопасность.

– А когда начались разговоры о реорганизации «Пермь-36»?

– Такое предложение нам поступило около года назад на рабочей встрече в министерстве культуры. Мы ответили, что не можем решать такие вопросы без согласования с правлением АНО «Пермь-36». А нам самим такая идея не нравится. Она разрушала существовавшую в течение 20 лет систему государственно-общественного партнерства.

– В чем заключалась идея реорганизации?

– Создать государственный музей с тем же названием. Нам сказали, что будет все то же самое. А мы ответили: «Нет, будет не то же самое».

– Почему?

– Сначала мы занимались всем сами. И содержанием имущественного комплекса тоже. Это было сложно, ведь мы не хозяйственники. Мы всегда хотели, чтобы была создана структура, которая взяла бы содержание хозяйственной части на себя. Но мы никогда не мечтали о том, чтобы общественный музей стал государственным. Дело в том, что за годы существования музея сложилась уникальная форма правовой организации «Пермь-36». Гражданское общество и власти Пермского края вместе создавали этот музей. Министерство культуры финансировало Краевой центр охраны памятников (КЦОП), который отвечал за капитальное содержание памятника. Нас не устраивала только одна маленькая деталь. Если КЦОП получает средства на капитальное содержание памятника, почему бы ему не получать средства и на его текущий ремонт?

– И тогда это освободило бы вас от хозяйственной деятельности?

– Конечно! Мы всегда говорили, что этим должны заниматься специалисты.

– Но вас услышали специфически и минкульт решил создать государственный музей?

– Да, такая инициатива была озвучена Игорем Гладневым. Он сказал, что это проект важной государственной значимости, потому что вошел в федеральную целевую программу увековечения памяти жертв политических репрессий. И другого пути они не видят. Но мы, живя все эти годы очень скромно, понимали, что государственный музей – это очень расточительно.

– Но вы пошли на компромисс?

– Нет, не пошли. В конце сентября прошлого года мы узнали, что решением правительства было создано государственное бюджетное учреждение культуры Пермского края «Мемориальный музей «Пермь-36». А само постановление было подписано двумя месяцами ранее – в тот самый момент, когда должна была состояться «Пилорама». В сентябре же Виктору Александровичу (Шмырову. – Прим. ред.) пришло предложение возглавить этот музей.

– То есть вас приперли к стенке?

– Можно и так сказать. Но Виктор Александрович категорически отказался возглавлять государственную структуру. И мы планировали на очередной встрече межведомственной группе по разработке федеральной целевой программе поднять вопрос об огосударствлении «Пермь-36». Однако нам предложили этого не делать. Такая подвешенная ситуация была до середине декабря прошлого года. Тогда Виктор Басаргин нашел время встретиться с членами правления АНО «Пермь-36». На ней губернатор озвучил свою позицию. Поскольку создано государственное бюджетное учреждение, пусть она и остается. АНО «Пермь-36» никто не будет мешать работать. А систему взаимодействия между этими структурами можно обговорить и прописать в рамках соглашения. Была создана рабочая группа, которая подготовила этот документ. Один из ключевых пунктов этого соглашения – государственная структура не имеет право использовать в своем названии слово «Пермь-36». Другой пункт: АНО «Пермь-36» продолжает свою деятельность и на территории памятника, и за его пределами. А администрация края поддержит эту деятельность в размере 7,5 млн рублей.

– И этот документ появился?

– Да, в начале года соглашение между АНО «Пермь-36» и государственной структурой было утверждено членами правления на заседании рабочей группы. К марту это соглашение должно быть подписано правительством. Члены правления также рекомендовали назначить меня в качестве директора государственного учреждения, чтобы обеспечить в переходный период нормальное взаимодействие между двумя структурами. Еще мы попросили изменить статус с бюджетного на автономный. И я начала процесс переорганизации. К заседанию наблюдательно совета 23 мая я подготовила план финансово-хозяйственной деятельности. Принятие этого документа позволило бы получить средства на счет. Но этого не произошло – меня уволили.

– На недавней пресс-конференции депутат Заксобрания и бывшие сотрудники колонии обвиняли вас во лжи, сказав, что в лагере сидели «бандеровцы, эсэсовцы и УПА». Это говорит о реваншистских настроениях российского общества?

– Эти настроения возникли не сегодня, они были всегда. Это говорит о том, что в обществе есть люди, которые ментально живут в прошлом – в стране, которой больше нет. Они живут в Советском союзе, а не в современной России. Все обвинения «Пермь-36» – это попытка найти врага, который находится у тебя под боком или просто манипулирование общественным сознанием. Еще в 1991 году был принят федеральный закон о жертвах политических репрессий, который продолжает действовать и сейчас. Скоро вступит в силу федеральная целевая программа по увековечению памяти жертв политических репрессий. Но, видимо, «Пермь-36» придавало недостаточно внимания просветительским проектам – сегодня слишком много людей, которые так и не поняли, в какой эпохе и стране они живут.