Что стоит за школьными конфликтами из-за одежды и внешнего вида

Часть 2: внешний вид

После скандала с розовыми волосами, когда пермская гимназия № 4 не пустила на занятия десятиклассницу из-за цвета волос, школы города переписали свои положения о форме и внешнем виде. Учащимся разрешили красить волосы, делать пирсинг и татуировки, сообщали СМИ. Но как выяснил «Четвёртый сектор», конфликты из-за облика не прекратились. Учителя по-прежнему проводят рейды по проверке внешнего вида, делают выделяющимся замечания, а некоторые их требования выходят за рамки закона.

Изменения после скандала с розовыми волосами оказались косметическими

Осенью 2018 года мировой суд Дзержинского района оштрафовал гимназию № 4 на 50 тысяч, а её директора Татьяну Дьякову — на 30 тысяч рублей после того, как там не пустили на уроки двух учениц с окрашенными волосами. Одна из них, дочь депутата Пермской городской думы Зинаида Агишева, покрасила волосы в розовый, другая — в рыжий цвет. По положению гимназии окрашивание запрещалось. Разбирательство начала районная прокуратура.

Правила насчёт цвета и длины волос надзорное ведомство признало «вмешательством в частную жизнь», сказано в представлении в администрацию Перми (копия есть у «Четвёртого сектора»). «Требования не конкретизированы, носят абстрактный характер и могут послужить инструментом дискриминации и давления на несовершеннолетнего и его родителей», — говорится в документе.

После этого инцидента департамент образования Перми разослал по всем школам рекомендации, как переписать положения о форме. Чиновники привели примеры недопустимых и допустимых формулировок. В первых — слова «запрещено» и «не разрешается», во вторых — «рекомендуется» и «не рекомендуется».

Предложений об изменении как таковой процедуры принятия правил (например, включение в принятие решений самих школьников) у чиновников не было.

Стало

«Запрещаются окрашивание волос в яркие, неестественные цвета, экстравагантные стрижки и причёски».

«У мальчиков и юношей должна быть короткая стрижка, отращивание длинных волос (длинных чёлок, закрывающих глаза) не допускается».

«Не разрешаются яркий макияж, маникюр, пирсинг. У девушек ногти средней длины, маникюр — бесцветный или с использованием лака светлых тонов без наклеек и страз».

«Запрещены декоративный маникюр, декоративный маникюр с дизайном в ярких тонах (рисунки, стразы), вечерние варианты макияжа с использованием ярких, насыщенных цветов».

«Запрещено ношение пирсинга».

«Не разрешаются массивные украшения (массивные броши, кулоны, кольца, серьги). У девочек и девушек в ушах не более одной пары серёжек. Мальчикам и юношам ношение серёжек запрещается».

«Размер сумок должен быть достаточным для размещения необходимого количества учебников, тетрадей, школьных принадлежностей и соответствовать форме одежды».

Было

Как должны были измениться положения о школьной форме после скандала с розовыми волосами. Версия властей Перми

«Внешний вид должен соответствовать общепринятым в обществе нормам делового стиля, носить светский характер».

«При выборе макияжа рекомендуется использовать дневной, лёгкий, макияж естественных тонов, парфюмерные и косметические средства с лёгким нейтральным ароматом».

«При выборе украшений рекомендуется использовать украшения (кольца, серьги, браслеты, цепочки и т. п.), выдержанные в деловом стиле, без крупных драгоценных камней, ярких и массивных подвесок, кулонов и т. п.».

«Не рекомендуется ношение в ОУ (образовательном учреждении. — Прим. ред.) аксессуаров с травмирующей фурнитурой, символикой асоциальных неформальных молодёжных объединений, а также пропагандирующих психоактивные вещества, противоправное поведение и другие негативные явления».

Чтобы настоять на своём, директор может обратиться в «другие органы»

Предупреждение о конфликте интересов. Один из конфликтов, о которых идёт речь ниже, случился с сыном коллеги автора материала.

В гимназии № 4, ставшей фигурантом скандала о розовых волосах, поначалу не хотели переписывать правила (но потом, судя по положению, выложенному на сайте, всё-таки сделали это).

— Прокуратура написала, что гимназия не может устанавливать требования к цвету волос, пирсингу и так далее, — говорила директор Татьяна Дьякова. — Но если мы не можем устанавливать запрет, значит это надо разрешить?

Валентина Федотова — директор другого образовательного учреждения, где в прошлом году также случился резонансный конфликт из-за облика ученика (школа № 114) — считает позицию департамента «бесхребетной». Власти, говорит она, «идут на поводу» у родителей.

— Если ребёнок выкрасил волосы в розовый цвет, — говорит она в беседе с «Четвёртым сектором», — значит родители не создали условий, чтобы он выразился в чём-то другом.

Формальные изменения в документы здесь, однако, внесли.

— Я открыла свои положения, — объясняет директор. — Мне менять ничего не надо. Я только одно слово заменила: «запрещается» — на «не рекомендуется».

За вторую четверть учебного года 2018/2019 у второклассника из 114-й Максима Сечина появилось четыре двойки по ритмике. Учительница Гульнара Астафьева объясняет «Четвёртому сектору», что мальчик приходил не в белой, как положено, а голубой рубашке. Плохие оценки были только в дневнике, и ставить их Астафьева начала не сразу. Вначале просто писала, что ребёнок «не готов».

— Каждый раз выхожу [на классные собрания] и говорю о своих требованиях, — продолжает она. — Все дружно и честно смотрят в глаза: «Хорошо».

Гражданскому мужу матери Максима Владимиру Соколову Астафьева объяснила, что белый цвет — «это у меня такие требования» (запись разговора, сделанная мужчиной, есть у «Четвёртого сектора»).

— Извините, — продолжила учительница, — но девочке приятнее вставать в пару с мальчиком, у которого верх светлый.

Какой будет форма, в учебном заведении обсуждали пять лет назад на школьном родительском собрании. У тех, кто пришёл учиться сюда позднее, шанса повлиять на одежду нет. Насколько было обоснованно требование о белом цвете рубашки, мать Максима Анастасия Сечина не знает: изначально положения о форме на сайте учреждения вообще не было. Оно появилось уже после конфликта из-за двоек, и необходимость надевать на ритмику исключительно белую рубашку в нём прописана.

Соколов оставил в приёмной директора письменную жалобу от имени матери ребёнка. Руководитель заведения Валентина Федотова в ответ написала, что за оценки сделала педагогу предупреждение. Но само положение о форме не изменилось. Родители, добавила директор, могут выступить на общем собрании «с инициативой о пересмотре данного положения».

— Если каждый будет делать всё, что захочет, что у нас будет — государство или анархия? — говорит Федотова. — У нас государство принимает законы, и наше благополучие зависит от того, как мы эти законы выполняем.

Двоек Максим больше не получает, но записи в дневнике о неготовности к уроку время от времени приносит. За третью четверть он получил по ритмике пятёрку. Мальчик по-прежнему выбирает ту рубашку, что «поближе в шкафу», рассказывают родители.

Чтобы обсудить конфликт, мы встретились и с учительницей ритмики Гульнарой Астафьевой.

— Вы этого ребёнка видели? — спрашивает Астафьева. — Он только что такое сказал! Я спрашиваю: «Это кто сматерился?» Все: «Се-е-ечин». За двойку по ритмике он во-о-обще не переживал.

Мать ребёнка звонила директору. В ходе того разговора Федотова сказала, что с семьёй «будут разбираться другие органы». В семью сначала пришла сотрудница Министерства социального развития Пермского края, затем — полиция. «Как с ними опека поговорила, проблем нет никаких (родители перестали возмущаться. — Прим. ред.)», — объясняет директор. Она обратилась в ведомства, потому что гражданский муж, принесший в школу жалобу от имени матери и разговаривавший с учителем ритмики, «совершенно посторонний» для мальчика.

— Я тоже человек, — продолжает директор.
— Тоже можете сорваться (речь об общении с матерью мальчика по телефону. — Прим. ред.)? — уточняем.
— А как вы думаете?

Необходимости дальше разбираться в ситуации Валентина Федотова не видит.

— Если она (мать мальчика. — Прим. ред.) считает, что я её обидела, пусть как-нибудь выявится, скажет. Я лично не особо нуждаюсь в этой встрече. Живёт себе и живёт. Учится ребёнок и учится. В школу ходит и ходит.

В 114-й регулярно проходят «рейды по контролю» исполнения положения о форме. Эти рейды входят в обязанности членов школьного самоуправления, классных руководителей и администрации школы. Вероятно, один из таких рейдов прошёл 11 апреля. Накануне проверки ученикам сообщили, что прийти надо обязательно в белых рубашках или блузках, девочкам — с заплетёнными волосами. Положение о форме подобных требований не содержит.

Некоторые педагоги называют снижение оценок за форму «бзиком»

Отторжение у детей вызывает и стиль, в котором им предлагают правила насчёт формы и внешности, говорит психолог Константин Обшаров. Несколько лет назад он проводил занятия в одном учебном заведении. Тогда во время одной из встреч ученицы рассказали ему, что их классная делает им замечания за распущенные волосы.

— Детей цепляло то, с какой яростью она это говорила. Они спрашивают: «Почему это плохо?» Она: «Нет, не положено», — и начинает их затыкать, — вспоминает Обшаров.

Сама учительница на обсуждении сказала, что в распущенных волосах могут завестись вши.

— Последний такой случай был у неё лет двадцать назад, — говорит собеседник. — Человек живёт своим прошлым и не понимает, что время-то уже другое.

Педагог Дарья Дягелец полагает, что категоричность запретов как раз провоцирует на то, чтобы их нарушать.

— В «семёрке» один мальчик побрился налысо. Ему нравилось, как он эпатировал всех. Учителя его мерили взглядом, говорили всякие обидные вещи на тюремную тему. В «девятке» же это не выносилось вообще на публичное обсуждение. Вот человек с зелёными волосами, окей, — вспоминает Дягелец.

Сравнивая две школы, где ей довелось преподавать, педагог приходит к выводу: чем строже запреты, тем «больше у детей желания что-то сделать со своей внешностью».

У педагога могут быть и финансовые причины биться за форму, утверждает бывшая учительница истории и обществознания в школах № 133 и 135 Екатерина Шуйская. По её словам, в некоторых заведениях за соблюдение школьниками правил классным руководителям начисляют баллы. А чем больше баллов — тем больше стимулирующая часть зарплаты.

Директор пермской школы «Дуплекс» Галина Григоренко на словах — за школьную форму.

— Так мы приучаем детей к нужному дресс-коду, — рассуждает она. — Внешний вид — информация, которую мы несём в общество. Стиль должен быть деловой: мы в школе.

Но при этом мамы двух детей, учащихся в «Дуплексе», рассказали нам, что там вряд ли могут повториться конфликты вроде тех, что имели место в гимназии № 4 и школе № 114. Однажды мальчик пришёл с розовыми прядями, и ему даже не сделали замечания, утверждает одна из матерей Татьяна Зырянова.

— Моя дочь сказала: «Прикольно», — вспоминает она. — Я спросила: «Хочешь так же?» — «Нет, зачем?»

«За внешним видом и одеждой обязательно нужно следить», — считает директор одной из сельских школ в Прикамье Любовь Благодатских. Но когда ученики начинают выделяться, с ними разговаривают «без криков, без выставления за двери».

— Обниму, спрошу: «Как дела? Как настроение?» — приводит она пример. — «Что с волосами? Что послужило причиной?»

Скорее всего, ребёнку не хватает внимания, поэтому воспитательную работу с ним нужно скорректировать, говорит Благодатских. «А подгонять всех под единую форму на физкультуре — это бзик какой-то», — заключает она.

Школьники согласны на форму, но ту, которую выберут сами

Большинство педагогов не умеют работать в условиях, когда нет монополии на образование и все привыкли всё выбирать, считает психолог Константин Обшаров.

— Учитель обычно что делает, когда хочет повлиять на ученика? Обвиняет, пристыживает, запугивает, — продолжает он. — «Ты дворником станешь», «Ты ничтожество, у тебя ничего не получится», «ЕГЭ не сдашь».

Многие считают, что если признают свои ошибки, потеряют авторитет в глазах детей, полагает Обшаров.

Давят на учащихся учителя и потому, что сами испытывают давление со стороны администраций, говорит психолог.

Последние легко могут найти повод для претензий из-за обилия отчётов и самой работы. В педагогах копится скрытая агрессия. Она и может быть настоящей причиной конфликтов из-за облика учащихся. Обшаров полагает, что учителя не защищены и от детей. Те понимают, что взрослые не могут им грубить и применять в отношении них физическую силу. Отчислять их тоже, скорей всего, не будут. В итоге начинают «диктовать свою волю».

Школьная форма может быть одним из инструментов управления коллективом, считает методист пермской общественной организации «Центр гражданского образования и прав человека» Мария Горбач.

— Ребенок по природе своей активен, — объясняет она. — Обряди его в неудобный наряд, и он будет более смиренным.

Тот, кто внешне выделяется, в этих условиях становится жертвой: на его примере другим дают понять, чтобы они были как все.

— Увлечённость внешними признаками делового стиля позволяет не вкладываться в другие проявления этого стиля: пунктуальность, умение фиксировать важную информацию, планировать время и так далее, — продолжает Горбач. — Проще проверить внешний вид, чтобы поставить галочку и отчитаться перед контролёрами.

Наши собеседники полагают, что нужно в принципе менять подход к отношениям внутри школьных коллективов. По мнению Марии Горбач, в «грамотно выстроенной среде дети сами могут согласиться на проявления делового стиля, но при условии, что они будут участвовать в создании этих образов, а не бездумно выполнять требования взрослых».

С этим согласен бывший учитель истории и обществознания пермской школы № 7 Андрей Феденёв. Он считает, что главная проблема кроется как раз в том, что правила насаждаются, а не принимаются сообща.

— Никого не интересует мнение детей, — рассуждает он. — Я бы сказал, что и форма, и отсутствие формы — хорошо одинаково. Но до той степени, пока это принято всем [школьным] сообществом.

Пример подхода к решению вопроса приводит мама ученика гимназии № 2, чью историю мы рассказали выше. По утверждению нашей собеседницы, в начале учебного года на собрания классов приходят торговые представители и показывают свои варианты формы. После чего родители выбирают то, что им понравилось. Мнение детей не учитывается.

В своё время Дарья Дягелец интересовалась у знакомых учащихся, должна ли, по их мнению, быть форма в идеальной школе. Говорит, что в её личном опросе приняли участие около двух сотен учеников.

— Представляете, она будет! — продолжает Дягилец. — Но она должна быть удобной. Мягкой, любого цвета — какой они захотят. И не обязательно делового стиля. Это просто атрибут того, что ты идёшь заниматься конкретным делом.

В марте 2019 года «Четвёртый сектор» провёл интернет-опрос, в котором попросил принять участие учащихся из Пермского края. На вопросы ответили 44 человека. Половина респондентов отметила, что относятся к форме нормально, если требования к ней самые общие и не касаются внешности. Ещё четверть респондентов остановилась на варианте «Отрицательно». Вариант «Мне всё равно» выбрали лишь два человека.