Александр Гриценко, программный директор «Европы плюс»: «Большинство из того, что я говорил в эфире, было глупостью»

В столицах может раскрутиться каждый, а вот стать яркой харизматичной звездой в своем городе, дано не всем. Александр Гриценко – один из тех, кто продвинул формат нашего радио на европейский уровень и продолжает оставаться патриотом местного FM-вещания. Гриц – так Александра называют в дружеском кругу – проделал блистательную карьеру: от ведущего «проамериканского» радио «Максимум» до генерального продюсера «Music radio», чисто пермской станции. Сейчас Гриценко работает программным директором «Европы плюс». С культовой фигурой пермского радиобизнеса встретился корреспондент 59.ru.

– Каково это было, быть радио-диджеем в 90-е, в период «дикого капитализма»?

– Честно говоря, «дикий капитализм» на судьбу и становление диджея сильно не влияет. Я не знаю, каково быть диджеем на радио в другие эпохи. Вообще, для меня дикий капитализм проходил фоном. Ну, понятно, что все мы в нем жили. «Дикий капитализм» возможно, сейчас нами воспринимается, как суровое время, где все всё хватают, где все друг в друга стреляют. Работая в ночных клубах, я понимал, что происходят какие-то совершенно удивительные вещи. Появляются персонажи, которые раньше сидели в тюрьме, сейчас они сидят в ресторане. Вот это для меня – было дикое представление об окружающей среде. Хотя потом все как-то смирились с происходящим.

После того, как я пришел на радио, то начал получать нормальные деньги, при этом, сильно не напрягаясь, – по сравнению с предыдущими профессиями. Тогда многие получали хорошие дивиденды за свой труд. Можно и это назвать «диким капитализмом», но это не было внезапным обогащением.

– Развивается ли, по-твоему, радио, и какое будущее его ждет?

– Какие-то очень странные времена наступили сейчас. Мне они не очень нравятся. Люди, которые видят чуть дальше и знают чуть больше, думаю, разделяют мою слегка пессимистичную точку зрения. Мне непонятна концентрация всего и вся в отдельно взятом городе нашей страны. Наступая на регионы, подметая все под себя, этот смерч, крутится в одном эпицентре. Внутрь засасывают все больше и больше объектов и кадров, разрушая, может быть, какую-то самобытность. Ведь находясь здесь в Перми, ты, как это ни парадоксально, можешь создать больше, чем в Москве. Но у нас здесь мало заинтересованных в шоу-бизнесе и в развитии радио. Мало кого что интересует. Открыли радиостанцию. Поработали полгода и думают: что-то с кадрами не то, как-то с музыкой не так. Пустим лучше сигнал из Москвы. Будет проще. Там все за нас решат, а мы тут продавать будем.

– Мешает ли семья творчеству? И вообще ты считаешь себя хорошим семьянином?

– Образцовый семьянин? «Много не пьет и деньги приносит»? Ну, стараюсь по мере сил, больше принести, меньше выпить, не всегда получается, поэтому, наверное, я все же необразцовый семьянин.

Из любой ситуации творческий человек всегда для себя вытащит максимум пользы. Не будучи отцом, у меня было такое представление о мире. Появился ребенок, и я понял, что общение с ним рождает какие-то совершенно новые творческие формы. Когда испытываешь те ощущения, которых у тебя никогда не было, ты, как творческая единица, это дело быстро переформатируешь в нужном для тебя направлении и получаешь новый результат.

– Знаю, что ты любишь кино. Назови три картины, поразившие тебя за последний год?

– Я скажу, что живу по принципу «не создай себе кумира». И трех картин, которые бы меня навсегда перепахали, просто нет. В мире кино происходят какие-то вещи, которые меняют настроение, но не мое мировоззрение. Для меня нет ни книги, ни человека, который бы смог его изменить. Я по жизни человек ленивый, мне что-то интересно, я чем-то увлекаюсь, потом все равно становлюсь самим собой. Можно, конечно, сказать – «Индиана Джонс», потому что, он мне нравится. Он бодрый, очень веселый, хорошо собран, такой – «под пиво», под настроение. Но этот фильм не внес в мою жизнь вообще ничего. Правда меня всегда вдохновляло и радовало, как люди умеют правильно использовать коммерческий потенциал. Они тратят 100 миллионов так, что получают 200, и ты понимаешь, что не ты один сходил на это кино. Понравился последний фильм Пола Верховена «Черная книга». Вот что означает: уехал старый дурак из Голливуда и снимает отличное европейское кино. Чувствуется рука мастера.

– Как снимаешь стресс? Наверное, есть какие-то изобретательные способы?

– Как постирать белье, чтобы не осталось желтых пятен? Что поесть, чтобы не пахло чесноком? Что мне делать, если у меня не стоит? Получается, такая Библия по Александру Гриценко. Общение, товарищи, бутылочка. Банально, да? Но, тем не менее, работает. Алкоголь в умеренных дозах и под хорошую компанию – это очень правильное изобретение человечества.

– Как ты считаешь, какая нация обладает лучшим чувством юмора?

– Во всех цивилизованных и очень культурных странах, где люди понимают, где они живут и не трясутся за завтрашний день, вот в этом расслабленном состоянии они могут шутить совершенно непроизвольно. Мне нравится их юмор, и их открытость. Здесь иногда пошутить бывает очень трудно. Либо надо шутить в лоб: «Друзья, а сейчас анекдот!».

Люблю проверять людей на чувство юмора, поскольку считаю, что оно у меня есть.

Мне нравится в жирных капиталистах их отношение к жизни. Это как раз то, чего русским людям не хватает. Потому что русские люди чудовищно закомплексованы. И я в том числе.

– За что тебе бывает стыдно?

– За застенчивость, закомплексованность, непоследовательность. Могу кого-то подвести. Непунктуальный я.

– Назови самую невероятную глупость, которую ты сказал в прямом эфире?

– Мне кажется, большинство из того, что я говорил в эфире, было глупостью.

– Как жить, если ты не модель?

– Если мозгов нет, то можно сброситься в пропасть. «Я не модель, зачем я родилась на свет?». Поверьте мне, я тоже не модель, но я моделей знал, и им очень нелегко. Они мучаются от этого и страдают. И подчас завидуют тем, кто как раз не модель.