Александр Шабуров, художник: «Выставка "Мои университеты" о том, как люди осмысляют жизнь в Перми»

В Перми открывается выставка «Мои университеты», посвященная 100-летию высшего образования на Урале. Выставка, стоившая испорченных нервов ее организаторам, – музею PERMM и куратору Александру Шабурову. Эпатажный уральский художник, участник арт-группы «Синие носы» Александр Шабуров рассказал 59.ru, как сделал выставку «из ничего» и почему цензуры со стороны краевого минкульта не было.

Александр Шабуров – художник, участник группы «Синие носы». Родился в Березовском, учился в Свердловском художественном училище. C 1993 – член Союза художников РФ. В 1998 году получил грант Фонда Сороса на лечение и протезирование своих зубов в качестве художественного проекта. На протяжении многих лет сотрудничал с поэтом, художником, «панкскоморохом» и «Народным дворником России» Б.У. Кашкиным. Живет и работает в Москве.

– Почему вы вообще взялись за эту выставку?

– Наиля Аллахвердиева (арт-директор Музея современного искусства PERMM. – Прим. ред.) попросила подготовить выставку к 100-летию высшей школы на Урале. При этом уточнила, что никто за нее не берется – слишком сложная тема. А мне любопытно стало: как это никто не берется? Я решил, что смогу.

– Выставка «Мои университеты» создана к 100-летию высшего образования на Урале. Подобные проекты показывали и в других музеях Перми. Вы понимали, что ваша работа должна кардинально отличаться? В чем особенность «Моих университетов»?

– В марте я приехал в Пермь на три дня, чтобы познакомиться с Пермским университетом поближе, и выяснил, что всем культурным институциям было спущено задание осветить тему 100-летия высшего образования. В это время лучшие экспонаты музея ПГНИУ переехали в Пермскую галерею, а студенческий фольклор отдали в Музей советского наива. Для меня ничего не осталось. Тогда я обратился к знакомым и друзьям и собрал больше 200 историй, баек, воспоминаний выпускников, преподавателей и всех, кто причастен к университету. Эти истории визуализировали художники.

– Сложно было создавать проект об учреждении, в котором вы не учились?

– С самого начала я не ограничивал себя только университетом и его выпускниками. Да и вообще, мне, например, не нравится, как выглядит Пермский университет и его кампус – оградили себя каким-то забором. А желание обособиться – свойство маленького города, у которого островное сознание.

Так вот, было интересно другое. Если от него пошли все вузы Урала, то сам университет, по сути, не так уж и важен. Я взял шире. Это выставка об образовании, жизни, людях, России, колхозах, стройотрядах, самодеятельности... Я собрал очень много историй, из которых потом сделаю книгу про Пермь.

– Вы ведь родились на Урале, жили здесь, учились. Наверняка, вам приятно было делать проект о том, что связано с малой родиной?

– Безусловно. В Перми у меня было много проектов, но этот – особенный. Например, никто до меня в городе не собирал в одном месте столько работ молодых, пока никому неизвестных художников. А я проделал большую работу, посетил их и собрал экспонаты, которые теперь увидят жители. Мне нравится все, что связано с Уралом. Я познакомился с многими замечательными людьми, исполнил свою давнюю мечту – встретился с режиссером «Реальных пацанов» Жанной Кадниковой и рэпером Сявой.

– Выставка в PERMM, казалось бы, безобидная, переносилась несколько раз из-за разногласий с минкультом (в конце сентября арт-директор музея PERMM Наиля Аллахвердиева обвинила краевых чиновников в попытке цензурировать выставку. – Прим. ред.). Вы ощущали давление краевого минкульта?

– С цензурой я ни разу не сталкивался. Она существовала в советские годы. Сейчас, я считаю, все по-другому. Люди порой в одном музее не могут договориться между собой. Боятся, что выставят что-то провокационное, а потом придет какой-нибудь пенсионер и напишет на них «бумажку». Судиться-то никому не хочется. К примеру, я отобрал для выставки фотографии и считал, что все можно показывать посетителям. Но руководство музея, перестраховалось и около 45 снимков запретило выставлять Потому что они понимают, что могут «нарваться». Это система такая – административный маразм.

– А вы сами разговаривали с представителями краевого минкульта? Пытались разобраться в ситуации?

– А зачем мне это? Я сидел в Москве и не понимал, что происходит. А по рабочим вопросам общался только с арт-директором музея.

– Много изменений претерпела выставка?

– Нет, я особо ничего не менял. Просто мы впали в ступор, когда не поняли, кто возьмет на себя ответственность за все изменения. Пока разбирались, писали бумаги, и все согласовывали – прошло время.

– То есть люди увидят выставку такой, какой вы ее задумывали?

– Мы ведь все нормальные люди и понимаем, что на выставке 12+ нельзя показывать непристойные вещи. Поэтому пришлось некоторые работы убрать. Но я был не против.

– Выставка разделена на три части. 100 лет растянулись на три эпохи – дореволюционную, советскую и постсоветскую. Почему?

– Музей у нас сложный – все залы нестандартные, треугольные, нет ни начала, ни конца. Поэтому проще всего было разделить выставку на три части. Рассказы людей охватывают досоветскую, советскую и постсоветскую эпохи. В личном плане экспозиция тоже делится. Первый этаж – период студенческой свободы, первых иллюзий, любовей и приключений, второй – столкновение с реальностью, разочарование, и третий – взросление.

Выставка – этап познавательного окружающего мира для человека, который ее делает. Пушкин говорил: «Писать надо мыслями». Мы делали выставку не про работы, а про смыслы. Про то, как люди осмысляют жизнь в Перми.