Виктор Похмелкин, депутат Госдумы, председатель «Движения автомобилистов России»: «Люблю Москву, но Пермь еще больше»

Обойти тему политики не удалось. Да и вряд ли получилось бы, когда твоим собеседником является профессиональный политик. Такой, как Виктор Валерьевич Похмелкин.

Широкой общественности Виктор Похмелкин более известен как правозащитник, последовательно защищающий права российских автомобилистов. Но мало кто знает, что Виктор Валерьевич Похмелкин является автором и соавтором целого ряда Кодексов РФ (Уголовного, Налогового, Арбитражного процессуального, Земельного, Об административных правонарушениях) и многих других законов. Он – автор более 500 научных работ, в числе которых – три монографии: «Социальная справедливость и уголовная ответственность» (Красноярск, 1990 год), «Идеология и уголовная политика» (Москва, 1992 год), «В царство свободы дорога. Очерки либеральной футурологии» (Москва, 2001 год).

Все вышесказанное относится к его профессиональной деятельности; меня же г-н Похмелкин больше интересовал как Личность. Мне хотелось знать, что за душой у этого человека, чем он интересуется по жизни, как отдыхает. Но я допустил ошибку, задав первым вопрос: как становятся политиками?

– Итак, как становятся политиками?

– Я вырос в семье интеллигентов-гуманитариев. Отец – профессиональный юрист, мама – преподаватель немецкого языка. И, конечно, они не мыслили, что их дети не получат высшего образования. Тем не менее, я допускал, что такое может случиться. В детстве была мечта стать либо рабочим-метростроевцем, либо водителем такси в Москве. Было такое стремление…

Наверное, это было предопределено – то, что я изберу профессиональную карьеру юриста. Я отношусь к той категории людей, которым интересно заниматься синтетическими видами деятельности, вбирающими в себя множество других. С одной стороны, мне интересно общаться с людьми, с другой – хочется иногда покопаться в бумагах, документах. Профессия юриста как раз и дает такую возможность. Даже в советское время у человека с юридическим образованием был неплохой веер возможностей. Посмотрите, сколько у нас выдающихся актеров с юридическим образованием, журналистов, общественных деятелей, политиков. И потом, я родился в семье, где свобода всегда ценилась больше всего другого – свобода и чувство собственного достоинства. В нашей стране статус, связанный с политической деятельностью, позволяет обеспечить наибольшую свободу человеку. Для меня это очень важно.

– Когда и где родились?

– Я коренной пермяк. Родился в Перми 3 февраля 1960 года. Учился в средней школе № 10 с перерывом на два года – уезжал с матерью в Москву, когда она училась там в аспирантуре.

Мама – Раиса Ивановна, москвичка; отец – Валерий Андреевич, родом с Украины. Познакомились во время учебы в Москве, полюбили-поженились. По распределению попали в Пермь, думали – на время, оказалось – навсегда. Всю жизнь проработали на одном месте: мама – в Пермском педагогическом институте, сначала преподавателем, потом завкафедрой, деканом. Отец воспитал не одну сотню высококлассных юристов на юрфаке Пермского университета. Обоих уже несколько лет как нет в живых.

– Самое яркое впечатление детства?

– Общение с дедом, Иваном Григорьевичем Панферовым, человеком уникальной судьбы. Для меня дед был воплощением коренного москвича, хотя и родился не в Москве, а приехал в нее мальчишкой. Светлый, открытый человек. Работал на заводе, поступил в высшую партийную школу, но не закончил, ушел на фронт. Был в плену, бежал. Фантастическая военная судьба: будучи командиром батареи, прошел от Сталинграда до Вены, и ни одного ранения! После войны работал в типографии ТАСС – сначала простым служащим, затем и до директора дослужился. Знал многих партийных функционеров – директор ТАСС был членом ЦК КПСС. Человек добрейшей души, очень любивший своих внуков. Его рассказы о войне отличались спокойным отношением к ней. В нем никогда не было того, что появилось потом у некоторых ветеранов. Во всяком случае, проходить без очереди он считал просто неприличным.

Убежденный коммунист, верил свято. Сталина, как и многие фронтовики, боготворил. Несмотря на незаконченное высшее, был по-настоящему образованным человеком: знал литературу, историю. С ним было очень интересно говорить; обо всем у него было свое личное суждение. Глядя на него, я понимаю, почему мы выиграли войну: с такими людьми мы проиграть не могли! Все каникулы я проводил в Москве – для меня это было самое счастливое время. Мы с дедом гуляли, спорили на равных (я с ним часто не соглашался) – отсюда моя любовь к этому городу. Смерть деда в 65 лет от рака – трагедия жуткая.

– Спортивные увлечения были в детстве?

– Я занимался фехтованием на шпагах и боксом, поигрывал в баскетбол, но по-настоящему увлекался только футболом. Вместе со старшим братом, Андреем. Можно сказать так: брат был очень хорошим футболистом, я – просто хорошим; я вырос на дворовом футболе. В Москве гонял мяч со многими известными в футбольном мире людьми, не пропускал ни одного спартаковского матча. Играл в пермской юношеской команде при футбольном клубе «Звезда».

Для меня это было приобщение к серьезной взрослой жизни. Моими кумирами были братья Старостины. Андрей Петрович Старостин – талантливый, блестяще образованный человек, говорил так: «Все пропало, кроме чести». Вот яркий пример. Идет чемпионат мира по футболу. Счет 1:1. Наши забивают решающий второй гол, но капитан сборной СССР, спартаковец Игорь Нетто подходит к судье и говорит: «Гол забит неправильно». В то время это был подвиг: за проигрыш могли запросто не только из сборной, вообще из спорта турнуть. Но по-другому он поступить не мог. И таких примеров масса. На них учишься жизни. Поэтому для меня футбол, как театр и литература, – та сфера, которая формирует личность, важнейшая часть человеческой жизни.

На площадку за строительным техникумом приходили футболисты пермской «Звезды», и мы играли. Там и формировалась моя футбольная культура. Хочу сказать: потенциал нашего футбола тогда был просто огромный! В девятом классе (я тогда дошел до «старших юношей») встал вопрос: что дальше? Заниматься футболом или готовиться к поступлению в «нормальный» ВУЗ. Я себя профессиональным футболистом не представлял – в то время это была не профессия…Но футбол и сейчас остается одной из самых моих стойких привязанностей, а московский «Спартак» для меня – лучшая команда в мире.

По окончании школы в 1977 году Виктор Похмелкин поступает на юридический факультет Пермского университета. Год работает ассистентом на кафедре уголовного права, учится в аспирантуре юридического факультета МГУ. Аспирантуру заканчивает досрочно, тема диссертации: «Достижение справедливости в уголовном праве».

– Расскажите про учебу в Москве.

– С 1983 по 1985 годы – это три разные эпохи: от Андропова к Горбачеву. Московское студенчество в то время было неоднородным: юридический факультет МГУ, к примеру, очень консервативным, идеологизированным, в отличие от «физиков», «химиков». Факультеты естественных наук вообще были самыми «продвинутыми», не случайно самые знаменитые диссиденты и будущие демократы вышли из этой среды. Я диссидентом не был, я был обычным советским человеком, мечтавшем о социализме «с человеческим лицом». Не больше.

Жил в общежитии – поначалу в Ясенево, на окраине Москвы, а со второго года всех переводили в главный корпус, «ГЗ» на Воробьевых горах. Блок «с удобствами» на две маленьких комнатушки, в комнате умещался стол с пишущей машинкой, стул и кровать. Сталинский ампир: низкие потолки, маленькое окошко. К счастью, клаустрофобией я не страдал, в отличие от моего соседа.

Как отдыхали? Как и все нормальные студенты и аспиранты собирались вместе в компаниях. Выпивали, конечно, не без этого.

– Вот мы подошли к главному моменту…Как появился Похмелкин-политик?

– Не сразу, конечно…Вернулся в Пермь, преподавал на высших курсах МВД (с 1986 по 1990 гг.) – готовил работников ОБХСС. Дослужился до доцента и майора милиции. Потом, когда начались перестроечные времена, ушел из милиции, создал и возглавил свою юридическую фирму – «Научно-исследовательский институт правовой политики» (с 1990 по 1993 гг.). Был участником и наблюдателем многих интересных процессов – приватизации, в частности. Занимались мы тогда формированием региональной правовой политики, работали над уставом города, региональной программой борьбы с преступностью.

Правовая деятельность в «НИИ правовой политики» и стала, наверное, отправным моментом политической карьеры Похмелкина. Именно здесь он стал известен как правовед – в политических кругах. В 1993 году ему предложили баллотироваться в Государственную думу первого созыва. «Крестным отцом» нового политика стал Сергей Борисович Калягин – полпред президента России, убежденный демократ.

– Именно он увидел во мне будущего политика, он и его окружение. Тогда за молодых энергичных юристов очень хорошо голосовали, они проходили «на ура». Избрали и меня. Было очень много работы, но политикой я стал заниматься позже, начиная с года 1995. До этого я был только законодателем. Потом уже пришло осознание: чтобы дальше продолжать эту деятельность, надо бороться за власть, за влияние. Но не ради самой власти, я пришел, чтобы проводить те законы, которые я считал жизненно необходимыми.

Это же была революция: старая советская система права развалилась, надо было создавать новые законы нового государства! Задача интереснейшая для любого юриста, а я оказался в эпицентре событий. Когда в первой Думе мне предложили выбрать между должностями заместителя председателя фракции «Демократический выбор России» и заместителя председателя Комитета по законодательству, я без колебаний выбрал второе – это было гораздо интереснее!

– Можно ли, занимаясь политикой, оставаться «чистеньким»?

Своя грязь есть в любом виде деятельности. Политика – это внешняя грязь, а политик – своего рода ассенизатор: он может быть в душе прекрасный человек, но у него грязная работа. Я думаю, что внутренне можно остаться в политике чистым; внешне – трудно. Вообще же с гладенькой биографией серьезным политиком не стать. Для того, чтобы в политике достигнуть цели, иногда необходимо пойти на союз, компромисс, а это почти всегда воспринимается негативно. У меня были такие союзы, которые меня порочили в глазах определенной части людей. Я это прекрасно понимал. Но никто не посмеет сказать, что я изменял своим убеждениям. Все компромиссы были ради этих убеждений. Именно поэтому я – один из немногих политиков, которым удается сохранять так называемый «ядерный» электорат.

– Кто-то считает, что автомобилисты Похмелкину нужны прежде всего как электорат на выборах…

– Автомобилисты меня могут уважать, но голосовать за меня вряд ли все они будут. Автомобилист – это ведь не политическое убеждение. В России вообще особенность – здесь голосуют часто вопреки своим интересам, но следуя какому-то своему особенному пониманию жизни, интересам государства…Считать, что автомобилистов можно объединить по политическим убеждениям, довольно наивно. Но вне всякого сомнения, защищать интересы автомобилистов можно и нужно. Самое главное – это люди, которые составляют костяк общества – средний класс. Если на Западе принадлежность к среднему классу определяет наличие недвижимости, то у нас показатель достатка – это автомобиль. Защищая этих людей, мы, в конце концов, защитим основы правового гражданского общества. Для меня вот это очень важно.

– Иногда вас называют скандальным политиком…

– Скандал и эпатаж никогда не должны быть самоцелью, если мы, конечно, не имеем в виду политиканов. Последним в политике интересны они сами, в то время как политик – человек цели, он всегда знает, чего хочет добиться. Хотя цели тоже бывают разными: кто-то хочет обогатиться, кто-то – укрепить свою власть, а кто-то – защитить свою и чужую свободу.

Я отношусь к скандалам функционально. Если скандал позволяет достичь каких-то определенных целей, я пойду на него. Но надо знать, ради чего. И как только ты цели достиг, или понял, что таким путем достичь ее не можешь, скандал надо прекращать. И второе: в ходе скандала никогда нельзя жертвовать своими убеждениями. Если затеваешь скандал, он должен быть оправдан с точки зрения твоего избирателя. Будучи в оппозиции, я могу затеять скандал против власти, и это будет понято. Но если ты затеваешь скандал и начинаешь преследовать людей, которые на самом деле являются твоими единомышленниками, это потеря лица. Рано или поздно это кончается плохо.

– Наивный вопрос: способствует ли ваша профессия самосовершенствованию?

– Все зависит от человека. Политика – это не лекарство и не яд: человек, занимаясь ею, превращает эту деятельность либо в то, либо в другое. Здесь много факторов, способствующих развитию: хочешь остаться на плаву – следи за информацией, много читай, думай… С другой стороны, если ты попал в струю – mainstream – можно спокойно плыть по течению. Хотя такие люди долго в политике не задерживаются, либо становятся в ней аутсайдерами.

Если ты хочешь чего-то добиться, то надо все-таки развиваться, в том числе и духовно. Этот вид деятельности дремать не позволяет…А взлеты и падения человеческого духа здесь присутствуют в полной мере. Политика раскрывает человека, все лучшие и худшие его качества.

– Возвращаясь к личной жизни… Расскажите о своих близких.

– Женат вторым браком. Жена Марина – юрист, естественно. От первого брака – сын Владимир, 1980 года рождения. Вот интересно получилось: если мой отец, старший брат и я – юристы (брат – известный московский адвокат), то дети наши – люди творческих профессий. Володя – профессиональный бард, пишет стихи и песни, а племянник, Иван Похмелкин закончил Щукинское училище, актер, играл в сериале «Простые истины», сейчас учится на режиссерском во ВГИКе.

– Профессия влияет на всю жизнь. Какие увлечения сейчас?

– Не мыслю себе ни дня без десятка прочитанных страниц. Такое отношение к книгам в нашей семье было настоящим культом. В юности наибольшее впечатление произвели книги братьев Стругацких. Но вообще, я человек достаточно всеядный. Очень люблю поэзию: Фет, Тютчев, Маяковский, Есенин, Пастернак. А Стругацких люблю вот почему: совпадает с моим внутренним мироощущением. С одной стороны, литература высочайшего уровня; с другой – занимательный сюжет. И недосказанность, всегда есть возможность додумать самому.

С книгами нашего земляка Алексея Иванова только начал знакомиться: уже понял, что писатель интересный, но надо осмыслить. Из пермских писателей очень уважаю Нину Горланову. У меня есть свойство читать сразу несколько книг. Сейчас это три книги: «Игра в жизнь» Сергея Юрского (интересный человек, всегда меня привлекал); «История западной философии» Бертрана Рассела (блестящая книга!) и «Нефритовые четки» Бориса Акунина. Акунина вообще считаю одним из лучших современных писателей.

– А какие отношения у вас с театром, кинематографом?

– В кино, честно признаюсь, не все понимаю. Отношусь к нему как к литературе на экране, а надо бы по-другому. По большому счету, не мое. К театру у нас в семье отношение более благоговейное. Такое воспитание получил в Театре на Таганке и в театре «Современник». Высоцкого посчастливилось увидеть трижды: в «Пугачеве», «Добром человеке из Сезуана» и «Десяти днях, которые потрясли мир»; «Гамлета» не видел, к сожалению. Очень люблю современный московский ТЮЗ, как это ни странно. Трилогия по Чехову – «Дама с собачкой», «Черный монах» и «Скрипка Ротшильда» – в постановке Камы Гинкаса и Генриетты Яновской – просто феноменальные спектакли, огромное удовольствие получил. Уважаю «Школу современной пьесы» Иосифа Райхельгауза и театр Петра Фоменко. Теплые отношения связывают меня и с Марком Розовским и его Театром у Никитских ворот. К стыду своему, давно не был в пермских театрах – времени не хватает. В свое время совершенно потряс спектакль Пермского театра оперы и балета «Орфей и Эвридика», а сейчас выделил бы кукольный театр во главе с Игорем Тернавским. Это патриарх нашей культуры, я считаю. Из затрапезного провинциального театрика он сделал что-то фантастическое! На фестивале кукольных театров мне довелось быть членом жюри – получил огромное удовольствие!

– Жить – интересно?

– Я не замыкаюсь на одной работе. Мне интересно все, интересна сама жизнь! Интересно читать, интересно ездить по стране, бываю за рубежом. Где отдыхаю? Из любимых – Подмосковье и Кисловодск: гуляю, дышу воздухом, хожу в горы.

– А модные горные лыжи?

– С зимними видами спорта у меня напряженка: на лыжах плохо стою; на коньках вообще не умею. Не сложилось. Люблю ходить и плавать. В Перми отдыхать получается редко. Усть-Качка, Хохловка – вот два места, куда можно съездить и отдохнуть без экстрима. Есть у меня приятели, которые сплавляются по Вишере, Чусовой. Допускаю, что это чудесный отдых, но не для меня: комары жрут, никаких удобств – не отдых, а тяжелая работа. Я готов ее выполнять, если мне объяснят, зачем.

Я – городской житель. Чем например, хорошо в Подмосковье – там много мест, куда можно приехать и просто погулять. Да и в Москве такие места есть: Царицыно, Коломенское, Останкино, Воробьевы горы, наконец.

В Москве Виктор Похмелкин проводит 60 % времени. Там квартира, налаженный быт, но москвичом себя Виктор Валерьевич не считает. На мой вопрос, при каких обстоятельствах он мог бы вернуться работать в Пермь, депутат ответил:

– А я и не уезжал, я работаю в Перми! И вообще, я специально выбрал себе такую работу, чтобы была возможность бывать и в Перми, и в Москве – двух моих самых любимых городах. Там, в Москве – Госдума, принятие законов, здесь – работа с избирателями. Я – пермяк, работающий в Москве!