Это вам не Хогвартс. Колонка мамы выпускницы о методах воспитания в обычной пермской школе (хорошо, что это закончилось)

Наконец моя дочь окончила школу и уже успела поступить в вуз, можно без оглядки писать всё, что я думаю о заведении под названием «школа». Теперь точно дочери не испортят табель и не устроят разборки в кабинете директора. Ну что ж, делюсь некоторыми зарисовками из школьной жизни.

Кто-то назовет мою колонку истерикой Яжматери. Что ж, называйте, мне не страшно. Кто-то другой скажет, что так школа воспитывает характер. Отчасти да, но такая школа и ломает, подавляет личность.

1 сентября в первый класс мой ребенок шел с шикарными бантами, дизайнерским букетом и впечатлением от недавно «проглоченного» восьмитомника о Гарри Поттере. Возможно, ожидания от школы были связаны с представлением о Хогвартсе, но Дамблдора она не встретила, хотя на тот момент в школе была мудрая директор, вполне подходящая на роль Минервы МакГонагалл. Моей Гермионе даже удалось встретить друга, который тоже увлекался «Поттериадой».

В начальной школе с учителем повезло — та умела слушать ребят, радовалась их открытиям и учитывала индивидуальность детей. Никогда не кричала, но была требовательна.

Правда, со штампами дети столкнулись уже в третьем классе. Учитель по этикету, которая учила детей правильно резать бананы и помидоры, за что, кстати, родители платили деньги (только сейчас в голову приходит вопрос, зачем мы это делали), как-то сказала девочке, пришедшей в лосинах, что в такой одежде ходят только девушки легкого поведения.

Были и моменты недоверия. На информатику дочку как-то не пустили только потому, что преподавателю показалось, что у нее накрашены губы. Но краски не было — они у нее просто яркие, и она до сих не пользуется косметикой. Педагог не поверила, пришлось идти в туалет и делать вид, что отмывает несуществующий макияж. «Она у нас хорошая, только кричит иногда», — защищала ее дочь.

Ну всё это мелочи, в средней школе начались странности побольше этих. Да и директор сменился — место Минервы заняла Долорес Амбридж (ну правда, вылитая). Уровень педагогов оставлял желать лучшего.

Рейтинг — главное

В среднем классе наши дети, да и родители, стали всё чаще слышать новое слово «рейтинг», о котором постоянно говорили, что его нужно поднимать. На вопрос классному руководителю о том, что, возможно, стоит поднимать качество образования и развивать личность, я получила ответ: «А как же рейтинг? У меня таблички, нужно заполнять».

У меня сложилось впечатление, что в школе вообще всё делается для отчетности, а дети являются лишь средством исполнения поручений департамента образования. Даже походы в театр, проведенные классные часы и встречи с гостями, поездки на природу и так далее. В классе седьмом классный руководитель сказала, что родителям нужно придумать мероприятия по патриотическому воспитанию, но на вопрос, что это такое, ответить не смогла. Оказалось, что это тоже нужно было для отчетности.

Вполне нормальным и допустимым считалось в школе кричать на детей. Как будто они виноваты уже в том, что являются учениками. Уважительное отношение в нашей школе, ученик — личность? Нет, не слышали.

В классе восьмом дочь включила мне аудиозапись, сделанную на уроке географии. Из диктофона раздались ультразвуки. Оказалось, что это кричит человек. Нечленораздельное постепенно становилось понятным: «Меня за прошлую неделю уважаемые ученики так доконали! Только попробуй рот открыть! Вам не было нас жалко, вы можете приходить и говорить, как вы хотите, и думать, как вы хотите? Нет уж! Открыли страницу шесть». Оказалось, что виноваты были ребята из другого класса, не сдавшие вовремя работы, а учитель географии просто оттянулась на наших.

Ну это ли не признак самовыражения за счет учеников? Учителя даже не скрывают свою неполноценность и комплексы, вымещая плохое настроение на учениках.

Учительница химии предпочитала заниматься своими делами, поручая ребятам открыть учебники и изучать новые формулы самим. Но это же химия! Она требует объяснения. Задать вопросы дети могли только на открытых уроках.

Конечно, среди учителей были и адекватные, как правило, молодые специалисты. Дети боготворили их — за готовность отвечать на вопросы, разговаривать на человеческом языке. Те не кричали, а спокойно говорили «привет» и даже могли улыбаться.

— Она чудо, нам так улыбнулась сегодня, а еще она знает Евгения Понасенкова (признан иноагентом)! — нараспев делились со мной девчонки.

Как мало детям надо. Вообще редко кто из учителей интересовался тем контентом, который смотрели и читали ребята.

Напомнило гестапо

Вскоре после появления нового директора ребята перешли в 10-й класс. Этому предшествовала процедура оформления документов. Те, кто окончил девятилетку без троек, могли прийти и заполнить анкеты без родителей, имеющие же тройки допускались только с родителями. У моей был трояк, поэтому мы пошли вместе.

Неожиданно нас попросили пройти в класс, куда пришли новая директор и завуч. Мы с дочкой настроились на наставническую беседу. Она села напротив и открыла рот. Оттуда стали исторгаться громкие звуки, направленные против моего ребенка. Я видела, как дочка всё больше вжимается в стул и, кажется, хочет совсем исчезнуть. Директор во время своего монолога аж привставала со стула. Казалось, сейчас прозвучит страшное заклинание и моего ребенка во что-то превратят. Было жутковато.

— Ты понимаешь, что троечники нам тут не нужны? — угрожало существо, очень похожее на Долорес Амбридж. — Да ты не выдержишь и четверти.

— Стоп, — прервала я поток враждебной энергии. — В чем конкретно вы обвиняете моего ребенка? Ответьте, раз вы уж пригласили меня.

— У нее тройка по математике! Здесь такие не нужны!

— По биологии, — поправила ее сидящая рядом завуч. Я вспомнила, как учитель биологии пообещала испортить жизнь дочке за забытую дома тетрадку. Ну что ж, кажется, своего добилась.

— На нее столько жалоб! — не сдавалась директор.

— Каких и кто жалуется? — добивалась я.

— Кто жалуется? — переспросила ассистента директор.

— Учитель биологии, — отвечала завуч. — Она спит на уроках.

— Она спит! Значит ей неинтересно. А что будет дальше?

Тут же выясняется, что аттестат директор не подписала.

— Она не сдала Кон-сти-туцию в биб-ли-оте-ку, поэтому аттестат не под-писан, — чуть ли не по слогам зло выговаривала директор.

— Но я ее не брала, у меня своя купленная и подписанная, — протестовала дочь.

— Но у тебя отмечено, что брала. Значит нужно сдать! Тогда подпишу.

В итоге аттестат был подписан только после того, как дочь подарила библиотеке личную подписанную Конституцию (кстати, уже устаревшую на тот момент, но никого не волновало).

Я списалась с родителями других троечников. В их случаях ситуация была точно такой же — директор подавляюще кричала на детей. Мы поняли, что это было сделано для того, чтобы нас запугать и мы бы испуганно ретировались из школы. Ведь троечники портят рейтинги.

Во время учебного года дочку еще раз вызывали директор и классная руководитель и прямым текстом выговаривали, что не заинтересованы, чтобы она у них училась.

Спустя время знакомая родительница пожаловалась мне на то, что слышала, как директор выговаривает ее сыну, что «жирные дети в ее школе не нужны». Но когда директор увидела, что мама мальчика стоит рядом, засмущалась и быстро ушла.

Подавление детей в такой форме я считаю проявлением фашизма.

Спустя год директор собрала ребят в актовом зале и заявила, что не подпишет аттестаты, пока все они не воспользуются недавно появившейся «Пушкинской картой». Она была откровенна — ей не хватало цифр в отчете.

— Вы должны научиться подчиняться, тогда сможете управлять, — сказала она детям.

«Ваши работы никому не интересны»

Кажется, к 11-му классу ребята вполне смирились с тем, что лучше не высовываться со своим мнением и держать его при себе.

В 9-м классе дочка получила первое место на городском смотре научных работ по теме отражения подростковых проблем в литературе, не забыв, конечно же, включить туда любимого «Гарри Поттера», а вот в 11-м защита «научек» проходила в самой школе.

Защита шла весь день. Спустя несколько часов после начала мне позвонила одноклассница дочки и сквозь слезы и шмыганье рассказала, как там происходит.

Роль экспертов взяли на себя три завуча. Но они были вне компетенции тем, которые представили дети. Не понимая, они просто снижали оценки за хорошие работы и унижали ребят.

— У многих были интересные темы, но нам сказали: «Ваши темы никому не интересны», — возмущалась девочка. — Но как? Они же сами их одобряли, зачем мы над ними работали? Они просто взяли и унизили нас. Многие уходят в слезах.

У дочери была работа на психологическую тему. Она касалась компьютерных игр, подростковой депрессии и насилия, связи между ними. Я читала, мне понравилось. Дочь устроила опрос через гугл-формы в интернете, и ей отвечали даже американские подростки, читала научные статьи, делала выводы. На защите она обратила внимание на то, что очень важно, чтобы родители уделяли внимание своим детям. Тогда завуч заметила ей: «А кто тогда будет деньги зарабатывать?» Тема игр пришлась не по душе учителям, не были они согласны и с выводом ученицы. За это и за использование интернета при опросе ей поставили три. Но как тогда проводить социологический опрос? Ответ завучей — при помощи Excel.

Дело дошло до абсурда — детям запретили пользоваться флешками на защите, а у одного мальчика была написана программа — он создал ассистента, подобного Алисе. Он хотел продемонстрировать ее на компьютере, но завучи не разрешили ему воспользоваться компьютером и требовали продемонстрировать ее на телефоне. Мальчик с трудом объяснил, что программа написана не для телефона. И уже на другой день родители ученика привезли в школу домашний компьютер, и старшеклассник смог продемонстрировать программу.

Да, я знаю, что есть в Перми хорошие школы, я даже была в них, но их мало. Моя Гермиона воспитывалась в самой обычной, которой очень далеко до Хогвартса.