История взросления языком музыки и актерского искусства. Колонка о спектакле «Карлик Нос» Театра-Театра

Портал 59.ru продолжает публикацию материалах о спектаклях, сыгранных пермскими театрами, от преподавателя кафедры режиссуры и мастерства актера, члена Союза театральных деятелей, театроведа Елены Малининой. На этот раз она оценила премьеру Театра-Театра — постановку «Карлик Нос».

«Карлик Нос» — волшебная романтическая сказка Вильгельма Гауфа. В ней есть тёмное ведьминское колдовство и человеческие чувства, побеждающие злые чары. Там явлена самоотверженность и любовь, страдание и искупление вины, а в итоге перемена участи героя как награда за испытания. Всё это есть и в новом мюзикле Пермского академического Театра-Театра «Карлик Нос». История взросления мальчика Якоба, попадающего под влияние волшебных чар и преодолевающего их, рассказывается языком музыки и вокала, пластики и хореографии, цирковых фокусов и трюков, визуального ряда (сценография, костюмы, свет) и, конечно, актёрского искусства. Все эти средства, сплетаясь и взаимопроникая, создают некий энергетический сплав, который обрушивается на зрителя и берёт его в плен.

Когда после светового занавеса и увертюры (дирижёр Татьяна Виноградова) перед нами открывается первая картина, создаваемая лаконичной, но одновременно ренессансно-изобильной декорацией и фигурами обитателей рынка, обряженных в яркие и стильные костюмы (художник Ирэна Белоусова) с чепцами-натюрмортами на головах у торговок, мы сразу попадаем в мир солнца, красоты и веселья. Танцующие и поющие горожане, дети, появляющиеся из корзин, и среди них чистенький мальчик в белом костюмчике — Якоб (Сергей Шишкин). Мальчик, чувствующий свою особость, дерзкий и одинокий. Его мать Ханна (Елена Старостина) — нежная и любящая — тоже в белом одеянии, отличающем её от толпы. Появление колдуньи среди рыночных рядов сразу меняет атмосферу — музыка становится тревожной, сцена затемняется, люди примолкают. Маленькая фигура старухи, опирающейся на суковатую палку, могла бы выглядеть безобидной, если бы не отвратительная маска на лице и крючковатые пальцы, брезгливо перебирающие овощи. После короткой перебранки мальчик уходит со старухой. Декорации взмывают вверх, и мы уже в другом мире — опасном синем тумане, среди чёрных деревьев, где имеет значение лишь зловещий шёпот старухи: «У тебя совсем не будет шеи…»

Кульминацией первого акта становится сцена колдовства в замке у ведьмы Крейтервейс (Ксения Симонова). Это зачарованное место, наполненное летающими креслами и танцующими мышами, блуждающими огнями, волшебными светящимися травами, где старуха становится молодой стройной колдуньей (не дашь больше тысячи лет!) в сиреневом кокетливом парике и пурпурном платье. Её зажигательный дуэт с изящным дружком Флейдермаусом (Александр Гончарук) украсил бы лучшие танцполы Европы (хореограф Ирина Ткаченко). Наконец, здесь решается участь Якоба, закружённого и заворожённого в общем колдовском ритуале.

Если первый акт воздействует на зрителя прежде всего визуально-музыкальными средствами, то во втором в бой вступает «тяжёлая артиллерия» — несколько сильных «актёрских» сцен. Это, конечно, «кухонный оркестр» во главе со старшим поваром (Иваном Вильховым), исполняющий бравурную тарабарскую песню (удалось разобрать только «шпрехен зи дойч») и аккомпанирующий себе на тарелках, крышках от кастрюль и разделочных досках.

Весёлую компанию поваров сметает пронёсшийся как смерч церемониймейстер (Дмитрий Васёв) с надрывным «Это невыносимо!» И, наконец, вступают главные комики и бенефицианты — раблезианский герцог (Сергей Семериков) и невозмутимый плутоватый король (Олег Выходов). Эти хитрецы и чревоугодники играют друг с другом в кошки-мышки, испытывая нескрываемое удовольствие, понимая друг друга с полуслова. Чего стоит их гомерически смешной дуэт о способах борьбы с неприятностями: «Шашлычков штук двадцать пять» или «Алло, доставка! Мне сто двадцать пирожков!» Но камнем преткновения становится королевский пирог. И когда Карлик Нос не справляется с заданием, с властителей спадает маска добродушия: «Гораздо приятней казнить по частям!»

Теперь стоит сказать, наконец, о главном герое. Взрослый Якоб (Марат Мударисов) — горбун и хромец, носитель уродливой маски. По законам сказки, перестрадав, он обретает доброе и благородное сердце. (Некоторые мизансцены спектакля отсылают нас к Квазимодо из «Нотр-Дам де Пари»). Основным художественным средством для раскрытия его внутреннего мира становится музыка. Арии Якоба и Греты (Ирина Максимкина) вводят лирическую тему тоски, одиночества и жажды любви, предвосхищая их любовный финальный дуэт. Грета — нежная девушка в белом платье, с божественным голосом и страдающей душой. А пока душа Греты скрыта в заколдованном теле гусыни. Кстати, в роли гусыни — настоящая живая птица, новая «артистка» театра. Она хороша в сцене знакомства с Якобом — внимательно слушает, склонив голову, вовремя хлопает крыльями и вытягивает шею, замирает во время прекрасной арии Максимкиной. И отлично пробегает по сцене в финальном поклоне. Согласно сюжету, в спектакле появляется ещё один волшебник — Веттербок (Альберт Макаров), отец Греты. Он противостоит колдунье, но история его не очень понятна (вернее, находится за пределами пьесы). Актёр в этой роли демонстрирует свои замечательные вокальные данные, выполняя возложенную на него задачу быть на стороне добра.

В спектакле ещё есть яркая «цирковая» сцена, где акробаты и клоуны, вдоволь натешив зрителя, транслируют важную мысль, что в цирке можно быть не таким как все. Пожалуй, это единственное место, где готовы мириться с белой вороной. Поэтому нашему герою для счастья так важно вернуть себе прежний облик. Что они с Гретой и делают, используя все силы любви и доброго волшебства. В финале, как водится, сказочный город вновь обретает радость и яркие краски. А зритель, насладившись пиршеством театра, получает заряд оптимизма и эстетического удовольствия.