Город без признаков жизни. Репортаж из расселенной зоны Березников, которая тихо уходит под землю

Это трудно себе представить, но в промышленном городе, где живет 145 тысяч человек и нет проблем с работой, могут быть целые кварталы пустующих домов. Они обнесены высоким забором, за которым ни души. Окна и двери выбиты, а дворы поросли травой высотой по пояс. Все это — Березники, жизнь которых сильно изменилась после появления провалов. Они возникли из-за аварии на одном их местных рудников. Мы побывали в заброшенной части города и подготовили фоторепортаж.

Первый рудник Березников затопило еще осенью 2006 года. Провал на месте аварии возник в 2007-м. В 2010-м вторая воронка появилась в районе железнодорожного вокзала. В последующие годы провалов стало еще больше, но они были не столь велики, как первые. В 2013 году часть домов, расположенных недалеко от первого рудника, признали аварийными и расселили: почва под зданиями проседала, и оставаться там было опасно. Потом количество непригодных для жизни зданий увеличивалось. Сегодня их в Березниках 105.

Весь район, где стоят аварийные дома, обнесен забором из металлических листов высотой около двух метров. Но нам удалось найти расселенный сталинский дом у площади Решетова, половина которого не обнесена ограждением. Оно не покосилось, не упало — его нет вообще.

Во дворе здания мусор, обломки штукатурки и заросли — ничего интересного. Куда более захватывающее зрелище — сам фасад. Он весь покрыт трещинами, даже разломами. Они затронули не только отделку, но и кирпичные стены дома. Между кирпичами, которые когда-то были надежно скреплены друг с другом, теперь 20–30-сантиметровые щели. Сквозь них видны еще уцелевшие на стенах обои и упавшие перекрытия верхних этажей. На балконах растут деревца. Многие успели вымахать выше метра.

Двери в подъезды открыты. Заходим в тот, что, судя по виду снаружи, сохранился лучше других. Внутри — разруха. Перил на лестницах нет (возможно, кто-то из местных срезал их и сдал в пункт приема металлолома), на полу валяются обломки досок и штукатурки. С потолка и стен свисают обрывки проводов и наполовину оторванные газовые трубы.

В квартиры также можно зайти беспрепятственно, все двери распахнуты. Комнаты, где когда-то спали, готовили обеды, принимали гостей люди, теперь не похожи на жилые. В них нет мебели, вещей. Обои и краска эффектными полотнищами и хлопьями отваливаются со стен. Местами их покрывает темная плесень. С потолков медленно падают хлопья побелки. Там, где потолки были сделаны из гипсокартона, «снега» нет — только поверхность с отверстиями, в которых раньше были лампочки.

Одна из квартир оказывается интереснее прочих. Здесь еще есть признаки жизни. На стене одной из комнат здесь висят плакаты из журналов: Limp Bizkit, Малдер и Скалли из «Секретных материалов». Плакаты хорошо сохранились, даже лучше, чем окружающие их обои.

Рядом со стенным шкафом — детали детского конструктора. Если не обращать внимания на куски штукатурки, вперемешку с которыми они лежат — кажется, будто хозяин игрушек вот-вот прибежит и продолжит игру. Но никто не прибегает.

В детском саду на улице Рудничной детей тоже нет. Если честно, по строению вообще сложно догадаться, что здесь когда-то был детсад. Здание не типовое. Площадки для прогулок с верандами, домиками и «лазалками» или сломали, или они настолько заросли, что невозможно разглядеть. Узнать, что же это за дом, можно только по оставленному в фойе плану эвакуации.

По всей видимости, дети и воспитатели эвакуировались из садика вместе со всей его «начинкой»: кроватками, столиками, игрушками. Оставили только пособия — они свалены на полу в кабинете, где раньше работал методист. Осталась еще метла, детский пластмассовый утюг, да банки из-под вещества, известного только нянечкам этого сада — «10%-го гибахларида натрия».

Рядом с садиком — еще один расселенный дом, в который можно попасть. Рядом с ним на лавочке сидит мужчина, с умиротворенным видом попивая пиво из пластиковой бутылки.

— Не страшно вам тут сидеть? — спрашиваем.

— Нет, чего-бояться-то? Тут спокойно, никто не мешает, — отвечает бесстрашный березниковец.

Найдя внутри здания все ту же картину, уходим из аварийной зоны — туда, где по-прежнему идет жизнь.

Ранее мы побывали в микрорайоне Усольский-2, где сносят формальдегидные дома, построенные для переселения из опасных территорий.