Для молодого человека это стало поддержкой, потому что Тренер был единственным на тот момент знакомым ему человеком, который отличался от других так же, как он, но был способен это вербализировать. Юноша почувствовал, что этот человек сможет его понять. Увидел в Тренере родственную душу, почувствовал безопасность, свою значимость. Кроме того, стал лидером команды, журналистом газеты клуба. Всё это повышало самооценку, подкупало.
Параллельно развивались интимные отношения Тренера и Станислава. Стас даже не помнит точно, как именно и с чего они начались. Это произошло постепенно и как будто само собой. Юноша тогда был в девятом классе.
Связь продолжалась больше десять лет. Были моменты близости, ссоры, выяснения отношений и несколько попыток разорвать отношения, которые ничем не заканчивались. Станислав вспоминает одну из ссор. Тогда Тренер, он и ещё несколько ребят из клуба были на выезде в летнем лагере, куда приехали провести игру. Вечером все сидели в одной комнате. «Он подсел ко мне, стал меня трогать, — вспоминает Стас. — Меня всё это смущало, и в какой-то момент я отбрыкнулся, сказал, что это моя кровать, и я хочу сидеть здесь один. Тут он при всех начал меня "третировать" — так он сам это называл».
Тренер начал называть юношу собственником и единоличником, поднимал на смех. По словам Стаса, «третирование» было местью, наказанием. Оно повторялось и впоследствии — всякий раз, когда их отношения прерывались: «Когда я говорил "Хватит, не нужно этого больше", он заявлял, что я его использую, что я его предал, бросил, что я ветреный, променял его на кого-то, что нельзя вести себя бездумно, безответственно». Станислав говорит: сейчас он понимает, что это был шантаж. А тогда чувствовал себя виноватым, считал, что обидел Тренера, и начинал предпринимать что-то, чтобы сблизиться вновь.