Замминистра туризма в Пермском крае рассказал о грантах для бизнеса, новых проектах и любимых местах

Сегодня, когда как будто во всей стране ранее невиданными темпами развивается внутренний туризм, Пермский край не только этим темпам не уступает, но и привлекает все больше и больше путешественников. Прикамье заявляет о себе на федеральных выставках, брони крупных туроператоров на наш север расписаны на несколько месяцев. Но в прочих красивых местах региона время как будто остановилось. О том, какие возможности сейчас есть в сфере туризма для бизнеса, что нужно клиенту, как меняются его потребности и возможности, а также почему при этом прочие представители рынка стагнируют и что с этим делать, мы поговорили с заместителем министра по туризму Пермского края Сергеем Хорошутиным.

— Недавно у нас прошла Народная премия 59.RU, и несколько раз со сцены звучали слова благодарности в адрес министерства туризма — это не было заготовкой. Как вы считаете, чем это вызвано, за что бизнес сегодня так благодарен профильным властям?

— Наверное, это результат исполнения той цели, которую мы себе ставили пару-тройку лет назад, — делать общее дело. То есть два-три года назад мы очень часто и везде говорили, что наша основная функция не только заниматься тем, чем мы и так обязаны заниматься, а найти ту форму взаимодействия, которая позволит услышать предпринимателей, понять, что им нужно, а им, в свою очередь, узнать о нас и нашей поддержке. Это очень важный аспект в общении любого правительства, любого министерства и бизнеса. Наша задача — это довести до всех заинтересованных сторон информацию о том, что мы делаем и какими мерами поддержки и видами помощи мы обладаем для того, чтобы всё работало в синергии.

— Вы сказали о новых мерах поддержки от Российской Федерации. Можете рассказать подробнее?

— Эти меры действуют с 2020 года, еще со времен «Ростуризма». Они сейчас просто приобрели новый формат, то есть если раньше мы боролись за количество денег с другими регионами, то сейчас работаем в рамках единой субсидии. До нас доводят единую сумму, и мы внутри региона, в зависимости от того, какие есть активные предприниматели и что за гранатовые заявки от них поступают, комплектуем и выводим формулу, на что конкретно направить субсидии. Например, сообщество выразило активную заинтересованность в глэмпингах и туристическом оборудовании. Кто-то хочет просто закупить катамараны и рюкзаки, а кто-то хочет поставить какую-то невероятную баню и сдавать её. Вот так точечно, в зависимости от запроса, мы помогаем. У персонала на местах очень много радости, когда им дается в руки что-то совсем новое, совсем свежее. Это стимулирует предпринимателя обновляться и создавать какие-то интересные аттракции для своих гостей.

Кроме этого, мы работаем с муниципалитетами по туристическому коду города, также в рамках единой субсидии. Многие говорят, что это не совсем туризм. Нет, абсолютно точно это он. Потому что любой человек, который находится какое-то время на какой-либо турбазе, в какой-либо гостинице, захочет выйти, где-то прогуляться. И ему хочется, чтобы вокруг было комфортное городское пространство с понятной навигацией, с туалетами, в конце концов. Муниципалитет сегодня не обладает нужными полномочиями в сфере туризма. И собственно, у него нет такой строчки в расходах — «на туризм». Поэтому мы доводим деньги до муниципалитетов по конкурсу, чтобы они могли постепенно обустраиваться.

И последний блок — крупный бизнес. Мы с ним работаем, например, по модульным, не капитальным средствам размещения. Два года назад по поручению Владимира Владимировича Путина в первый раз провели конкурс — нужно было быстро увеличить количество гостиниц, мест в них. И была придумана такая история как «модульники». Готовое изделие уезжает с завода, встает на землю, которая уже полностью готова под него, там проведены вода, газ, электричество. Можно получать классификацию и заселять гостей. У нас сейчас так реализуются шесть проектов.

Сейчас Максим Геннадьевич Решетников (министр экономического развития РФ. — Прим. ред.) анонсировал новую схему поддержки — трехлетнюю, что очень удобно, потому что предприниматель может спланировать свою деятельность. В чем важная особенность грантов? Он в этом году дается, и в этом же году за него надо отчитаться. Это не всегда удобно, потому что деньги всегда доводятся чуть позже, чем идет активная фаза строительства или приобретения. По новым правилам предприниматель подает заявку, например, в этом году, в 2024-м, но проект начинает в 2026-м, то есть за 2025 год он спокойно занимается благоустройством, делает полную разводку, готовит площадку. И вот наступает 2026 год, ему в феврале приходят деньги, он закупает оборудование в марте-апреле, а в мае у него всё готово. Суперудобная штука! И самое главное, у него нет верхнего ограничителя по деньгам. То есть он, конечно, есть, но практически недостижим. Здесь нет такого, что есть 5 миллионов, и всё, извини. Хочется сделать 125 номеров — ты получишь на 125 номеров по 1,5 миллиона на каждый.

Оказывает поддержку и корпорация «Туризм РФ», она финансирует крупные инвестпроекты. У нас сегодня их три. Это гостиница на Окулова, 4, там уже идет демонтаж старого здания и будет построена гостиница уровня «4 звезды», оператором станет «Азимут».

Или всесезонный курорт «Губаха» и «Новая Губаха» — два проекта, которые связаны между собой. Там запланировано существенное расширение номеров, гостиниц, спа, домиков, ну, в общем, всё, что нужно для того, чтобы комфортно провести время на горнолыжке. И третий блок — это «Королево», Добрянский район, недалеко от мыса Стрелка. Огромный комплекс, с хорошими инвестициями. Каждый из этих проектов стоит от полутора миллиардов рублей. Все эти проекты мы всем сердцем любим.

Работаем мы и с другими ведомствами — Минприроды, инспекцией ОКН, с Минкультом и так далее. Очень много элементов, которые нужно взаимоувязать. Это и формирование комфортной городской среды, чтобы предприниматель мог сразу сориентироваться: «ага, мне здесь было бы классно поставить сувенирную лавку, кофейню». И еще огромное количество запросов, которые мы соединяем на постоянной основе, чтобы они начали работать в коллаборации. Объединяем саму отрасль изнутри, то есть туристические базы, туроператоров — и они все начинают работать друг с другом.

— Сразу несколько вопросов по поводу того, что вы сказали. «Королево», Добрянский район, рядом с мысом Стрелка — какая стадия строительства?

— Сейчас мы находимся на этапе перед госэкспертизой. Если все сложится, то они к 2026 году будут заканчивать стройку.

— Понятно. Вы говорите «у нас» — то есть все эти проекты краевые, это краевое владение?

— Сейчас объясню. Было инициировано создание корпорации «Туризм. РФ», которая запускает специальные проектные компании. Они софинансируются с двух сторон, часть средств идет от федерации, часть — от инвестора, а мы являемся гарантом этого процесса. В случае с гостиницей на Окулова, 4 часть финансирования идет от Корпорации развития Пермского края, то есть, можно сказать, что это вообще краевые деньги. В случае с «Новой Губахой» мы выступаем гарантом и привлекаем федеральные инвестиции на обеспечивающую инфраструктуру, то есть на дорогу, газ — все это строится за счет федеральных и региональных денег. В случае с Королево мы в основном выступаем гарантом всех необходимых процессов — согласований, разрешений и так далее.

— И здесь у меня возник вопрос. Мы не так давно ездили на корпоратив в замечательное место, хороший новый комплекс. Но рядом там находится туристическая база, и это настолько «убитое» место… Вы сейчас занимаетесь новыми проектами, делаете что-то новое, классное. А можете ли вы как-то влиять на презентабельность старых проектов?

— У каждого проекта в туризме есть возможность развиваться. В Пермском крае, если утрировать, есть два типа существующей туристической инфраструктуры и ее руководителей. Первые следят за новостями и трендами, приходят к нам за грантами, за какими-то рекомендациями, находят деньги и таким образом развиваются. Вторые находятся в стагнации.

Не буду называть никого конкретного, но есть всем известные туристические места, которые находятся в «счастливом анабиозе». Они сегодня могут работать только по той причине, что новички еще не в полную силу зашли на рынок. Как только они появятся на рынке — а в той же Перми сейчас одновременно строятся «Рэддисон», «Азимут», «Хилтон» — как только они достроятся, город совсем по-другому начнет жить, в других ценах, в другом формате качества. С ресторанным сектором это произошло порядка 8-10 лет назад, когда начали появляться такие проекты, как, например, у Николая Канищева (совладелец сети, в которую входят рестораны Nolan, Rob Roy, кафе «Лапшичная» и другие заведения. — Прим. ред.). И все сразу сказали: «О, вот так надо делать, классно!».

Во многих секторах люди начинают приходить к чему-то наилучшему только тогда, когда понимают, что это имеет какой-то экономический и репутационный смысл. До этого момента они думают: ну вроде работает же, места все заняты. Да, с точки зрения финансовой отчетности, это, может, и успешная модель, но с точки зрения развития, репутации, формирования пула лояльных клиентов — конечно, нет.

Убеждать тех, кто до сих пор в анабиозе, смысла нет — мы уже сделали всё что могли. И многие за это время, зная, что будет завтра, решили для себя, что настало время новых инвестиций. Старички рынка сейчас медленно, но движутся по принципу «может, что-то построим, реновацию сделаем, что-то новое купим».

Очень многие сервисы, которые сегодня существуют в России и мире, быстро входят в привычку туриста. Если турист привык к определенному чеку и уровню в ресторане, то, приезжая в другой город, он рассчитывает примерно на то же соотношение «цена-качество». Но если он приезжает куда-то и за те же деньги получает услугу на порядок ниже качеством, он разочарован. В бизнесе нужна конкуренция. Когда будет конкуренция, собственно, будет желание быть лучше, мощнее, быстрее, вот и все.

— Вы сказали про «модульники». Можете привести какие-то примеры того, что уже сделано?

— «Модульник» — это готовый гостевой дом. Он возводится из крупных блочных конструкций заводского производства, со степенью готовности от 75 до 95%. То есть лейтмотив технологии — высокая скорость строительства при минимальной доводке. Как правило, такой дом сразу готов к заселению, что очень удобно. Один из таких проектов у нас реализован в деревне Белая гора Кунгурского района, второй — в деревне Еремичи Ильинского района и третий — в селе Троица Пермского района. И есть еще несколько проектов, реализуемых в этом году, о которых мы расскажем после их завершения.

— В Чердыни недавно открыли замечательный туристический центр. Это тоже краевой проект?

— Это скорее тенденция. Просто тенденция, которая стимулирует двигаться дальше. Тут многое зависит от главы на самом деле. Если глава заинтересован — это нужно, это классно, то это будет работать. И зачастую те сомнения, которые лежат в голове местного предпринимателя, они совершенно не оправданы, мы с ними боремся, говорим: ребята, будет хорошо, давайте начнем, и вы станете в своей нише номер один. Так и появляются такие проекты, как, например, гостиница и визит-центр в Чердыни.

Золотое правило туроператора — чек в туризме начинается, когда гость переночевал. Поэтому нужно в первую очередь думать о том, чтобы в территории появилось место, где турист переночует. В Чердынском районе, например, огромное количество мест, которые можно было бы посетить, но, если негде ночевать, значит, турист выехал с утра из Соликамска и вечером туда же вернулся. То есть в Чердыни он уже не позавтракает, не поужинает, не дойдет до какой-то достопримечательности, не купит сувенир и далее по списку. Любой, даже самый отдаленный муниципалитет абсолютно точно может претендовать на то, чтобы к нему ехала тургруппа. У нас много классных туроператоров как в Пермском крае, так и на российском уровне.

Например, «Я-туроператор» — один из крупнейших в России по автоперевозкам, они возят к нам людей с «Золотого кольца» и им всегда интересны неочевидные локации. Целевая аудитория у них — это женщина 35+, которая в семье принимает решения по поездке. В итоге самая активная фаза их тура была на Лысьвинский завод — туристы там невероятными объемами покупали кастрюли и посуду по низким ценам. Кроме этого, они заезжали в магазины, где продают самодельное варенье. Это сувенир, который можно привезти в подарок маме, бабушке. Сейчас вообще турсувенир переживает такую стадию, что он перестал быть безделушкой, потому что безделушек очень много, везде огромное количество всего, а он стал зачем-то. Ну то есть это я подарю маме, это я съем, это у меня будет стоять на столе. Все стало зачем-то.

— А как этот туроператор работает? Он запрашивает у края информацию, куда было бы интересно свозить людей?

— Да, почему нет? Мы смотрим, что у нас в муниципалитете происходит. Если мы видим, что что-то удачное, задумываем какой-то проект. Или, допустим, какой-то бизнесмен пришел и говорит: «Я делаю классный проект». Условно, частный туристический информационный центр в Кудымкаре. То есть место, куда можно приехать, где можно купить сувениры, где можно узнать, куда поехать дальше и так далее.

Круто, значит, надо рассказать об этом туроператорам. Они посмотрят и скажут: да, мы будем это включать в тур и ехать. То есть наша задача в данном случае — информировать и соединять.

— А не бывает такого, что вы не знаете о том, что кто-то что-то запускает?

— Конечно, бывает. Иногда кто-то что-то запустит, тихонько молчит себе там в лесу, не рассказывает никому. Но тут всё зависит от того, насколько он вообще слышал о нас, насколько мы слышали о нем. И собственно, мы трубим во все каналы: «Ребята, приходите, давайте мы о вас расскажем».

Мы всегда проводим встречи с бизнесом весной — в преддверии грантов, чтобы к началу туристического сезона вся информация у них была. Мы стараемся не трогать их в сезон, если только нет какого-то суперкрутого мероприятия, на которое нужно всем вместе поехать. И осенью еще проводим встречи — чтобы подвести итоги лета, посмотреть, что произошло.

— Вернемся к грантам. Вот я такой обыватель, который задумал сделать глэмпинг на берегу, в красивом месте. Что дальше, как мне с вами связаться и что вы мне можете дать?

— Прийти на весеннюю встречу. Можно и просто прийти, но я сейчас объясню, почему эти встречи весной и осенью очень важны. Ежегодно чуть-чуть меняются правила, то есть мы, грубо говоря, всегда можем сказать: смотрите, в прошлом году были такие-то правила, но осенью мы собираем потребности на следующий год, соответственно, мы будем понимать, какие направления и в каком объеме будем финансировать в год следующий. А весной мы собираемся как раз для того, чтобы это все объяснить и успеть сформировать все необходимое до того, как заявочная кампания началась.

Самое главное и самое сложное в заявочной кампании — это земля. Потому что земля — это первый документ, который ложится в основу заявки и в случае с глэмпингами, и в случае с «модульниками». Это самые главные меры поддержки, самые «сильные» по деньгам. Без земли, собственно, начало процесса не может произойти. Большинство земель, которые сегодня доступны, обычно не подходят по виду разрешенного использования. Это либо земли сельскохозяйственного назначения, либо садоводческие, огороднические некоммерческие товарищества, либо еще что-то. Это не рекреация, не туризм, не гостиница. И зачастую приходится тратить большое количество времени на то, чтобы либо искать для будущего инвестора частную землю, либо перевести ее из назначения в назначение. Поэтому мы начинаем заранее.

Кстати, про глэмпинги. Выступая на форуме «Путешествуй», Максим Геннадьевич Решетников, привлек внимание фразой о «периоде романтизма», когда «все решили попробовать с модульными отелями», а теперь отказываются или не справляются с планами. То же самое происходит и с глэмпингами. Раньше все думали: «О, глэмпинг сейчас сделаю и миллионером стану». Сейчас наконец-то начали понимать, что мало построить — надо все-таки быть в повестке, в туризме, что есть вопрос кадров и нужно знать, что такое сервис, что такое гостеприимство, как улыбаться людям, и как вообще удобно разложить пасту и щетку.

Сегодня люди «дайте мне грант, я хочу быть в туризме» стали немножечко более приземленными, более понимающими, что конкретно нужно делать. Мы всегда готовы принимать всех желающих, всегда рады посмотреть на проекты, но опция соединения работает в окнах, в которые нужно попасть вовремя.

— Несколько лет назад я была на круглом столе, который проводили в ПТПП, и вы там как раз выступали. Говорили про то, что в крае скоро появится большое количество глэмпингов — они позиционировались как объекты, которые можно делать в зоне ООПТ.

— Да, действительно, это изначально создавалось как проект решения размещения на территории ООПТ в зоне рекреации. Плюс глэмпинги дают возможность сезонно увеличить количество коек. Условно, есть база отдыха, у нее 100 мест, она успешно заполняется зимой, но летом мест не хватает. Что делать? Достраивать на лето еще целый корпус, возводить объект капитального строительства, не видится актуальным для предпринимателя. В таком случае глэмпинг — выгодное решение.

— Глэмпингов, вот так вот, если повспоминать, огромное количество в Перми, рядом с Пермью. Но я не помню, например, чтобы их делали в Красновишерске, хотя территория благодатнейшая. Я понимаю, что там есть базы, которые работают испокон веков, но почему там не развивается что-то новое, современное?

— Надо понимать, что это особо отдаленная территория, люди которой живут в других парадигмах. Зачастую они сами не готовы развиваться, и при этом они не хотят никого пускать для развития. Не секрет ни для кого, так бывает. Но развитие таких территорий — это вопрос времени.

То есть абсолютно точно Красновишерск — это крутая территория с огромным потенциалом. Но там высокая протяженность дорог, доехать непросто, особенно в весенний-осенний период, когда дожди идут. Удаленная территория — это всегда удаленность от всего: от необходимого элемента снаряжения, которое можно закупить, и так далее. И это часы в дороге. В туризме мы тратим не только деньги, но и время. И если турист едет куда-то 5 часов, он, конечно, оценивает «зачем?». Каким будет маршрут, что я увижу? И какой у меня порог входа (имеется в виду уровень подготовки человека. — Прим. ред.)? Очень важно, что порог входа сегодня существенно понижается. Ну, например, если раньше люди говорили: «Ой, я не хочу, знаете, в этот лес, ничего не понятно, какие-то комары, где вообще здесь туалет и душ?», то сегодня появляются глэмпинги и люди видят: «Белая кровать, мне всё нравится, хорошо, везите меня, я хочу увидеть Усьвинские столбы».

Еще 10 лет назад вы могли переночевать в Каменном городе, и за субботу-воскресенье увидеть двух человек. Сегодня в будний день невозможно это сделать, даже в самый-самый тоскливый день там встретятся туристы. Поэтому всему свое время. Транспортная доступность и общий информационный фон о том, что туда обязательно надо съездить, дают свои результаты.

— Каким должен быть проект, который приносит к вам человек, чтобы он получил грант? Кроме улыбки и расположения зубной пасты.

— Условия очень простые, они прописаны во всех наших методичках, мы все время публикуем новые гайды, чтобы человек мог себя проверить: ага, вот это есть, это есть, это подходит, это не подходит, и так далее. Условия финансирования — 50 на 50 процентов, соответственно, если ты хочешь миллион от нас, значит, миллион у тебя должен быть свой. Возвращать наш миллион не нужно, это грантовые деньги.

Собственно, проект должен быть туристическим. Очень круто, когда он недалеко от туристических аттракторов: музеев, всевозможных ООПТ, парков и так далее. В общем, все, что туристу может быть интересно, потому что турист никогда не едет спать. Турист едет зачем-то, то есть ему нужно что-то посмотреть, куда-то сходить или просто классный вид там, где он находится. Круто, когда есть обеспечивающая инфраструктура. Это всегда дает дополнительные баллы, потому что с ней просто легче развиваться проекту.

Дорога, конечно, тоже условие достаточно важное, потому что все хотят ехать на своем автомобиле и не беспокоиться. Пожалуй, это основные элементы. Ничего сверхъестественного здесь нет. Классное место, любовь к этому месту, любовь к туризму — этого достаточно. И выполнение всех условий, которые я только что перечислил.

— Про дороги как раз. Очень сложно добраться, например, до нашего прекрасного Кына. И еще ни разу я не добралась до Нижнего Луха, где есть база, где есть домики на реке. Там же начинается разлив Камского моря. Понимаю, что дороги не ваше ведомство, но ведется ли какая-то межведомственная работа?

— Ведется точно, и притом даже с успешными кейсами, но просто надо понимать, что подходы везде разные. То есть, грубо говоря, когда мы идем по блоку «Новая Губаха», мы получаем федеральную субсидию на то, чтобы строительство было от начала и до конца. В случае, когда это труднодоступные участки, здесь очень много нюансов, связанных с ведомством Минтранса, с ведомством Минприроды. Здесь лесники, ограничения по тяжелым машинам, за всем этим надо следить.

Но в любом случае сейчас мы отталкиваемся от того, что конкретно за проект. Особенно если проекты какие-то объемные, то мы стараемся посмотреть, какой будет результат. Вообще, Дмитрий Николаевич (Махонин — губернатор Пермского края. — Прим. ред.) очень любит воспринимать картину целостно. Мы всегда приходим к нему и говорим: Дмитрий Николаевич, вот есть проект, объем инвестиций такой-то, налоговые поступления такие-то. Необходимо такое-то обеспечение. И в целом мы всегда с коллегами находим оптимальное решение.

Я был в одном поселке по работе, не буду называть его, и с местными жителями встречался по поводу того, что есть планы проработать вопрос дороги. Местные жители сказали, что им это не нужно. «Пожалуйста, оставьте нас без дороги, мы очень не хотим, чтобы у нас была дорога, у нас и так много туристов». Может быть, где-то потихоньку, на «мягких лапах» мы добьемся нужного результата — просто поэтапно. То есть начнем, может быть, с поезда и правильного расписания, а потом все поймут, что это классно.

— По опыту поездок по другим городам и регионам знаю, что очень круто работает, когда человек куда-то поездил, что-то где-то посмотрел, потом привез это домой. У вас есть какой-то такой опыт?

— Абсолютно точно есть. У нас же некая гонка сейчас у всех, мы все пытаемся сделать самое новое, свежее и при этом не навредить. Поэтому, конечно, мы смотрим на то, какие решения в части развития природного туризма, например, у коллег. В музейном деле тоже, конечно, разные классные истории, частные музеи активно развиваются. И наоборот — многие коллеги обращаются за помощью к нам. Приходят и говорят: а как вы с корпорацией вот эти опционы подписали (речь идет о документах и работе с корпорацией «Туризм. РФ». — Прим. ред.), как это вообще работает? Мы зачастую в этом блоке выступаем пионерами. Но в целом да, конечно, делимся опытом и обмениваемся им с другими регионами, интегрируя лучшие кейсы в свои проекты.

— Какие проблемы вы видите вообще в сфере туризма в Пермском крае?

— Самая сложнейшая из проблем, которая существует, — это скорость. За той скоростью, с которой мы все — и инвесторы, и региональные правительства, — сегодня пытаемся соединиться, нормативно-правовая база часто не успевает. Закон о туризме прямо сейчас находится в моменте, где он еще изменяется.

Очень много разговоров идет о гостевых домах, которые все еще непонятно в каком блоке. Глэмпинги все еще не в нормативной базе в полном объеме, хотя мы уже три года их строим. И так далее по списку. Есть некая рассинхронизация разных программ и, самое главное — накопленность огромного количества когда-то созданных проектов, с очень похожими друг на друга названиями. Вот это все сегодня создает кисель, через который приходится грести для того, чтобы увидеть какую-то крупицу истины.

Понятно, что есть те проблемы, которые на виду. То есть инфраструктура, которую необходимо развивать. Но это не проблема, это просто ситуация, в котором мы сегодня находимся и решаем.

Раньше была такая присказка в туризме «все капексы зарываются в землю» (CAPEX, capital expenditure — капитальные расходы. — Прим. ред.). При новых финмоделях проекты уже не остаются на бумаге, а реализуются. Если раньше сроки возврата инвестиций были огромными, то сейчас мы можем говорить о том, что, к примеру, некоторые из проектов глэмпингов, построенные в 2021 году, уже прошли точку окупаемости. В целом хочется отметить, что много хорошего сервисно-ориентированного бизнеса в регионе заходит в туризм сегодня.

— Поговорим о Перми. Мои коллеги часто приезжают — и в прошлом году, в этом я слышу очень много восторгов по поводу города. Что в этом плане делает Минтуризма для именно Перми, для ее популяризации и есть ли какая-то конкретная, может быть, итоговая цель, какая-то задача?

— Тут, наверное, нужно говорить о двух факторах. Первый — сам город на 50% сосредоточен на блоке делового туризма. Большое количество промышленности, большое количество предприятий, компаний, партнеров по всей России сосредотачиваются здесь, в Перми.

Соответственно, все, что мы можем здесь сделать, кроме того, что я описал ранее, это все-таки элементы взаимосвязки. Совместно с городом мы победили в федеральном конкурсе туристического кода города, установили новые навигационные стелы, туалеты, малые архитектурные формы. И здесь, опять-таки, вопрос некой регуляторики, потому что, например, крупная круизная компания приходит в Пермь, и, соответственно, у них сразу встает вопрос: а чем турист займется? Опять-таки, на нас лежит обязанность сформировать некий путеводитель с классными местами в городе, модными кафе, выставками, различными предложениями. Сделать это иногда даже сложнее, чем вывезти туриста в лес. И поэтому мы максимально выходим на все возможные сессии с бизнесом, говорим: ребята, приходите к нам, мы вас подружим друг с другом, и люди, которые, условно, выйдут с теплохода и не будут знать, чем заняться — мы расскажем им о вас.

Для выставки «Россия» на ВДНХ в Москве мы создали несколько роликов из разряда «у меня есть пару часов в Перми, чем мне заняться?» Они, конечно, немножко шуточные, потому что герой успевает и на сплав сходить, и на воздушном шаре покататься, но все равно этими рекомендациями можно пользоваться.

Поэтому город — это в первую очередь привлечение инвесторов. Ну и понятно, что тот облик, который сегодня воспринимает гость нашего города, это движение к этой цели (указывает на табличку на столе. — Прим. ред.).

Юлия Альбертовна Ветошкина (министр туризма Пермского края. — Прим. ред.) всегда говорит: где хорошо жителю, там хорошо и туристу. Многие люди, которые давно не были в Перми, теперь говорят: «ребята, у вас такие крутые сейчас улицы, такие крутые тротуары, у вас так классно с объектами культурного наследия в центре города, у вас все в порядке — высотной застройки не так много и комфортно гулять». Все эти элементы создают настроение, а настроение уже перекладывается на все то, чем ты занимаешься. Ты сходил в театр, ты поел в хорошем ресторане, и тебе хочется уже написать другу: «я в Перми, и я ем что-то невероятно вкусное сейчас». Ты идешь по городу и тебе хорошо, то есть все это укладывается в парадигму самостоятельного туризма как такового.

— Все-таки вернемся из Перми в край. Мы много говорили сегодня про гранты, про людей, приходящих с инвестпроектами. Это такие входящие предложения. А вы занимаетесь какой-то работой с условной картой? То есть вот тут у нас будет это, тут еще что-то, и сегодня мы сидим и думаем, как развивать туризм в, например, Кудымкаре…

— На сегодняшний день идет этап мастер-планирования макротерритории Большой Урал, которая состоит из Пермского края, Свердловской области, Челябинской области и Башкирии. Мы вчетвером составляем единую карту Большого Урала, и транспортный каркас между четырьмя регионами: авиапути, ж/д, водные артерии. Всё это объединено в одну картину, над которой мы работаем вместе с Минэкономразвития РФ и ВЭБ.РФ. Мы с коллегами сегодня выявляем, какие нужны меры, механизмы, инструменты с разных сторон, чтобы все развивалось и привлекало туристов.

Но в целом, мы всегда двигаемся от инициативы на местах. Надо понимать, что если инициативы нет, то ничего не произойдет. То есть все равно нужно желание либо инвестора, либо главы, либо, в идеале, и главы, и инвестора развивать территорию.

— Как опытный экскурсовод, гид и уже чиновник в этой сфере, можете дать три совета, куда съездить по необычным маршрутам?

— Мой топ, наверное, не сильно размылся с годами, потому что есть места, которые я прямо обожаю и всем советую там побывать. В части историко-культурного наследия мне всегда нравился маршрут Березники — Соликамск — Чердынь. Это мой любимейший маршрут, особенно Чердынь я очень люблю. Недавно новость была, что туда газ провели — это очень радостно, но я немножко расстроен, потому что зимой там всегда пахнет печным дымом, это что-то невероятное в воздухе. Это свой русский север, очень крутой. И еще «Сользавод» в Соликамске, обожаю эту локацию, прекрасно, что она сохранена, там прекрасные сотрудники музея, которые любят то, что они делают, и активно это развивают.

Если хочется активного отдыха, то у меня две «топовые» локации. Первая — поселок Усть-Койва, Горнозаводский район. Я люблю это место, потому что там огромное количество скал, всё в пешей доступности, оно всегда какое-то теплое, доброе. Там и Красный Камень, и Камень Филин. И вторая локация — плато Кваркуш. Это место, которое обязательно нужно посетить в жизни — зимой или летом, на сплаве, или пешком, или на транспорте. Когда ты на него первый раз выходишь и видишь бесконечное «ничего», это непередаваемая эмоция. А Жигаланские водопады рядом — это настоящие водопады, рядом с которыми можно сидеть часами.