«Дед дружил и с академиками, и с водителями скорой»: воспоминания внучки пермского писателя Льва Давыдычева, автора «Лёлишны» и «Ивана Семенова»

Сегодня пермскому писателю Льву Давыдычеву исполнилось бы 95 лет. Наверное, без преувеличения можно сказать, что каждый тридцати- или сорокалетний сегодняшний взрослый рос на его книгах. Лев Давыдычев написал «Многотрудную, полную невзгод и опасностей жизнь Ивана Семенова, второклассника и второгодника», «Лёлишну из третьего подъезда», «Друзья мои, приятели», «Руки вверх! или Враг № 1», «Эта милая Людмила» и многих других. По Давыдычеву снимали фильмы и мультфильмы. А пермякам писатель близок особенно — как земляк. Внучка писателя, художник и дизайнер Ольга Давыдычева, живет в Перми. В середине 2000-х годов она проиллюстрировала серию книг своего деда.

Лев Давыдычев родился в 1927 году в Соликамске, с 1939 года жил в Перми. Окончил Пермский нефтяной техникум, работал на Краснокамском нефтепромысле и ездил в экспедиции, где начал писать первые рассказы. После этого поступил на заочный факультет историко-филологического факультета Пермского университета. Окончив его, продолжил литературное творчество, работал в газетах и Пермском книжном издательстве. Был членом правления Союза писателей РСФСР и Союза писателей СССР. В 1966 году по книге Льва Давыдычева был создана кинокартина «Три с половиной дня из жизни Ивана Семёнова, второклассника и второгодника» (0+). В ней снялись пермяки, а главную роль исполнил Владимир Воробей, возглавляющий сейчас работу пермского ДК Солдатова. В 1981 году на экраны страны вышла детская комедия «Руки вверх!» (6+) по роману Давыдычева. Роли в ней сыграли кинозвезды Ирина Муравьёва, Георгий Вицин и Татьяна Пельтцер. Этим летом режиссер Антон Богданов снял еще один фильм про Ивана Семенова. Мы увидим его уже в следующем году.

— Ольга, каким помните вашего дедушку?

— Прежде всего идеальным дедом. Милый, добрый, обаятельный. Он всегда был готов со мной поговорить.

— На многих фотографиях мы видим Льва Ивановича с шикарной седой шевелюрой.

— Да. Он же был Лев! И, как настоящий лев, всегда гордился своими волосами. Дед гордо плыл по улицам как корабль. И его узнавали по этой развевающейся шевелюре.

— Почему его назвали Лев, ведь это редкое для тех времен имя?

— Его родителям понравилось это имя. А моего отца назвали Леонид, что значит на латыни «сын Льва».

— Кем были родители Льва Ивановича?

— Не помню, кем был папа, а мама работала в подразделении «Снабсбыта», из которого происходили книжки, пластинки и прочие вещи. Это интересная деталь, потому что благодаря этому дед в студенческом возрасте по блату имел доступ к редким книгам и музыке. Он и его друзья могли почитать и послушать то, что тогда было не достать.

— Дедушка любил музыку?

— Да, и очень страстно — особенно оперы. Любил петь хоры из них, причем на все голоса одновременно. Это у нас семейное, только нас слушать невозможно, — смеется Ольга. — Музыка в доме звучала часто, это были классика и песни Окуджавы. У деда была основная черта — замечательное чувство юмора, которое проявлялось не только в его книжках, но и в жизни, и в общении с людьми. Бабушка хорошо играла на пианино, а дед выучил лишь несколько первых аккордов из какого-то произведения. Но зато когда собирались гости, он садился за инструмент, картинно открывал крышку пианино и делал два аккорда. Потом запрокидывал голову и говорил: «Сегодня нет настроения играть». Некоторые гости уже знали этот прием и смеялись, а новички очень удивлялись. Да, два аккорда он брал блестяще, а дальше даже «Чижика-Пыжика» сыграть не мог.

— Дедушка рассказывал вам о своем детстве?

— Немного. Но часто вспоминал одноклассника по кличке Паганель, тот был высокий, худой и в очках, и инвалида-физкультурника, который пришел с войны и почти не двигался, но преподавал физкультуру. Про университет и филфак рассказывал значительно больше.

— А где он тогда жил?

— В период перед поступлением в университет он жил недалеко от бывшей табачной фабрики. Здание до сих пор сохранилось, это старый двухэтажный дом. Дедушка любил гулять и ходил по всему городу пешком. Когда я была маленькая, он брал меня на прогулки по центру. Почти каждую субботу и воскресенье мы ходили в галерею. Маршрут проходил мимо того самого дома, где жил дед в юности. Он показывал мне на него и говорил: «Это были наши окна. Бабушка приходила ко мне в гости и сидела на этом подоконнике». Меня это всегда смешило — я представляла бабушку в том виде, в котором я знала ее тогда, и представляла сидящей на том самом подоконнике.

— Меня с детства приучили, что нельзя бежать по музеям насквозь, даже если оказываешься на один день в Париже. Поэтому мы приходили в какой-то определенный зал и обсуждали какие-то конкретные картины. Чем старше я становилась, тем дольше со мной можно было ходить и больше смотреть.

— Лев Давыдычев успел поработать на нефтепромыслах после окончания нефтяного техникума. Помните что-то об этом периоде по его рассказам?

— Это была недолгая молодежная история. «Лукойл» до сих пор гордится этим фактом. Тогда в экспедициях он написал свою первую повесть «Бутылочка нефти», которая была опубликована. Именно тогда он понял, что хочет заниматься литературой, и вернувшись после экспедиции в Пермь, сразу поступил на филфак. Обучаясь там, начал работать журналистом.

— И именно в университете он познакомился с вашей бабушкой, Надеждой Яковлевной?

— Да, и еще они вместе ходили в студенческий театр. Какое-то время она работала преподавателем литературы в школе, потом ушла работать в Общество знаний — организацию, которая занималась программами для школ, составлением городских экскурсий. И он, и бабушка были потрясающими филологами, у обоих был изумительный вкус к литературе. Они подбирали для меня книги, как сомелье вино. Говорили «Ой, мы тебе так завидуем, тебе же это только предстоит прочитать. Давай ты сначала это прочитаешь, потом вот это, а потом будет очень хорошо прочитать еще этот роман». Они со вкусом подбирали мне порядок книг.

— А что они сами любили читать?

— У деда всегда был хороший принцип: «В мире столько хорошей литературы, что всей жизни не хватит, чтобы ее прочитать. Поэтому нечего тратить время на всякое низкопробное». Детективы в доме не приветствовались, но бабушка с папой все-таки иногда прятали их под матрасом. Это хорошая цензура — не допускать в своей жизни низкопробное — ни в музыке, ни в литературе, ни в людях, с которыми ты общаешься.

— Какой был характер у вашего дедушки?

— Дед был очень легкий в общении, добродушный, хотя мог и рявкнуть. У него было много друзей. Это были и академики, и писатели, и водители скорой помощи — люди из разных сфер. Но он всегда находил что-то ценное или интересное в человеке. И он был хороший надежный друг.

— Он рассказывал вам, как к нему пришла идея Ивана Семенова?

— Никаких историй и прототипов не было. Я спрашивала у него. Он говорил точно так же, как и преподаватели в художке: «Надо просто везде и на всё смотреть и замечать. Я записываю, а ты зарисовывай». У него всегда была куча тетрадок. А у меня сейчас много скетчбуков для рисунков, эта черта у меня от него. У деда была патологическая страсть к качественной канцелярии, которую тогда было сложно достать. В его архивных вещах, которые я никуда не отпускаю, люблю и храню, много блокнотов и тетрадей с записками и цитатами.

— А «Лёлишна из третьего подъезда» была написана еще до вашего рождения?

— Да, и меня назвали в честь нее. Тогда не было УЗИ, и родители ждали почему-то мальчика. Когда я появилась, родители решили, что я буду Лёлишной. Позвонили деду: «Ну что, поздравляем тебя с Лёлишной». Он удивился, ведь с момента написания книги прошло около десяти лет.

— Дома вас звали Оля или Лёлишна?

— Часто — просто «Ребенок» и вообще как попало. Ну и Лёлишна, конечно. Если меня звали Ольга, сто процентов, что я что-то натворила и пришла пора отвечать за это. А вообще у нас в роду было много Лёль и Ляль. Бабушка у меня была Ляля, мой племянник меня так и зовет — Ляля.

— В «Лёлишне» есть тема цирка. Лев Иванович любил туда ходить?

— Фанатом не был, но меня водил регулярно и дружил с директором. Мы всегда сидели в директорской ложе. Причем в цирк мы ходили только с дедом, другие члены семьи, видимо, не были способны на этот подвиг, а дед был готов на всё ради меня.

— Вы сказали, что храните вещи дедушки. А есть ли они в каких-либо музеях?

— Во второй школе есть музей детской литературы, посвященный Давыдычеву. Я отдала туда вещи, которые визуально интересны — рабочий стол, печатную машинку, книжные шкафы из 60-х, у многих тогда были такие — с выдвигающимися и задвигающимися крышками, части картин. Основную коллекцию живописи я отдала в галерею. У него была большая коллекция, в основном пермских художников. Всё нежно любимое я оставила себе. В школе условно воспроизвели уголок и несколько книжных шкафов.

— У Льва Ивановича была большая библиотека?

— Да, дед был страстным коллекционером, делал подборку. К книгам он испытывал пиетет, многие, что были у него тогда, достать было сложно. В его библиотеке были и самиздатовские книги, некоторые были просто напечатаны на машинке, под копирку. Однажды, когда Давыдычевы вернулись после гостей, бабушка вздохнула: у знакомой было очень чисто и прибрано. Неряхами не были ни тот, ни другой, но факт стерильной чистоты ее расстроил. Тогда дед сказал; «Надюша, но зато ты очень много читаешь». В доме действительно читали много и осознанно. Квартира Давыдычевых была уставлена стеллажами с книжками и завешана картинами. И если меня спросить, какие там были обои, то я не отвечу — дырок между стеллажами и картинами не было.

— Какой была атмосфера в доме?

— Гостеприимная. По вечерам там всегда собирались люди. Тогда не было телефонов, и было принято просто приходить. Сейчас это кажется нонсенсом. Гости собирались и просто разговаривали. Меня никогда не выгоняли, и я слушала эти разговоры. Бабушка тут же готовила и угощала гостей. Она была очень изобретательной, фокусником, могла хоть из подошвы приготовить. Денег на продукты не было, да и многие из них тогда были в дефиците. Бабушка лепила пельмени, стряпала пироги и что-то особенное или забавное из остатков теста для меня. В доме было очень принято что-то делать своими руками, например игрушки на Новый год. В последние годы дед пристрастился к поделкам по дереву. Летом он много времени проводил в деревне под Краснокамском, ходил по лесу и собирал всякие бревнышки. У меня осталось несколько поделок, которые были сделаны для меня. Они не имеют высокохудожественной ценности, но сделаны с юмором и выглядят современно.

— Как появилась идея проиллюстрировать дедушкины книги?

— Она витала в воздухе, у меня даже были эскизы, но издание кто-то должен профинансировать. В 2004 году у губернатора Прикамья Олега Чиркунова появилась идея сделать проект — дарить книжку в подарок первокласснику. «Иван Семенов», по его словам, была любимой книжкой его детства. Благодаря этой инициативе был переиздан «Иван Семенов» с моими иллюстрациями. Тогда мне пришлось в срочном порядке дорисовывать начатое несколько лет назад. За время, прошедшее от первых эскизов, у меня изменился почерк. Следующие три книжки выходили каждый год по графику.

— Этим летом режиссер Антон Богданов снимал в Перми новый фильм об Иване Семенове (0+). Сюжет книги перенесен в наши дни. Это бурно обсуждалось в сети — некоторые осуждали режиссера — мол, покусился на святое, «Иван Семенов» — наше всё. А что вы об этом думаете?

— Рассуждать об этом равносильно тому, как обсуждать, надо ли переносить в современный театр «Ромео и Джульетту». Фильм же создается по мотивам. Если произведение переносят в другое время, значит оно интересно само по себе. Рассуждения о том, надо ли делать классическую экранизацию или можно играть текстом, вообще кажутся дилетантскими. Я уверена, что дед бы так же хмыкнул на эту тему. Режиссерам и сценаристам всегда дозволена свобода творчества. Да и сам по себе классический «Иван Семенов» никуда не денется — ни книга, ни предыдущий фильм, который тоже был снят не совсем по тексту. И то и другое имеет право на жизнь. У меня большие надежды, что всё будет хорошо. Важен результат. И то, что делают Антон и его команда, мне очень нравится. Он тоже вырос на книгах Давыдычева. Кстати, фильм Грамматикова «Руки вверх!» и вовсе был сильно переработан, и дед спокойно к этому отнесся. У него было очень толерантное отношение к миру и творчеству. Если бы он дожил до наших времен, уверена, что был бы увлечен и интернет-культурой, и новыми возможностями, и всякими техническими штуками.

Ранее мы публиковали подробный репортаж со съемок фильма «Иван Семенов» и рассказывали о современных пермских писателях.