Мастерские пермских художников: в гостях у противника «культурной революции» Равиля Исмагилова

Мы продолжаем рассказывать о пермских художниках и их мастерских. На этот раз мы посетили мастерскую председателя Пермского отделения Союза художников Равиля Исмагилова. Он был противником пермской «культурной революции» Марата Гельмана и вместе с другими общественниками участвовал в разработке новой культурной политики в регионе.

Мастерская Равиля Исмагилова находится в девятиэтажке на Малкова, 28/6. Это одна из четырех монументальных мастерских в Перми. Еще одна расположена в соседнем здании на Малкова, 30, и две – в домах-близнецах на Попова, 25 и Попова, 27. Все эти мастерские расположены на последних этажах, они занимают более ста квадратных метров и предназначались для художников, создающих крупные произведения. Мастерские были включены в план строительства и создавались еще при Советском Союзе, а после его развала ни одной новой мастерской в Перми не появилось.

Дом, в котором находится мастерская Равиля Исмагилова, был построен для железнодорожников, именно они жили в квартирах. Изначально эта мастерская предназначалась для художника Усова, но, к сожалению, он не дожил до строительства. Равиль Исмагилов был следующим в очереди, поэтому мастерская досталась ему.

– Равиль Барилович, за какие заслуги художник в Советском Союзе мог получить мастерскую?

– Во-первых он должен быть членом Союза художников, а попасть туда было очень не просто. Художник должен был получить высшее образование, потом три года проработать по специальности. Также он должен был принять участие как минимум в трех зональных (региональных) или республиканских выставках, то есть выдержать большую конкуренцию с другими. И только тогда художника принимали в Союз. Он сразу же писал заявление с просьбой предоставить мастерскую и вставал в очередь. Я окончил училище имени Веры Мухиной на отделении стекла и керамики, занимался витражами. Поэтому мне требовалась большая мастерская. Я вступил в Союз в 1976 году, и уже через год получил эту мастерскую. Витраж я изготавливал на полу, а потом смотрел сверху с антресолей, как это выглядит со стороны.

– Стремятся ли сегодня художники попасть в Союз?

– Да, конечно. Художник, который сейчас является членом Союза, тоже может получить мастерскую. Помещение дается художнику пожизненно, и время от времени мастерские освобождаются... Своя мастерская – это очень важно, и без неё художник – не художник. Это рабочее место, ведь в квартире нельзя работать с растворителями и масляными красками – это вредно для здоровья. В мастерских всегда бардак, и в квартире такое не разведешь! Тут тихо и спокойно, можно оставить все принадлежности и произведения. Конечно, раньше быть членом Союза было гораздо престижнее, ведь только через эту организацию можно было купить кисти, краски, книги. В магазинах ведь ничего не было, все получали по распределению. Красок и кистей было настолько мало, что иногда нам приходилось просто разыгрывать их между собой. Я помню, как на весь Союз пришло всего три набора гуаши, и один из них я выиграл.

– Сколько лет самому молодому члену Союза художников?

– Самый молодой у нас Дмитрий Пермяков, ему 34 года.

– В Перми есть и 25-летние, и 20-летние художники. Почему их нет в Союзе?

– У нас вообще нет возрастных критериев. Самое главное, чтобы художник поучаствовал хотя бы в одной крупной выставке, а возраст не имеет значения. Наверное, пока художник вырастает до того уровня, чтобы мы могли принять его в Союз, проходит много времени.

– То есть участие в большой выставке – это показатель успешности? А если художник очень популярен, его картины хорошо продаются, значит ли это, что он талантлив?

– Популярность и успешность – это не одно и то же. Многие думают, что, раз картины хорошо покупают, значит их написал хороший художник. Но это не совсем так. Картины, которые хорошо продаются, не всегда берут на крупные выставки, где очень жесткая конкуренция. С другой стороны, я не вижу ничего плохого в том, что чьи-то произведения хорошо продаются. Людям нравится – и это замечательно. У нас пользуются спросом картины Любови Малышевой. Но то, что она делает на продажу, зачастую не проходит на крупную выставку. Она это понимает, и пишет для выставок совсем другие произведения. Мы не можем работать на потребу публики. Художник должен писать так, как ему душа подсказывает, а уж зритель, который будет понимать его искусство, найдется. Не надо делать искусство для всех. Искусство и не может быть для всех, ведь все видят по разному. Для каждого художника найдется свой зритель.

Сейчас Равиль Исмагилов пишет несколько пейзажей в технике «пуантилизм». Художник создает изображение, используя точки чистого цвета (без смешивания красок). Эта техника была популярна в конце XIX века, ее использовали такие представители одноименного направления в искусстве, как Джорд Сера, Поль Синьяк, Винсент Ван Гог и Камиль Писсарро. При создании картин в этой технике художники используют оптическую иллюзию – человеческий глаз смешивает цвета точек, расположенных рядом. При близком рассмотрении картина выглядит размытой, а издалека изображение четко видно.

Равиль Исмагилов не раскрывает, сколько стоят его произведения, о гонораре за каждую работу он договаривается индивидуально. Цена же материалов – не тайна. Так, большая акварельная кисточка стоит 900 рублей, тюбик краски в 46 мл – 315 рублей, этюдник – 4 000 рублей, холст и подрамник по 300 рублей. Если для картины сделать простую раму, это добавит к конечной стоимости еще около 1 000 рублей. Красивая итальянская рама стоит около 12 000, по словам художника, в России такие даже не производят. Одна картина пишется в несколько приемов, чтобы краски высыхали и не смешивались. Над одним произведением Равиль Исмагилов работает 1-2 месяца.

– О цене произведений я не говорю – цена договорная, – отмечает Равиль Исмагилов. – Я смотрю, насколько покупатель разбирается в искусстве, за сколько ему можно продать картину. Больше всего людей, понимающих и любящих искусство – это педагоги и медики. Не самые высокооплачиваемые профессии. Они разбираются в искусстве, но не могут себе позволить купить картину.

– Вы пишете картины на заказ?

– Иногда ко мне обращаются, но я этого очень не люблю. Я помню, как в 1991 или 92-м у меня заказали портрет невесты в качестве подарка на свадьбу. Я написал, но я не люблю такие работы. Не помню, какой был гонорар, но по тем временам сумма была нормальная.

– Как вы отнесетесь, если вашу картину повесят в гостиной над диваном?

– Хорошо, пускай весят, куда захотят. Все пишется для людей, все что здесь находится – для людей. Отдавать картины в галереи сейчас – это совершенно напрасно. Там достаточно своих экспонатов, и даже если произведение попадет в галерею, оно окажется в запасниках. Пусть уж лучше люди смотрят. Я лучше картину подарю кому-нибудь, чем она будет лежать в запасниках.

Ранее мы уже были в гостях у художника-абстракциониста Юрия Лапшина, выяснили, как создаются иконы в мастерской «Добро» при Свято-Троицком Стефановом мужском монастыре, рассказали о трогательных картинах Дмитрия Козлова.