«Врач сказала, что мы вылечимся»: пермские мамы рассказывают о том, как их дети победили рак

В Перми прошел парад супергероев – детей, которые победили рак. Дети, их родители и родственники, школьники и студенты-волонтеры, благотворители и все желающие прошлись по улицам города, чтобы выразить поддержку больным. Портал 59.ru поговорил с мамами выздоровевших ребятишек и узнал, через какие испытания пришлось пройти этим семьям.

Никита заболел, когда ему было семь лет, это случилось в сентябре 2014 года. У него начались сильные головные боли, но мама Ирина связывала это с тем, что он пошел в школу. Думала, ребенок еще не адаптировался, в школе большая нагрузка, надо рано вставать, он сильно устает, поэтому плохо себя чувствует.

Но Никите становилось все хуже и хуже. Через какое-то время Ирина поняла, что с ним что-то не так. Никиту обследовали, он сдал все анализы – все было в норме, а ребенку становилось все хуже и хуже. Потом Никиту отправили на МРТ в краевую детскую больницу и обнаружили опухоль в головном мозге. Врачи сказали, что все серьезно, опухоль находится глубоко в голове, и ребенок либо останется инвалидом, либо погибнет.

– Конечно, у меня был шок, – рассказала 59.ru Ирина. – Нас тут же отправили к нейрохирургу, и он сказал, что сегодня такие заболевания лечатся, и что все будет хорошо. Он меня успокоил.

Когда сына отправили на консультацию к онкологу, Ирина поняла, что все серьезно

Первый вопрос, который возник у Ирины, – «почему это произошло с моим ребенком?». Они жили обычной нормальной жизнью, всегда вовремя проходили все необходимые обследования, ставили прививки, сдавали анализы. По словам врача, скорее всего, опухоль была у Никиты с рождения, постепенно она росла, и только сейчас дала о себе знать. Никите надо было срочно делать операцию, и его мама решила во что бы то ни стало попасть в московский центр нейрохирургии. Ирина собрала все документы, поехала в пермский минздрав и получила квоту на операцию.

– Когда я поехала сдавать документы, я поняла, что не все так просто. Квоту на операцию дают моментально, но чтобы быстро прооперировали, должен быть вызов от этого центра, а у них очередь. В минздраве сделали запрос, но было неизвестно, когда придет ответ. Там очень отзывчивые люди работают, они посоветовали мне самой звонить им и договариваться. Дозвониться я не смогла, поэтому отправила снимки по электронной почте. Один из врачей откликнулся, и написал, что нам надо срочно оперироваться.

Через две недели они приехали на консультацию к нейрохирургу, и Никиту прооперировали.

Ирина признается, что она поставила себе цель вылечить сына и прикладывала все усилия для того, чтобы достичь ее

– Потом я долго анализировала эту ситуацию. Очень часто результат лечения зависит от того, насколько быстро поставят диагноз и сделают операцию. Во многих случаях педиатры не могут поставить точный диагноз и лечат вообще от других заболеваний. Драгоценное время уходит, и у ребенка остается меньше шансов на выживание.

Ирина думала, что после операции все закончится, но опухоль оказалась злокачественная. Когда сына отправили на консультацию к онкологу, Ирина поняла, что все серьезно.

– Я помню, как ехала на метро, и ко мне пришло осознание, что у моего ребенка рак, – вспоминает она. – Мне было очень страшно. Я приехала к профессору, в кабинете висела доска, а на ней много детских фотографий. Она показывала мне фотографии смеющихся детей и говорила, что у них были такие же заболевания, как у моего сына, а сейчас они живы и здоровы. Этот врач занималась именно детьми с опухолями головного мозга, мы их ласково называем «головастиками». Она сказала, что это лечится в комплексе: операция, лучевая терапия и химиотерапия.

Впереди Никиту ждало долгое лечение, восемь курсов химиотерапии и год, проведенный в пермском онкодиспансере. Через все эти испытания они прошли вместе с мамой.

Впереди Никиту ждало долгое лечение, 8 курсов химиотерапии и год, проведенный в пермском онкодиспансере

– После первой химиотерапии я была просто в ужасе, – рассказывает мама Никиты. – Когда ребенок болеет и ты постоянно видишь, как в него вливают препараты, которые отравляют организм, это очень тяжело. Один курс химиотерапии состоит из трех введений. Первое введение делается в палате интенсивной терапии, которая очень похожа на отделение реанимации. Там круглосуточно дежурит медсестра. Ребенок худеет на глазах, он не может ходить, у него постоянные боли, он не может есть. Мы жили от химии до химии.

Ирина признается, что она поставила себе цель вылечить сына, и прикладывала все усилия для того, чтобы достичь ее. Она поняла, что нужно просто действовать, ведь от нее зависит жизнь ребенка. По словам Ирины, все мамы в онкодиспансере держат себя в руках и не позволяют себе отчаиваться, потому что ребенок должен получать от мамы только положительные эмоции.

Им было очень тяжело, но лечение помогло – Никита с мамой победили рак.

Сейчас Никите девять лет, он ходит в школу и живет жизнью обычного мальчика. Ирина говорит, что сын очень повзрослел и стал мыслить не так, как его сверстники, хотя и не понял до конца, от какой болезни он лечился.

Сейчас Никите 9 лет, он ходит в школу и живет жизнью обычного мальчика

– Все дети, которые пережили онкологическое заболевание, смотрят на мир совершенно другими глазами, – рассуждает Ирина. – И для мамы это такой урок. После того, как лечение закончилось, у меня произошла переоценка жизни. Я поняла, что не хочу возвращаться к той жизни, которая была у нас до болезни. Раньше я была зациклена на зарабатывании денег, а после болезни Никиты у меня в голове все перевернулось. Сейчас для меня очень важно проводить время с ребенком, помогать людям и чувствовать, что я делаю что-то действительно важное.

Артему было два года, когда он начал сильно кашлять. Два с половиной месяца педиатр лечил его от простуды, но кашель только усиливался. Надежда, мама Артема, обратилась к пульмонологу в детскую краевую больницу, врач увидела жидкость в легких, и Артема госпитализировали с подозрением на пневмонию.

– Самое ужасное, что за эти два месяца болезни нам ни разу не назначили анализ крови, – говорит Надежда. – Мы болели, лечились, и никто не мог понять, что с нами происходит. Еженедельно мы приходили к педиатру, она нас смотрела и прописывала противовирусное. Ребенок не мог спать из-за кашля. Когда мы попали в пульмонологию с подозрением на пневмонию, нам сделали анализ крови, который показал, что у нас очень большое количество лейкоцитов.

Самое ужасное, что за эти два месяца болезни нам ни разу не назначили анализ крови, – говорит Надежда

На следующий день Артем попал в онкологию.

– Я была на девятом месяце беременности, и, когда меня увидели врачи, они сказали, что со мной они разговаривать не будут, – со слезами на глазах вспоминает Надежда. – Сказали, что будут разговаривать только с папой. Я ревела всю дорогу, потому что поняла, что с моим ребенком что-то не то, что у него серьезный диагноз.

Как объяснили врачи, в крови Артема практически не было красных кровяных телец, и кислород практически не поступал к внутренним органам.

Они решили бороться, и каждый день был маленькой победой над болезнью

В жизнь этой семьи горе пришло одновременно со счастливым событием – Надежда родила второго ребенка. Они решили бороться, и каждый день был маленькой победой над болезнью.

Девять месяцев Артем проходил химиотерапию, и еще полтора года – поддерживающую терапию. Артему специально привозили таблетки, препараты и инъекции из Германии, потому что они были более щадящими для организма.

– Это был период, когда мы жили от укола до укола, от анализа до анализа, – говорит Надежда. – Раньше мне казалось, что лечение тянется бесконечно. Когда ты живешь в онкодиспансере, ты думаешь, что жизнь такая и есть. Ко всем детям привыкаешь. У детей постарше очень большая трагедия, когда у них выпадают волосы, и они полнеют из-за гормонов. Маленькие, конечно, этого не понимают. Когда мы попали в больницу, врач сказала, что мы обязательно вылечимся. И я поверила, что все будет хорошо, у меня тогда даже не было других мыслей.

Надежда рассказывает, что ей очень запомнился день, когда впервые после долгой болезни Артема отпустили домой. Это было в канун Нового года, и братья – Артем и Вова – впервые увидели друг друга.

В феврале 2015 года лечение Артема закончилось. Он выздоровел, и в этом году пойдет в первый класс

– Мы с мужем очень переживали, как Артем отреагирует на брата, но все было хорошо. Он сразу же начал кормить Вовчика из бутылочки.

В феврале 2015 года лечение Артема закончилось. Он выздоровел и в этом году пойдет в первый класс.

– Конечно, были тяжелые моменты, но нам удалось их пережить. У нас есть друзья из больницы, мы живем одной жизнью, у нас одни и те же страхи, которые обычным мамам не понять. Мы друг друга понимаем. В этом году дети идут в школу, и мы все очень переживаем, как они будут себя чувствовать. У нас страхи в более обостренном состоянии, чем у обычных родителей.

Болезнь изменила Артема и его семью. Он стал очень серьезным, меньше улыбается и дурачится, чем другие дети. Артем любит рассуждать на разные темы, и взрослые любят с ним разговаривать.

Надежда говорит, что сын часто запоминает детали, на которые никто не обращает внимания

Сейчас он очень заинтересовался разными странами, запоминает флаги и столицы. Надежда говорит, что сын часто запоминает детали, на которые никто не обращает внимания. А еще Артем очень любит футбол и мечтает водить машину, как папа.