Сначала открыли «Кодак», кризис подтолкнул организовать «Чикен». История «Алендвика» в интервью с его создателем

В начале 1990-х Александр Никифоров открыл первый в Перми отдел «Кодак Экспресс — Фотомир», который сразу стал популярным. Горожане чуть ли не коробками несли фотопленку: всем хотелось напечатать сделанные «мыльницами» кадры. Пять лет спустя бизнесмен стал продавать в Прикамье мороженое «Баскин Роббинс», а затем организовал первое в регионе кафе фастфуда SFC Chicken.

Сегодня сеть «Алендвик», которой руководит Александр Никифоров, объединяет шестьдесят кафе быстрого питания. Мы встретились с главой компании и вспомнили ее историю, поговорили об особенностях работы в коронавирусные времена и обсудили планы на ближайшие годы.

— Александр Петрович, почему в 1993 году вы, выпускник филфака и фотограф, решили стать предпринимателем? И почему выбрали именно «Кодак»?

— На тот момент у меня было около двадцати лет стажа работы фотографом. Вопрос участия в бизнесе возник не спонтанно: фотография развивалась, появилось много интересных технических предложений. В России стали открывать фотолаборатории, позволяющие всем печатать цветные фотографии. На улице Горького в Москве этих лабораторий стояло, наверное, с десяток. А у нас еще не было, хотя в Перми об этом много говорилось, все проявляли большущий интерес. Но оборудование стоило значительных денег.

— Помните точную цену?

— Минимальная цена комплекта из двух модулей, для проявки и печати, — примерно 100 тысяч долларов. Я полюбопытствовал в банке по вопросу финансирования. Мне сказали, что это в принципе возможно. Это был первый шаг вступления в игру. А когда появился контракт, я понял, что всё — это бизнес, и надо заканчивать с тем, что раньше делал. Потому что нужно было полностью посвящать себя выбранному делу. Иначе просто не вытащить.

— Как долго выплачивали кредит?

— Взяли на три года, а выплатили очень быстро — примерно за год. Был огромный интерес окружающей среды, то есть покупателей. Поэтому мы быстро возвратили кредитные деньги. Это было наше достижение, успех, которого мы не ожидали.

— Где открылся первый фотоотдел «Кодак Экспресс — Фотомир»?

— В «Стометровке» на улице Ленина. Знаковый магазин, который в то время был очень заметным, пафосным и уникальным. Там даже автомобили BMW продавались. И нам удалось туда встать — я разговаривал по этому поводу с мэром города, и он сказал, что такой бизнес просто необходим Перми. С этого всё началось.

Позднее фотолаборатории стали открывать и другие. Успеха добились все, потому что спрос был очень высоким и в то время он не покрывался. Надо было не одну лабораторию, а десять, а может, и двадцать ставить одновременно — тогда, вероятно, спрос был бы удовлетворен.

— Следующим стал фотоотдел рядом с «Кристаллом»? Он работает до сих пор и кажется, был всегда.

— Мне тоже так кажется, но второй отдел мы открыли в ЦУМе. В то время помещений было много, нас пускали, потому что отделы давали дополнительный трафик: вокруг них всегда было много людей.

Поток был таким большим, что мы не успевали выполнять заказы. Особенно поначалу, когда была одна машина. Заказов было много, значительная часть из них — очень объемные. Изготовление фотографий затягивалось на месяц. По этой причине мы вынуждены были купить вторую машину, а потом еще одну. Их тоже брали в кредит, но в банке уже знали, что мы выполняем обязательства, поэтому давали деньги.

— Сегодня «Алендвик» в первую очередь знают как сеть кафе и ресторанов. Что подтолкнуло к сфере общепита?

— Это из истории «не было бы счастья, да несчастье помогло». В кризис 1998 года, когда доллар подорожал в несколько раз, люди в один момент стали бедными. Фотобизнес прекратил свое существование: никаких проявок, никакой печати, только единичные заказы на события типа свадеб. У нас в то время было около 150 сотрудников, большинство перестали ходить на работу — не было никакого смысла.

Фактически всей нашей компании делать было абсолютно нечего. Мы понимали: если ничего не менять, то пройдет немного времени и мы просто разбежимся. Когда выяснилось, что в это тяжелое время спросом пользуются только продукты питания и готовая еда, решили, что будем торговать продовольствием. Выбора не было.

С осени 1998 года стали возить самые популярные продукты — рис, чай, сахар — и продавать в отделах «Кодак». Они стояли в витрине рядом с фотопленкой. Отказались от этого только после открытия первого кафе SFC Chicken.

— Почему от торговли продуктами ушли в сторону фастфуда?

— Я в то время учился по программе МВА в РМЦПК (институте повышения квалификации. — Прим. ред.). К нам приезжали слушатели МВА из США, а наши ездили к ним. С одной из групп прибыл представитель компании «Трайкон» — держателя брендов Pepsi, KFC, Taco Bell и Pizza Hut. Мы его патронировали. А он делился, как в больших городах за границей устроен рынок еды. Мы тогда в этом совсем не разбирались и понимали, что необходимо собрать как можно больше информации.

Спросили, где всё это можно посмотреть. Он ответил, что самый простой вариант — поехать на выставку франчайзинга, которые проходят в разных странах. Просто выбрать ту, что ближе по времени и расстоянию. Мы увидели, что ближайшая будет в Бирмингеме в октябре 1999-го, и поехали в Англию. Там встретили представителя Southern Fried Chicken — и началась история совершенно новой деятельности.

В «Алендвике» тогда не было людей, которые занимались бы едой. Нужны были технологи, повара, другие специалисты. Штат набирали по объявлениям: из-за кризиса было много кандидатов. Это стало первым шагом после подписания договора.

— Чем привлек именно фастфуд? Не ресторанная еда, а именно быстрое питание?

— Организация фастфуда хорошо прописана, проекты легче воплотить в жизнь. Если сначала всё выстроить, то механизм в принципе будет работать сам.

— Чтобы запустить производство, опять пришлось влезать в кредиты или хватило собственных средств?

— Мы сумели профинансировать этот проект из заработанного на «Кодаке». Самой большой печалью стала покупка иностранного оборудования — курс доллара тогда был высоким, всё стоило бешеных денег. Но что касается ремонта, строительства и так далее — тут были уже рублевые отношения.

— Из каких продуктов готовили — местных или привозных?

— Англичане сюда приезжали и обследовали рынок продуктов. Прежде всего смотрели поставщиков курицы. Тогда порядка шести птицефабрик было, они выбрали Пермскую — сказали, что ее курицу можно брать. Мы до сих пор работаем с этой фабрикой — уже 22 года это наш ключевой поставщик.

Продукты типа огурцов и помидоров также закупали в Прикамье. Но были и те, что приходилось возить из Москвы, потому что их производство было сконцентрировано у узкого круга предприятий. Прежде всего это булки для гамбургеров и котлеты. Картофель фри тоже был иностранный. Полуфабрикат, изготовленный из определенного сорта картофеля по специальной технологии, везли из Москвы.

— Александр Петрович, вы долгие годы являетесь вегетарианцем. Получается, вы не пробовали еду, которую собирались готовить и продавать в Перми?

— Да, я не ем мясо. Англичане были этим поражены до крайности — я же приехал заключать с ними контракт на бизнес, где курица — ключевой продукт.

Но я и раньше, и сейчас с удовольствием обедаю в своих заведениях, то есть ем то, что в них готовят. Просто выбираю блюда без мяса. В рабочий день обычно прихожу на обед сюда, в «Поке-maN» (встреча проходила в кафе паназиатской кухни на Компросе, 7. — Прим. ред.). Если я в командировке или мы объезжаем кафе, то в любом другом.

— Как проходило открытие первого кафе SFC Chicken?

— Это было 31 мая 2000 года на Комсомольском проспекте, 11. Открытие стало событием для города. Мы пригласили большое количество гостей, представителей прессы. Организовали концерт. Люди реагировали с огромным интересом: очереди стояли от кассы до парковки на улице.

Это придало нам сил. Мы быстро поняли, что одного кафе мало, и открыли второе в районе Комсомольской площади.

Нас принимали с помпой не только в Перми, но и в целом по региону, где мы тоже стали открывать кафе. Сначала — «Баскин Роббинс» (это была наша самая первая франшиза) и SFC Chicken, а потом и другие бренды. Самая отдаленная точка сегодня — Глазов в Удмуртии.

— Сколько человек сегодня работает во всех заведениях «Алендвика» и каково управлять таким количеством людей?

— Всего 1200 сотрудников. Но я же не вижу их всех постоянно, они не стоят рядом, словно полк. Поэтому нет ощущения, что их очень много.

Но мы общаемся, конечно. Сейчас из-за ограничений всем нельзя собраться в офисе, но я постоянно бываю в кафе не только в Перми, но и в целом по краю. Каждую неделю объезжаем, встречаемся с людьми. Многих знаю в лицо, они меня тоже знают.

— «Алендвик» объединяет не одну сеть общепита. По каким принципам вы выбираете новые франшизы или отказываетесь от старых?

— Чаще всего следующий шаг подсказывали происходящие события. Появился спрос, имелось место, чтобы разместить что-то еще… Мы же не могли открыть по соседству два одинаковых кафе! Предположили, что если начнем развивать еще какие-то бренды, сможем занимать другие территории.

Объединение нескольких брендов у нас впервые появилось в «Столице» в 2003 году (и до сих пор там остается). Постепенно организовали в Перми несколько фудкортов. Например, в «Семье» и «Шоколаде» было по четыре наших бренда. К фудкортам у людей всегда большой интерес был. Сегодня ситуация выглядит несколько по-другому, а в то время было особо некуда ходить. Все шли в знаковые торговые центры и заходили на фудкорты.

Отказ от какого-то бренда зависит от продаж. Если мы понимаем, что они низкие, то начинаем проверять, в чём дело: сам продукт не заходит, цены высокие или что-то еще. Исходя из этого принимается решение: менять бренд, переформатировать или закрывать.

— У «Алендивка» не только франшизы, но и собственные бренды. Как они появляются?

— Совокупность обстоятельств. Например, это помещение (на Компросе, 7 раньше размещалась «Шоколадница». — Прим. ред.) частично принадлежит нам. Мы понимали: оставим свободным — придется сдавать. Уже появились возможные арендаторы. Но они хотели сделать ресторан с кальянами. А у нас в этом же помещении «Баскин Роббинс», рядом с которым невозможны кальянные дела: табак сильно влияет на мороженое, пропитывает его запахом.

Поэтому мы подумали: «А давайте-ка сами разработаем концепцию, которая позволит заменить «Шоколадницу». Появились «Поке-maN» с паназиатской кухней и кофейня Good News.

— Все кафе не точечные, не одиночные, а сетевые, так?

— Да. Мы понимаем, что сетевой вариант будет работать и в будущем приносить прибыль. Одно кафе может существовать, но с экономической точки зрения принесет немного. У сети результат лучше.

— Не планируете продавать собственные франшизы?

— Сейчас — нет. Хотя в свое время продавали, это был достаточно успешный бизнес. Но слишком много вокруг происходит политических и экономических событий, которые влияют на судьбу предприятий и наши действия. Только представьте, что за достаточно короткий период мы пережили три мощнейших кризиса.

— Про дефолт 1998 года мы уже поговорили. А какой кризис оказался самым тяжелым и как ваша компания переживала эти периоды?

— Думаю, самым жестким был первый — как раз 1998 года. Кризис 2008 года оказался для нас менее тяжелым: не было больших задолженностей, которые нельзя рефинансировать. Имелись угрозы кассовых разрывов, но мы справились с этой проблемой. Пережили, подтянувшись и уменьшив затраты, но без особых сокращений персонала.

А ситуация 2014 года, которая началась как вроде бы и не кризисная, кардинально изменила всё. С того времени бизнес в стране начал потихонечку сжиматься. Не только ресторанный, но и он в том числе. В предыдущие годы бизнес расцветал, появлялись новые заведения, их становилось больше. А что сейчас? Выхожу на улицу в восемь вечера — детское время! — а там никого.

— Сегодня пандемия коронавируса серьезно сказывается.

— Еще до коронавируса значительно меньше людей стало. Все сидят по домам, хотя могли бы гулять. Такое ощущение, что у людей просто стало меньше возможностей и денег.

— Как поменялась ваша работа, когда в Пермь начали заходить крупные сети фастфуда: KFC, «Макдоналдс»?

— Это взбодрило. Первым зашел «Ростик'с» (компания представляла в России бренд KFC. — Прим. ред.). Мы готовились к этому, даже «программу сопротивления» разрабатывали. Но, как оказалось, нечего было напрягаться. Пермский рынок готов к расширению, большому количеству игроков. Пройдет время, прежде чем произойдет насыщение. На сегодня уже столько игроков пришло — и «Макдоналдс», и «Бургер Кинг», и KFC — у всех дела идут хорошо.

— Значит, «военные действия» не понадобились?

— Да. Единственное — не стоит соревноваться с монстрами рынка. Например, не надо копировать бургеры «Макдоналдс» и делать точно такие же. Потому что у них и денег больше, и пятидесятилетняя история. Нужно отстроиться и делать по-другому. Иметь свое лицо. Наш метод — отстройка от конкурентов.

— Вы упомянули, что сети быстрого питания сегодня успешно работают в Перми. Получается, фастфуд сегодня на волне популярности?

— Да, в силу экономических причин. Сегодня это единственная еда, которая так востребована: по популярности она номер один в стране. 85% населения отдают предпочтение фастфуду. К сожалению, это происходит не по причине большой любви, а из-за отсутствия возможности позволить большее.

— То есть сейчас не стоит открывать новое заведение?

— Почему? Такие периоды помогают оценить возможности и понять, что сделать, чтобы быть актуальным и интересным.

— Каковы планы «Алендвика» на ближайшие годы?

— Мы постоянно что-то перестраиваем, где-то закрываем, где-то открываем. Постоянная миграция — наш сегодняшний вариант существования. В ближайшие годы так и будет.

От ситуации с коронавирусом пострадала вся «пищевка». В какой-то момент все были полностью закрыты (в апреле 2020 года. — Прим. ред.), работала только доставка. И наш сервис доставки тогда нас очень выручил.

Ограничения, которые периодически объявляют, например необходимость требовать QR-коды, сбивают процесс. Только всё выстроится и заработает, как новое изменение рушит то, что уже было сделано. Надо вновь выстраивать, чтобы этот механизм работал. Но это в любом случае лучше, чем совсем стоять. Пусть мы работаем не на полную мощность, пусть обороты меньше. Но работаем! Главное — не опуститься в минус. Нам все-таки проще, чем владельцам одиночных кафе: ситуация выравнивается за счет разных мест продаж. Потому что в Перми дали зарплату в одно время, в Соликамске — в другое.

К тому же когда где-то убывает, в другом месте прибывает. Например, закрыли фудкорт в «Колизее» — появились «Планета» и «Эспланада». В первом ТРК мы уже стоим, во втором собираемся открыться.

— В другие регионы заходить не планируете?

— Нет, пока не закончится пандемия и не будет понимания, что останется на рынке после нее. В рамках собственных площадей мы стараемся обновляться, в том числе технически. Но планов зайти в Екатеринбург или еще куда-то нет.

— «Алендвику» принадлежит здание бывшего кинотеатра «Комсомолец» на улице Петропавловской. Есть ли планы по его реконструкции? Что хотите в нём разместить?

— Здание старое, в 2018 году мы начали его ремонтировать: там текла крыша, требовалась реконструкция. Хотели превратить в коммерческое помещение. К 2020 году дошли до внутренней отделки — и началась пандемия. Работы остановились, здание стоит недоделанное.

Мы планировали организовать там арт-пространство с кафе — симбиоз выставочной деятельности и общепита. К идее проявили интерес люди, устраивающие «Дягилевский фестиваль», — здание находится неподалеку от Оперного театра. К сожалению, эта идея не реализовалась.

Когда закончится пандемия, можно будет вернуться к вопросу. Но пока нет концептуальных идей, во что превратить это пространство. Если у кого-то такие идеи есть, готовы рассмотреть предложения.

Ранее мы публиковали интервью с Юрием Пирожковым — одним из владельцев сети RestUnion, известной ресторанами Casa Mia, «Халва», Zlata Husa и «Тсуру». А также большой материал о сети магазинов «Семья» — владелец Олег Чиркунов рассказал, почему решил ее продать, и поделился воспоминаниями о том, как начинался бизнес.