Осовремененный Софокл под звук счетчика Гейгера. Зрительский взгляд на «Антигону» Театра-Театра

Зрители активно обсуждают новый спектакль «Антигона» (16+) — сентябрьскую премьеру Театра-Театра. Наш обозреватель раздела «Культура» его тоже посмотрела и делится впечатлениями.

«Антигона» — древнегреческая трагедия, написанная Софоклом в V веке до нашей эры. Многие зрители, услышав это название, предполагают, что постановка ТТ — наискучнейшая и длиннющая. Но в итоге оказываются на современном всего лишь часовом спектакле с динамично развивающимся сюжетом. В нем раскрыты темы власти, ее отношений с народом, темы закона, выбора, отцов и детей. На сцене пермского театра она выглядит настолько актуальной и вечной, что становится страшно аж до мурашек. Думаешь: неужели тогда было так же, как и сейчас? Или наоборот?

Немного о содержании, чтобы было понятно, о чем идет речь. Антигона — дочь убившего себя царя Эдипа. Почему — это отдельная история, и рассказывать ее долго. Братья Антигоны Полиник и Этеокл оказались по разные враждующие стороны в гражданской войне, и оба погибли. По версии властей, один пал как герой, защищая город, другой — как предатель, оказавшийся среди тех, кто его атаковал. Пришедшей к трону царь Креонт — брат жены и матери Эдипа Иокасты, запретил хоронить Полиника как предателя и приказал отдать его тело на растерзание птицам и псам. Но Антигона, следуя традициям предков, нарушает запрет и выполняет религиозный обряд погребения. За это Креонт приказывает замуровать свою племянницу в пещере, но девушка предпочитает смерть повиновению царю. Узнав о гибели невесты, ее жених Гемон — сын Креонта, пронзает себя кинжалом, в отчаянии от гибели сына лишает себя жизни и жена Креонта Эвридика. Только после всех потерь Креонт признает свое ничтожество и глупость своих никому не нужных законов.

Трагедия не раз вдохновляла драматургов на собственные версии. В 1943 году Жан Ануй на основе трагедии Софокла написал свою «Антигону», а в 1948 году Бертольт Брехт обработал ее для современной сцены. Наша современница, композитор Ольга Шайдуллина создала для пермского Театра-Театра целое музыкальное произведение, назвав ее «оперой для драматических артистов». За основу была взята версия Жана Ануя, автором либретто стала Женя Беркович, в качестве постановщика выступил Роман Феодори.

Авторы перенесли действие в некое послевоенное время, но неизвестно — то ли это прошлое, то ли будущее. Уже с порога зрители погружаются в атмосферу некоего бункера и становятся сопричастными действию спектакля. Поневоле начинаешь действовать по неким установленным правилам. В фойе приглушен свет, звучит счетчик Гейгера, настораживает пришедшего. Чувствуешь, как тихонечко теряешь уверенность в себе, — отличный ход для зрительского погружения. Счетчик мы также слышим в зале и в спектакле. Выдержанным голосом, характерным для чрезвычайных ситуаций, нас просят надеть маски и последовать в зал, а также выключить телефоны. В фойе развешены фотографии действующих лиц. Фотосессия проходила на фоне заброшенного ДК в шахтерском поселке Шумихинский, сейчас уже снесенного, и руин Дворца культуры шахты имени Калинина в Верхней Губахе. Фото — тоже на нестабильной грани между прошлым и будущим.

Начало спектакля может оттолкнуть зрителей: расстановка актеров, как в классической опере, о боже! Актеры поют, прямо как в опере. Да еще и танцуют при этом. Но действие захватывает динамикой, и уже через пять минут трудно выкрутиться, ты уже наполовину там, в районе сцены, вместе со странно поющими и танцующими артистами.

На мой взгляд, авторы специально рассадили артистов, как это было в древнегреческих пьесах. И, если вы хотя бы немного знакомы с историей античного театра, то вспомните, что актеры для зрителей тогда — это лишь маленькие фигурки внизу, на скене (как называлась сцена) огромного круглого амфитеатра. Их должно было слышно на задних рядах, поэтому артисты говорили нарочито громко и даже пропевали свои тексты, размахивая руками, и носили маски с нарисованными эмоциями. Именно эти условности авторы ввели в пермский спектакль, но лишь как оболочку.

Условны здесь и другие моменты. Вот народ, буквально изображенный на сцене как некая шумящая фоном толпа, перекладывает нелепые камни. Но это не труд, а лишь его подобие. Сизифовы муки, которыми занята толпа, чтобы не замечать истинного своего положения. Иногда этот народ устраивает восстания, но их быстро подавляют солдаты.

Во время всего спектакля героям не хватает свежего воздуха. Он заражен после войны, периодически звучит тот самый звук счетчика Гейгера. На многих надеты респираторы, а царь дышит через кислородную маску. В связи с пандемией это выглядит актуально, но авторы говорят, что пьеса создавалась до коронавируса и это какое-то мистическое совпадение. И правда, афиша, на которой герой спектакля изображен в противогазе, появилась на стене театра еще до эпидемии.

Тема человека у власти, внутренних противоречий человеческого и должного в спектакле показана очень откровенно, современно и смело. Слова, с которыми обращается Креонт к народу, говоря о долге перед ним, перед законом, мчатся за его спиной в виде титров, но они по-чиновничьи бессмысленны и обезличены. Словно закон существует ради закона. Еще одно сравнение — в древнегреческих постановках использовали театральные машины, которые позволяли актеру взлетать в воздух. Здесь же царь появляется перед народом, спустившись с высоты своего величия, с помощью механики сцены. Царь и народ разделены и находятся на разных уровнях.

Когда Креонт обнаруживает, что его любимая племянница Антигона похоронила предателя, он неожиданно раскрывается как человек. Падает на колени перед этой девочкой и говорит, что готов простить и нарушить закон, только бы она никому об этом не говорила. Но девочка выражает столько упрямства, что царь возвращается к своей роли слуги закона. На мой взгляд, в этой сцене Антигона выглядит более не как героиня, а как упрямый и глуповатый подросток-максималист, настаивающий на своем. И, насколько понимаю, этот ход ввели именно постановщики пермского спектакля. Креонт, это чудовище, раскрывается перед ней, но она не видит в нем человека и не хочет удержать в нем это человеческое, помочь ему. Она лишь твердит о своем и признается народу в собственном поступке.

В спектакле потрясающие голоса. Мне посчастливилось попасть в день, когда в паре с Альбертом Макаровым, исполнителем роли Креонта, была Антигона Эва Мильграм. Поражает, как можно петь такие сложные и порой дисгармоничные вещи драматическому актеру. И не просто петь, а пропевать, да еще при этом прекрасно двигаться.

Во многом этот спектакль не только музыкальный, но и пластический. Кормилицы Антигоны, которые в самом начале опекают их с сестрой, — единый организм, они на одно лицо, такой ансамбль мойр, которым не хватает в руках нитей судьбы. Нити, кстати, появятся в руках у другого персонажа. Какого — не скажу, увидите сами.

Кстати, после спектакля я поговорила с другими зрителями, чтобы узнать их мнение. Некоторым спектакль был непонятен, но понравился. Но большинство зрителей, не являясь театралами, настолько глубоко его считали, что долго оставались под его впечатлением.

Следующие спектакли театр покажет 30 сентября и 1 октября, а также на протяжение всего сезона. Следите за афишей.

Весной мы публиковали интервью Альберта Макарова, сыгравшего роль царя Креонта. Он признался, что ему часто достаются роли царей, но всегда это герои с внутренним конфликтом.