«Не тусуюсь, не бухаю, не сижу в соцсетях»: Алексей Иванов рассказал в Перми о новом романе и объяснил, как всё успевает

Работа над книгой — это не только процесс ее написания. Нужно изучить историю выбранного исторического периода, перелопатить множество документов, по возможности — съездить в места, о которых пойдет речь в произведении. Алексей Иванов за 20 лет написал 23 книги.

— Если бы я тебя не знала, думала бы, что у тебя работает целая подпольная лаборатория, — призналась Юлия Зайцева. — Как ты успеваешь писать столько?

— Секрет объясняется просто — логистикой. То есть я занимаюсь только тем, что продуктивно. Я не занимаюсь всякой ерундой, всякой фигней, — ответил Алексей Иванов. — Я, например, не тусуюсь — я вообще не тусовочный человек, все эти тусовки мне против шерсти. Я не бухаю, я не сижу в соцсетях — не трачу время на это. Не занимаюсь писательскими чёсами — это когда объезжают огромное количество регионов и устраивают встречи с читателями. У меня всё это достаточно редко бывает. Я фильтрую свое общение с прессой, потому что это реально тоже много времени занимает.

Писатель объяснил, что в принципе не любит и другие «околотусовочные» мероприятия — от фуршетов и ужинов с бизнесменами в регионах до фестивалей:

— Например, несколько лет назад Кирилл Разлогов предлагал мне возглавить Московский кинофестиваль (Разлогов был программным директором ММКФ. — Прим. ред.). Я даже от такого выгодного предложения отказался. Ну не мое это! Зачем я буду тратить две недели своего времени на то, что мне не нравится? Просто из соображений престижа? Нет, я лучше роман попишу.

На замечание Юлии, что в ближайшие дни у Иванова пройдут встречи с читателями в шести городах (разве это не чёс?), он дополнил:

— Это нельзя назвать писательским чёсом. Я просто в определенный промежуток времени, скажем, раз в полтора месяца, выделяю одну неделю для своей команды (то есть продюсерского центра, которым руководит Юлия Зайцева. — Прим. ред.). Команда устраивает такой вояж, и в этом вояже я встречаюсь с читателями. Но это не окучивание аудитории по всей стране на регулярной основе. Нет, я это делаю редко.

На встрече с пермяками Алексей Иванов коротко напомнил, как стал писателем.

— Писателем хотел стать с самого детства, — признался он. — Сколько себя помню, я всё время что-то писал, что-то сочинял. В детстве мне казалось, что самая увлекательная профессия — это не пожарник, не космонавт, не милиционер, не моряк, а именно писатель.

После школы Алексей поступил на факультет журналистики Уральского госуниверситета в Екатеринбурге, но уже через полгода понял, что это не то, о чем он мечтал. Бросил журфак и поступил на другой факультет — истории искусства.

— Решил, что для писателя широкий кругозор лучше, чем узкая специализация, — пояснил Иванов. — <...> Но, получив диплом, писателем я, разумеется, не стал. В стране тогда были лихие 90-е, и в общем-то было не до писателей.

До 2003 года Алексей Иванов успел поработать во множестве мест (был даже охранником на фабрике), но параллельно всё время писал — без надежды, что его книги когда-нибудь опубликуют.

— Нельзя сказать, что это какое-то там мужество или упертость. Я считаю, что человек как личность существует в определенном формате, — прокомментировал этот момент писатель. — Если, например, вы как личность борец, то боретесь всегда и везде: с женой, собственным котом, со своими детьми, с самим собой, когда заставляете себя утром вставать на работу, с начальником на работе, с кассиршей в магазине… Если человек по натуре вор, то он весь мир видит как чужой карман — что где можно подрезать и стянуть. Если человек по природе фотограф, то он видит жизнь как серию фотографий, которые может сделать. Если человек по природе своей журналист, то он жизнь видит как серию новостей, которые может рассказать публике. Я по природе своей писатель, и жизнь вижу как историю, которую я могу рассказать. <...> Для меня труднее было бы бросить писать.

Дольше всего в столе пролежал роман «Общага-на-крови» (18+) — он был написан еще в 1992-м, а опубликован только в 2006-м.

— Я понимал, что ничего в жизни мне, скорее всего, не светит, — признался Алексей Иванов. — Но, слава Богу, всё-таки повезло: меня заметили благодаря писателю Леониду Юзефовичу. И я через тринадцать лет всё-таки прорвался в профессиональную писательскую лигу. К этому времени у меня уже были написаны три романа: «Общага-на-крови», «Географ глобус пропил» (18+) и «Сердце Пармы». Я вышел на рынок с тремя мощными текстами, и они позволили мне сразу стать профессиональным писателем. То есть уволиться со всех работ и жить на литературные доходы.

С каждым автором в издательстве обязательно работает редактор. В ходе редактуры первоначальный текст может серьезно измениться, но, по словам Алексея Иванова, для него это было актуально только на старте карьеры.

— В самом-самом начале своей писательской карьеры я под такой [дамоклов] меч попал, когда мои первые издания редакторы покромсали, сократили, — и понял, что больше подчиняться таким порядкам не желаю, — отметил он. — В случае с «Географом», например, роман порезали и переставили фрагменты местами, потому что редактору показалось так более правильно. Это 2003 год, издательство «Вагриус», ныне уже покойное. А в издательстве «Пальмира» просто чисто полиграфически нужно было, чтобы текст упихался в книжный блок. Потом, в переизданиях, я восстановил свой изначальный авторский текст.

Сейчас ничего подобного с книгами Иванова не происходит — их выпускают в авторском варианте. При этом, как рассказал писатель, ни сроки сдачи, ни тему, ни объем произведения ему не диктуют. Если книга еще пишется, в договоре нет даже ее названия — указано только рабочее.

— У меня редактура, точнее, знакомство с редактурой обычно занимает полдня, даже если это огромный толстенный роман, — пояснил Алексей Иванов. — Редактор знает, что со мной всегда все правки надо согласовывать. И мало того, что согласовывать, редактор еще должен мотивировать, почему он считает, что надо сделать так, а не иначе. Если его мотивировки меня убеждают, то я соглашаюсь. Если не устраивают, то я оставляю так, как сам сочту нужным.

У Алексея Иванова нет отпусков, работа над книгами продолжается круглый год. В Перми он рассказал, что это не связано с желанием заработать как можно больше.

— Это не из-за денег, просто мне нравится работать. Видимо, я трудоголик, — пояснил он. — Для меня это тоже было открытием, потому что я всё время считал себя лентяем, особенно, когда ходил на работу. А оказалось, когда начинаешь делать любимое дело, ты проявляешься уже как трудоголик.

Алексей Иванов добавил, что деньги уже давно не являются для него стимулом для создания нового произведения.

— Профессиональным писателем я стал в 2003 году. То есть с 2003 года я больше ни на какие другие работы не хожу, зарабатываю целиком и полностью литературной работой. А уже где-то с 2006 года, то есть со времени моего романа «Золото бунта» (18+), я понял, что по финансам вообще могу бросить писать. Потому что то, что я уже написал, бесконечно переиздается, бесконечно конвертируется в какие-то другие продукты и приносит мне деньги — они называются роялти. То есть я, в принципе, к своим романам могу относиться как к некоему вкладу в банк. Этот вклад приносит мне проценты, на которые я могу жить.

Писатель подчеркнул, что это дает творческую свободу: не приходится думать о деньгах, определяя сроки и так далее. Но он не рекомендовал идти в литературу в расчете на высокие заработки:

— За деньгами надо идти в бизнес. Нет никакого смысла становиться писателем, если ты хочешь заработать. Да, некоторые писатели вроде меня могут на этом деле заработать, но это не правило, а исключение.

Среди произведений Алексея Иванова есть и художественные романы, и книги в жанре нон-фикшн (нехудожественные). Что более прибыльно? Ответ писателя удивил.

— Мнение о том, что писатель пишет нон-фикшн для денег — это миф. Потому что нон-фикшн в реальности всегда приносит меньше, чем роман, — отметил Алексей Иванов. — Роман можно конвертировать в разные продукты: продать права на экранизацию, на театральную постановку, на переводы и так далее. То есть нон-фикшн приносит гораздо меньше денег, чем роман. Поэтому писатели занимаются нон-фикшном всегда для удовольствия. Заниматься [им] для денег — это надо быть совсем дураком, совсем не разбираться. Для меня нон-фикшн — это хобби, это мое удовольствие.

Новая книга Иванова «Речфлот» (12+), можно сказать, идет в паре с историческим романом «Бронепароходы» (18+). Но, в отличие от него, не ограничивается периодом гражданской войны, а рассказывает историю российского речного флота в целом — в документальном, не художественном ключе. Такой подход характерен для Алексея Иванова: к примеру, «Ненастье» (18+) хорошо читается в связке с «Ёбургом» (18+).

— Обычно для романа я собираю огромное количество информации. Далеко не вся она входит в роман, остается огромный пласт всяких разнообразных сведений, в которые я влюбился. Мне хочется эти сведения тоже представить публике, поэтому я в придачу к роману часто делаю книгу нон-фикшн, — пояснил он.

В интернете можно найти огромное количество информации по любым запросам. Но Алексей Иванов начинает работу над книгой с экспедиции в места, задействованные в сюжете. Зачем ему это нужно?

— Не надо переоценивать значение интернета, не всё он может рассказать, не всё может показать, — прокомментировал писатель. — Если ты пишешь что-то, связанное с конкретной историей, конкретной географией, лучше путешествовать самостоятельно. Тому есть две причины. Первая — почувствовать атмосферу. Когда я писал роман «Тобол» (18+), мы поехали в Сургут из Тюмени. Ехали целый день на автомобиле. Вот ты едешь по этим бесконечным просторам и думаешь: боже мой, а когда-то люди всё это дело преодолевали на конях, пешком, на речных судах — то есть уже само путешествие являлось подвигом. У тебя сразу формируется несколько иное отношение к материалу и к людям, о которых ты будешь писать. Почувствовать атмосферу — это очень важно.

Вторая причина — сбор информации, которой нет в Сети. Потому что работы местных краеведов нередко изданы совсем маленькими тиражами, их продают лишь в местных музеях и не оцифровывают.

— Ни в каком интернет-магазине ты эту брошюрку не купишь, вообще не узнаешь о ее существовании, — пояснил Алексей Иванов. — Надо ехать самому, проходить по этим музейчикам, покупать, читать, смотреть. И ты обнаружишь в работах таких доморощенных историков огромное количество интереснейших фактов, просто жемчужины! Помню, в городе Сатке, когда я писал книгу «Вилы» (16+) о пугачевском бунте, купил кучу таких брошюрок и в одной из них прочитал историю про маленькую разбойницу Дуняшу Невзорову. Это девчонка, которая пошла в наложницы к Пугачеву и стала такой невенчанной женой. История просто замечательная! Но сколько я ни читал работ историков, никто и никогда не упоминал про Дуняшу Невзорову. Об этом знают только люди на местах, которые живут в городе, откуда была родом Дуняша. Вот из таких историй и складывается самый кайф работы писателя.

Путешествия важны и для сюжета: география играет большую роль в произведениях Алексея Иванова.

— Например, роман «Золото бунта» написан не по принципу драматургии, как ни странно, а по принципу географии, — рассказал он. — Перед тем, как написать этот роман, я столбиком выписал основные достопримечательности реки Чусовой — всё, что там есть. И сюжет строил так, чтобы каждая достопримечательность была как-то обыграна. Если это скала — с нее должен кто-то свалиться, если пещера — на нее должен кто-то залезть, если мель — на ней должен кто-то застрять. Для того чтобы знать все эти места, надо путешествовать своими ногами, смотреть своими глазами.

Чтобы написать роман «Тени тевтонов» (16+), писатель отправился в замок Мариенбург в польском городе Мальборке — оттуда, по сюжету, сбегает один из героев.

— Я посмотрел каземат, из которого сбежал мой герой. Посмотрел, что находится вокруг: где дымоход, что за стенами этого каземата, что сверху, что снизу — чтобы знать, куда мой герой пробрался, когда он стену проломил и залез в дымовую трубу.

Для меня всё это важно. Я должен писать так, чтобы любой другой человек, который так же, как мой герой, попадет в этот каземат, точно таким же образом смог из него сбежать.

В Мальборк Иванову пришлось вернуться в процессе написания романа, когда он понял, что не до конца разобрался в работе механизмов подъемного моста и не нашел подробных сведений в интернете. Повезло: подъемный механизм находится на территории, куда не пускают посетителей, но сотрудник музея всё-таки провел туда Алексея Иванова, и писатель смог подробно рассмотреть конструкцию.

Как выстраивает свою работу над романом Алексей Иванов: заранее полностью продумывает сюжет или пишет по принципу «куда вывезет», не зная, что будет в финале? На вопрос из зала по этому поводу писатель ответил однозначно:

— Сначала придумается сюжет, разрабатываются определенные подробности, только потом я сажусь писать. Никогда не бывает такого, что я сел писать и сам не знаю еще, чем дело закончится, кто у меня будет героем, каков будет сюжет и так далее. Ну представьте: роман пишешь, например, целый год. Он сложный, он подобен многоэтажному зданию. Разве кто-то будет строить, предположим, здание на двадцать этажей, не имея даже чертежей? Просто так, от фонаря: а, куплю кучу кирпича и что-нибудь построю. Так же не бывает. Всегда продумывается заранее и только потом начинается работа. В литературе точно так же: сначала придумывается сюжет, разрабатываются в большей или меньшей степени подробности, система героев. Разумеется, я продумываю тему и идею. И только потом, когда всё это придумано, я уже начинаю писать. Разумеется, я знаю, чем начнется, чем закончится. Никаких открытий во время работы я уже не делаю.

Жители других регионов нередко ошибаются в пермских топонимах — то есть географических названиях. Например, говоря о селе Частые, могут поставить ударение на первый слог. Ошибки нередко проскальзывают даже в аудиокнигах. На вопрос об отношении к ним Алексей Иванов ответил:

— Такие ошибки, они были и, к сожалению, будут. Ничего ты с этим не поделаешь. Всё время будут говорить Чердынь (с ударением на второй слог. — Прим. ред.). По-моему, даже в фильме «Сердце Пармы» один раз говорят. У меня был случай, начитали, по-моему, «Дебри» (16+), и там уж какой-то совершенно чтец был, не знаю, тупой что ли… Не Ермак (с ударением на второй слог. — Прим. ред.), а Ермак (с ударением на первый. — Прим. ред.), не Бухара (с ударением на последний слог. — Прим. ред.), а Бухара (с ударением на второй. — Прим. ред.). Эту читку пришлось просто зарубить. Но в принципе мелкие ошибки, особенно в топонимах, будут всегда. Да что там в топонимах: люди сплошь и рядом говорят, например, «Блуда (с ударением на второй слог, а нужно на первый. — Прим. ред.) и МУДО», «Географ глобус пропил» (с ударением на второй слог, а правильно на первый. — Прим. ред.).

Съемки фильма «Сердце Пармы» проходили не в Чердыни (хотя на нее указывает даже второе название романа «Чердынь — княгиня гор»), а в Губахе. Одна из пришедших на встречу читательниц спросила, почему так произошло и какое впечатление фильм произвел на Алексея Иванова.

— Мне фильм очень понравился, фильм хороший. Да, он, конечно, глянцевый, голливудский. Он не совсем похож на реальность, в том числе — на романную реальность. Тем не менее смотреть его интересно, и для территории он сыграл огромную роль, — прокомментировал автор книги. — Еще будет сериал.

По ситуации со съемками взялась отвечать Юлия Зайцева. Именно она ездила с создателями фильма в Чердынь, чтобы показать описанные в романе виды — леса, Полюд на горизонте и так далее. По ее словам, главными причинами стало отсутствие в Чердыни условий для размещения большой съемочной группы и слишком большое расстояние до ближайшего аэропорта. Поэтому выбрали окрестности Губахи с похожим рельефом.

— Там был зафрахтован бывший детский сад. В каждой группе сидели гримеры, потому что только двести ратников загримировать — это надо несколько часов, — рассказала продюсер. — Там было больше возможностей разместить съемочную группу, массовку и так далее. И туда в два раза ближе ехать от аэропорта. Поэтому в Губахе снимался фильм чисто по инфраструктурным соображениям. Но зато теперь в Пермском крае есть две точки, которые могут говорить: «Мы имеем отношение к "Сердцу Пармы"». То есть одно произведение, можно сказать, сбрендировало две территории. Мне кажется, результат прекрасный.

Стоит ли пермякам надеяться на совместный проект Алексея Иванова и региональных властей? На вопрос по этому поводу писатель и его продюсер ответили вместе, и, судя по всему, в ближайшее время таких проектов не предвидится.

— Ситуация меняется, люди меняются, жизнь меняется, — прокомментировал Иванов. — Когда-то мне хотелось делать большие фильмы вроде «Хребта России» (0+). Сейчас на нас регулярно выходят с предложениями о каких-то фильмах, уже и финансирование готово. Но нам уже это неинтересно. Такой фильм недавно предлагали делать по Алтаю, по Башкортостану. Но всё отгорело, ушло.

Юлия Зайцева дополнила, что через несколько лет ситуация может измениться. Но пока они не готовы браться за такие фильмы. Лет пятнадцать назад хотелось заниматься подобными фильмами, были наработки по проектам «Соль» и «Пермский звериный стиль». Но сейчас Иванову и его команде интереснее делать книжные проекты, взаимодействовать с киношниками, выпускать аудиокниги и так далее.

Есть ли в современной реальности место Борису Моржову — главному герою романа «Блуда и МУДО»? На этот вопрос Алексей Иванов ответил очень подробно, вспомнив не только еще одного своего героя — Виктора Служкина из «Географа», но и лермонтовского Печорина:

— Борис Моржов, как и Виктор Служкин — это мой способ описать героя нашего времени. В понятии «герой нашего времени» главное слово — «время». Что вообще такое литературный тип «герой нашего времени»? Это человек, внутренняя драма которого совпадает с основной драмой эпохи. Вспомните классического «героя нашего времени» Печорина. Когда его написал Лермонтов, какой была основная драма эпохи? Судьба аристократии. Аристократия сходила с исторической арены. Да, у нее были деньги, у нее было образование, у нее была власть, у нее была культура. И в то же время она была исторически совершенно бесперспективной. Всё, ее эпоха закончилась. И Печорин собою олицетворял крах аристократии.

Печорин умный, Печорин тонкий, Печорин богатый, и он никому не приносит счастья. Почему? В чем дело? Печорин стал героем нашего времени, потому что он представлял основную драму своей эпохи — исторический крах аристократии. Точно так же Виктор Служкин — герой нашего времени 90-х годов, а Борис Моржов — герой нашего времени, но уже десятых годов.

В десятые годы какая была основная драма эпохи? Я напомню, что это так называемые тучные годы, когда на страну пролился ливень из нефтедолларов. А драма заключалась в вопросе, можно ли сделать что-то хорошее из незаработанных денег. Мы нашли клад, можно на основе этого клада стать счастливым? Можно ли построить счастье на лжи? Мой герой занимается тем, что строит счастье на лжи. Точно так же как наше общество пыталось построить благополучие на незаработанных деньгах. Ни у моего героя, ни у общества ничего не получилось.

Но эпоха сменилась, и у нового времени, соответственно, новый герой. Борису Моржову в наше время делать просто нечего, потому что это уже человек из прошлого. Человек, скажем так, ушедшей натуры и ушедшей фактуры. Чисто технически (конечно, если бы он существовал в реальности) человек был бы жив и, наверное, что-нибудь бы делал. Но он бы уже не был героем нашего времени, и смотреть на него было бы уже неинтересно.

Продолжая разговор о героях нашего времени, Алексей Иванов рассказал, в чем видит главную проблему современности. Он сделал ремарку, что применительно к России это будет не совсем точно, потому что в нашей стране особая ситуация и проблемы.

— Но в целом в мире главной проблемой являются взаимоотношения человека и машины, человека и компьютера, человека и интернета, — отметил писатель. — Проблема заключается в том, что мы начинаем жить по законам, которые созданы для интернета. То есть, которые в общем-то созданы машинами для машин. Переход законов виртуала в реал, ситуация, когда мы в офлайне начинаем жить так, как живем в онлайне, и является главной проблемой нашей эпохи.

Поясняя, что он подразумевает под переходом законов онлайн в реальную жизнь, Алексей Иванов привел такой пример:

— Есть хорошая шутка, что один человек решил прожить день реальной жизни так, как он живет в соцсетях — по тем же правилам, по тем же стратегиям. Проснулся, позавтракал, вышел в подъезд, позвонил в квартиру к соседу. Сосед открыл, и этот человек рассказал ему о том, что он ел на завтрак, и показал фотографию. Потом позвонил к другим соседям и показал фотографии своего котика. Потом в следующую квартиру позвонил и сообщил, что он собирается делать сегодня дальше. Вышел на улицу, увидел, что у подъезда стоят какие-то незнакомые люди и о чем-то разговаривают. Вмешался в их разговоры, высказал свое мнение по тому и по другому поводу. Ну и, короче говоря, день он закончил в психбольнице. Понятно, что жить в реальной жизни по тем законам, по которым мы живем в соцсетях, невозможно. Это разные среды, разные законы, совершенно разная мораль. Тем не менее мы начинаем жить по этим законам, и это является главной культурной проблемой и главным культурным вызовом, чего человечество еще не очень понимает.

Еще одним примером стал сюжет романа Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него» (18+).

Если не читали этот роман и хотите сделать это позже, пропустите следующие три абзаца: дальше будет спойлер.

— Алексей Сальников произвел такой эксперимент: он своих героев заставил в реальной жизни жить так, как мы живем в соцсетях. Для тех, кто не читал: это роман описывает жизнь обычной екатеринбургской семьи — муж, жена, ребенок. Люди среднего возраста, которые абсолютно ничего собой не представляют — обычные средние люди, со средним достатком, со средним кругозором, но оба они маньяки. Жена по ночам выходит на улицу и убивает мужиков, которые к ней пытаются приставать. А муж в свое время убил своего бывшего друга. Ну просто так — не нужен ему стал этот человек, досаждал, и он его убил. И они продолжают жить, заботиться о своем ребенке, заниматься своими проблемами, как будто ничего не случилось.

Поведение героев этой книги Алексей Иванов сравнивает с образом жизни в соцсетях.

— Мы же, например, понимаем, что словом можем убить человека, можем искалечить ему жизнь. Не только настроение на день испортить, а вообще довести до самоубийства. Тем не менее мы в соцсетях вот так пользуемся словами, приносим такой вред. И от этого мы же не становимся менее социализированными, менее культурными, менее воспитанными. Как так можно? А Сальников и показал, как это выглядит в реальности. Его герои живут в реальной жизни по тем законам, по которым мы все живем в соцсетях. И вот это главная проблема нашей эпохи — жизнь по законам, которые придуманы не для нашего мира.

На вопрос о любимых книгах Алексей Иванов признался:

— Есть определенный набор книг, которые я читаю в качестве медитации. Это мои любимые книги. Они давным-давно мои любимые и на всю оставшуюся жизнь.

Писатель перечислил некоторые названия, уточнив, что они не складываются в единую систему:

• «Непобедимый» (16+) Станислава Лема;
  

• «День Шакала» Фредерика Форсайта (16+);
  

• «Над пропастью во ржи» (16+) Джерома Сэлинджера;
  

• «Сказы» (16+) Павла Бажова;
  

• «Голубятня на желтой поляне» (12+) Владислава Крапивина;
  

• «Хромая судьба» (12+) братьев Стругацких;
  

• «Царь-рыба» (12+) Виктора Астафьева;
  

• «Сто лет одиночества» (16+) Габриэля Гарсиа Маркеса.
  

Конечно, только этим списком дело не ограничивается. Иванов читает и современных российских авторов.

— Среди молодых авторов я встречаю очень интересных, с ярким языком, с прекрасным владением речью, — рассказал он. — Например, предпоследним моим увлечением был Эдуард Веркин. Хотя его не назовешь молодым автором, но на меня огромное впечатление произвел его роман «Остров Сахалин» (18+) — это очень необычное и сильное произведение. А сейчас я дочитал четвертую книгу писательницы Дарьи Бобылевой. Ее называют королевой хоррора, хотя она не хоррор пишет, а просто отличную разнообразную прозу. Это моя последняя влюбленность.

Юлия Зайцева раскрыла, что Алексей Иванов также любит покупать книги неизвестных авторов с самых нижних полок в магазинах:

— Если вы увидите Иванова в магазине, он будет где-то на уровне пола трешовые обложки разглядывать — с самым «кровь из глаз» дизайном. Алексей умудряется покупать такую вот трешовую мистику и выкапывать там реально достойных авторов, которые широкой аудитории неизвестны.

Алексей Иванов сразу уточнил, что к Веркину и Бобылевой это не относится:

— Это ни в коем случае не трешовые авторы, они ничуть не хуже тех, кто возглавляют топы и у всех на слуху. Это действительно очень мощные авторы, прекрасные русские писатели. Но да, действительно, в книжных магазинах я ползаю на уровне пола, смотрю трешовые обложки. Порой с таким энтомологическим интересом, но тем не менее.

Сейчас Алексей Иванов работает над новым романом. Процесс уже на финишной прямой и книга, скорее всего, выйдет осенью.

— Я могу прямо сказать, что следующий роман будет фантастикой, причем научной фантастикой, — прокомментировал писатель.

Подробности сюжета он раскрывать не стал, лишь обозначил маршрут, которым проследуют герои:

— Это путешествие от города Магнитогорска через курорт Банное озеро на станцию Татлы и дальше по заброшенной железной дороге к закрытому городу Межгорье и к горе Ямантау, где находится секретный правительственный подземный офис.

После выхода романа Алексей Иванов вновь приедет в Пермь — теперь уже с презентацией новой книги. Такое обещание озвучила Юлия Зайцева, а писатель с ним согласился.