«Город стирает Сашу»: вдова Александра Жунева — о том, почему она написала о нем книгу

Книгу об известном пермском художнике, ушедшем в прошлом году, написала его жена Анна Жунева. По ее словам, «Эксперименты нехудожника» — это её диалог с Сашей, в результате которого они вместе рассказали о том, как создавались те или иные знакомые пермякам стрит-арты и инсталляции.

Работы Александра Жунёва знает весь город. Арт-объекты «Есенин» и «Гагарин. Распятие» известны всей России, хотя на пермских стенах их уже давно нет. Александр был идеологом фестиваля «Экология пространства» и повлиял на весь пермский стрит-арт. Художник умер 10 августа 2018 года, когда ехал в поезде из Москвы в Пермь. У него остановилось сердце.

Книга о художнике выйдет в бумажном виде в следующем году, а вчера она появилась в электронном. Ее уже можно читать, листать и скачивать на сайте Минкульта в разделе «Пермская библиотека» (в самом конце списка. — Прим. ред.). В яркую книгу-альбом вошло около ста работ, рассказы об их создании, фото этапов и эскизов — целая творческая лаборатория художника.

Мы побывали на презентации книги и встретились с женой художника. Анна рассказала, как она работала над книгой.

Два автора

— Здесь два автора, — говорит Анна. — Процентов 60 текста принадлежит Саше. Это интервью, материалы соцсетей, постов, его архив. Сам он не успевал заниматься хроникой, предпочитал сфокусироваться именно на деле. Когда Саши не стало, я начала выкладывать истории о его проектах, нерассказанные истории, какие-то фотографии находить — получилась такая творческая кухня. Было много и смешных историй, которые захотелось рассказать, чтобы люди видели не только результат, а знали и о самом процессе. И через это поняли бы личность Саши. Это была попытка ответить и на свои собственные вопросы. И когда этих историй было уже несколько, я подумала, что было бы здорово собрать всё это вместе. И делать это нужно было не откладывая. Но когда мне предложили создать книгу, оказалось, я не знала, с чего начать. Одно дело — писать посты, другое — объединить всё это в книгу. И еще мне казалось, что у меня нет на это морального права. поэтому я решила предоставить слово Саше, а самой дополнять это какими-то предысториями, заисториями, во время-историями. Так всё и получилось.

«Всё получилось вперемешку, и это тоже очень про Сашу»

Анна говорит, что даже несмотря на выбор такого формата, книга далась ей тяжело.

— Оказалось, что нужно опять встретиться с этой болью лицом к лицу, посмотреть на нее. Когда пишешь книгу, очень трудно делать вид, что ничего не произошло, приходится разбираться с собой — сопли, слезы и всё вот это вот сопровождали первые попытки начать разбирать эти огромные материалы. Архив на ноутбуке у Саши был рассортирован по ему одному ведомому порядку, я не могла понять, почему это находится именно здесь, почему это паблик-арт, а это — стрит-арт. Не знала, где найти нужные фотографии. Это был кавардак! Но постепенно, история за историей я начала приближаться к нужному формату работы. Но из этого всего всё равно получилась сумбурная история. В книге нет такого: «ранний Жунев», «зрелый Жунев», «внезапно ушедший Жунев». Всё получилось вперемешку, и это тоже очень про Сашу — хотя он твердо стоял ногами на земле, но верхние чакры были где-то там. Это очень для него характерно, он был противоречивым, но в тоже время чётко понимал, куда идет. Это книга-состояние, книга настроение, книга-присутствие.

Анна рассказала несколько историй о возникновении арт-объектов и инсталляций. Часть из них тоже можно будет найти в книге, а пока мы делимся ими с читателями.

«Будем делать вид, что целуемся»

— Первый рыбофон появился, когда мы прогуливались возле Арт-резиденции, — рассказала Анна. — Саша увидел телефонный автомат и говорит: «Витя Фрукты (пермский художник. — Прим. ред.) мне сказал, что эта штука похожа на открытую пасть рыбы. У меня есть маркеры, давай попробуем. Ты будешь "палить", чтобы полиция не ехала, а я — рисовать. Если появится полиция, будем делать вид, что целуемся». Так он и получился.

Попал в клип Ляписа Трубецкого

— В подъездах всех домов, где мы жили, Саша что-нибудь из рисунков да оставлял. Так соседи вычисляли, что здесь живет художник. Эта история началась в 2009 году. Я при ней не присутствовала и написала ее по рассказу Сашиного друга. Самое главное в трафаретной технике — иметь подходящую картину. Саша жаловался, что часто не мог найти подходящий прототип, поэтому некоторые сюжеты ему приходилось создавать самому. Идея этого рисунка была в том, что многие из нас большую часть денег оставляют в супермаркетах типа «Виват», и у них не остается даже на одежду. Поэтому человек здесь одет в пакет-майку из «Вивата». Моделью был сам Саша, а действие происходило на лодочной станции. Он облачился в пакет и стал позировать. Анатомические подробности спереди удалось прикрыть, но сзади уплывающим на лодках людям была видна вся неприкрытая правда. Впервые этот трехслойный трафарет был нарисован на пересечении Комсомольского проспекта и Советской на торце гаража, а потом его повторили на нескольких городских стенах. Позже он участвовал в оформлении туалета в театре «Сцене-молот», правда, рядом дописали «Саша, пись-пись». И последняя версия, дополненная объемными деталями, появилась в подъезде на бульваре Гагарина, 70. В такой интерпретации эта работа попала в клип Ляписа Трубецкого «Ты ни при чем».

Заяц. Он же Чебурашка, он же Гагарин

В 2010 году Музей современного искусства привез в Пермь американского художника Марка Дженкинса, изобретателя объемных скульптур из скотча.

— Мы с Сашей стали участниками воркшопа, на котором Марк делился своей технологией и помогал группе соорудить свои собственные скульптуры, которые затем, 11 июня, накануне дня рождения Перми, были выпущены в город. Все скульптуры исчезли в тот же день. Все, кроме нашей, — ее ждала серия перевоплощений. Мы сделали скотчевый слепок с Саши, одели фигуру в одежду из секонд-хенда, нацепили на него маску зайца и усадили в трамвай, засунув в карман ленту билетов — хватило бы на несколько поездок. Рассказали кондуктору, что это скульптура из скотча, попросили приглядывать за ней и вышли из трамвая. На следующий день позвонили в трамвайное депо справиться о судьбе нашего «зайца». Оказалось, кондуктор забыла предупредить свою сменщицу о необычном пассажире, и та была крайне смущена, встретившись взглядом с бумажными заячьими глазами, но не решилась подойти и заговорить — слишком невозмутимо парень в маске держался, да и билеты, торчащие из кармана, вроде бы, не давали повода его высадить.

Он катался в трамвае до самого вечера, и только на въезде в депо кондуктор вместе с водителем попросили его выйти из вагона. Он, разумеется, не вышел и ничего не ответил. Его попытались поднять, но, ощутив под кофтой вместо человеческого тела что-то подозрительно твердое и «окоченевшее», вызвали полицию. Ни бомбы, ни трупа — только скотчевый каркас, имитирующий форму человеческого тела. Работники депо посадили его на каменную будку внутри ремонтного ангара и ради веселья засунули в картонный заячий рот сигаретку. Когда мы приехали забирать нашего путешественника, даже взгрустнули. «Заяц» несколько месяцев просидел на нашем балконе, а затем был превращен в Чебурашку и отправлен в фойе молодежного театра «Сцена-молот» привлекать внимание гостей фестиваля. Но третье (и последнее) воплощение стало для зайца самым знаменательным и даже героическим. Саша смастерил ему из цветного скотча скафандр, надел шлем с фото Юрия Гагарина и разместил скульптуру в дереве, напоминающем рогатку — в ожидании запуска в космос. Это было в районе универсама. Мы со Львом Кузнецовым, это наш родственник, держали болтающуюся лестницу, пока Саша на семиметровой высоте удобно усаживал Гагарина на дерево. Мы натянули стропу, и получилось, словно космонавт готовится.

Это было накануне 50-летия полета Гагарина. За его судьбой следил «дежурный по городу». Через несколько лет космонавту оторвало ногу, а потом он бесследно исчез. Значит, запуск в космос все-таки состоялся.

Работы стали исчезать

Анна с сожалением констатирует, что многие работы Александра Жунева исчезают с улиц. Так, недавно неожиданно исчез «Угол зрения». А в парке Краснокамска снесли арт-объект «Тутанхамон».

— Остался «Каменский», забор на Петропавловской, но он выцветает, «Кудым-Ош» в Кудымкаре, но ему уже десять лет. Его можно обновить, но это нелегко. Также есть, но выцветает «Уральская роза» из скотча за ЦУМом. Рыбофон у выставочного зала не трогают, а еще остались «Гусеница» в долине Егошихи, работы в Екатеринбурге, Петрозаводске, Салавате.

Аня говорит, что вышедшая книга важна не только для зрителей, пермяков, любителей современного искусства, но и для Сашиных детей.

— Старшая дочка Мира помнит папу, а младшая Веста его не знает. Ей не было еще и года, когда Саши не стало, — говорит Анна. — Она, конечно, знает, что был какой-то папа, но для нее он больше какой-то миф. Я отдаю неотданные долги Саше и детям. Мне было важно высказаться, пока все эти воспоминания, все эти истории во мне есть, потому что город стирает Сашу, память стирает Сашу. Жизнь берет свое, и я иду дальше. Пришлось выплакать невыплаканное, выгулять невыгулянное. Эта книга действительно наш с ним диалог.

Кроме книги, Анна Жунева готовит моноспектакль (18+), посвященный художнику. Пробный показ состоится в ноябре–декабре.

Ранее мы писали о художнике и сообщали, что на карте Перми «2ГИС» появился новый маршрут, посвященный Александру Жунёву.