Александр Пушной, шоумен, музыкант, телеведущий: «Я за доброкачественную шизофрению»

Фамилия Пушной у большинства людей вызывает улыбку. Потому что многие знают: Пушной – смешной. Талантливый студент-физик из Новосибирска, запоминающийся кавээнщик, шоумен, автор сотен смешнейших стилизованных песенных пародий, телеведущий федеральных каналов, отец двоих детей. Все это – Александр Пушной. Об образе сумасшедшего ученого в телепрограмме и в жизни, о «доброкачественной шизофрении», о достопримечательностях Перми, включая нового губернатора и «Пусси Райот», и даже о том, как медведи едят сгущенку, читайте в интервью Александра Пушного пермским журналистам. Удалось пообщаться с московским гостем и съемочной группе портала 59.ru.

– Отчасти мой образ сумасшедшего ученого в программе сделан таким, потому что невозможно в здравом уме и твердой памяти интересоваться в двадцатый раз, как сделана пицца. А хронометраж и наполненность программы такова, что шницель XXL – это наша классическая история. Понятно, что интересные подводки к интересным сюжетам придумываются легко, и интересные слова к интересным опытам тоже легко подобрать. Но среди них встречается XXL шницель. Зачем это снимают немцы – я не знаю. У них это оправдано. Там программа выходит в семь вечера. Это время немецкого ужина, а немецкий ужин – это «орднунг», если вы не поужинали в семь вечера, вы вообще не едите. Это немцы. Поэтому в семь вечера – сюжет про шницель. У немцев вырабатывается желудочный сок. Все хорошо. Нация счастлива. А у нас? Как можно искренне интересоваться этим шницелем в 20-й раз? Поэтому, естественно, все идет через легкое сумасшествие. Подходишь к шницелю с неожиданной стороны. Фермер выращивает элитное мясо. Фермер выращивает элитное мясо на себе. Фермер не может выращивать элитное мясо. Фермер выращивает элитные корма, которые он дает коровам, которые выращивают элитное мясо. Такого рода подводки могут звучать к сюжету про элитный шницель XXL. А в сюжете все просто. Здравствуйте. Вот наш фермер Георг, вот его корова. А потом он ее разрезает просто ножом пополам и жарит. Все. Немцы считают это познавательным сюжетом. Наши сюжеты интереснее, чем немецкие. Это я вам официально заявляю.

– Но в Германии эта программа считается псевдонаучной...

– Ученый мир вообще агрессивно к нам настроен. По понятным причинам. Мы заставляем их быть интересными в повествовании. И, конечно, мы не пытаемся собой заменить обучающий процесс. У нас научно-популярная передача. С другой стороны – нельзя все время в школе делать все скучно. Физика не должна быть скучной. Я учился в новосибирском университете на физфаке. У нас был замечательный преподаватель – профессор Пальчиков. Мы, тогдашние студенты, называли его лекции Пальчиков-шоу. Он делал это очень классно. Например, чтобы показать нам неньютоновскую жидкость, он брал крахмал, воду и еще какой-то склеивающий материал и получал такую зеленую соплю, которая тянулась под собственным весом. А потом он скатал это в шарик, бросил об пол и оно запрыгало. И он просил все это объяснить. Мы не всегда справлялись с задачей, но подавал он это очень красиво и интересно.

– Знание физики вам пригодилось?

– Одно дело, когда ты сидишь и читаешь это в учебнике. Например, бранденбургские полушария – вот взяли два шарика, откачали воздух, они склеились и даже лошадки не смогли разорвать их. И картинка – лошадки и два шарика. А мы поехали в магазин. Купили две кастрюли. В одну вставили клапан-компрессор. Никакого клея. Только хорошая прокладка для герметичности. Воздух даже не сильно откачали. Действительно вообще никак не разнимается. Повисли на этой штуке, представляете, сто килограммов она выдерживает. Мы приезжали в школу, дети всем классом пытались разлепить – бесполезно. А потом впускаешь туда воздух, и оно легко разлипается. Раз и все – клево.

– То есть все строится на юморе. У вас юмористическая передача?

– Нет. То, что там дурачок – ведущий, это еще ни о чем не говорит. Мне еще никто не говорил, какая у вас программа веселая... Полезная, интересная – пожалуйста. Когда мы говорим о какой-нибудь кулинарной истории, например о сыре, мы вспоминаем простые вещи. Это не смешно, но интересно. Что такое сыр? Откуда он взялся, и зачем он нужен? Разве люди придумали его в качестве некой вкусности? Сыр – это попытка человечества законсервировать молоко. Все, что на свете люди создавали и сейчас жрут изо всех сил, это попытка человека сохранить урожай. И в том числе, когда не получалось сохранить урожай, появился тот самый замечательный алкоголь.

– 18+?

– Ничего страшного. Бывает 18+ и больше, бывает 40+. Не надо этого бояться.

– Этим летом вышел новый закон о том, о чем теперь нельзя говорить. Сейчас перед вами на столе граненый стакан, наполненный бесцветной жидкостью. В кадре вашей программы это допустимо?

Ответ смотрите в видеосюжете.

– Как вы относитесь к законодательным инициативам на тему защиты детей от губительной информации?

– Наше законодательство, как всегда, бежит за паровозом. Я считаю, что ничего плохого в этом нет. Как отец двоих детей иногда я просто бросаюсь к компьютеру, когда они там залезают куда-то туда, куда не надо. Я просто как вратарь прыгаю вырубать это все... И когда по телевизору что-то идет, я прислушиваюсь. Два ребенка, одному семь лет, другому три. А няня у нас смотрит НТВ. И они смотрят. Поэтому я иногда прислушиваюсь. Конечно, сейчас люди спохватились. Этим ведь не занимались у нас лет 20. Как Союз развалился, всем стало по фиг. Руководство каналов стало понимать, народ смотрит расчлененку, давайте будем побольше этого показывать... Тыдым-тыдым, криминал, давайте будем друг-друга убивать – это же смотрят. Раньше, допустим, некий канал был интеллигентным, потом всех повыгоняли, стали показывать, как пилят ногу. Народу смотреть неприятно, но смотрят. Интересно же, отпилят, не отпилят. Потихоньку все докатилось до того, что нужны отдельные кабельные каналы, где все это будет. И как только государство решило с этим разобраться, оно, как, знаете, молоко убежало у хозяйки. Когда молоко убегает, прибегает хозяйка, хватает его, а оно еще больше разливается. Сейчас все потихоньку устаканится. Конечно, пошел перегиб с этими «Ну, погоди» несчастными, которых сейчас нельзя показывать и так далее... Понятно, есть перегибы, но если не делать ничего, оно так и будет продолжаться. И потом вы сами как родители начнете бегать возмущаться, мол, да что же такое-то.

– Вы по образованию физик, а по жизни шоумен, как получился такой крен в лирики?

– Страна поменялась. И я вместе со страной побежал туда, куда она. Оказался человеком очень социально зависимым. Мне было интересно работать там, где я нужен. Это еще в процессе обучения в университете. В 1992 году я поступил, и развалился СССР. А наука, как и спорт, вещь инертная. Академгородок жил своей жизнью. Там революции, 1991, 1993 года не существовали вообще. Мы как жили, так и жили. Смотрели по телевизору, как люди по Москве бегали, друг в друга стреляли. Чего бегают, чего стреляют – ничего непонятно. Потом я просто учился. Сначала в моей лаборатории было 12 человек, через четыре года осталось два... Все уехали и продолжали уезжать. Потом был 1998 год. Было понятно, что в науке можно остаться, но это дело нужно очень-очень любить, заниматься им 24 часа в сутки, ничего другого не хотеть, и, наверное, чтобы прожить, нужно или на время, или навсегда уехать за рубеж. Я должен был вкладывать в себя знания и работу в течение долгих лет. Это было абсолютно никому не нужно, вообще. И в это же время приходили люди, которые говорили, если ты завтра не сделаешь нам фонограммы для «Мисс НГУ», у нас ничего не состоится. И я делал эти фонограммы и понимал, что здесь я нужен. Очень сильно. Потом меня позвали на два месяца в Москву фонограммы поделать. Я до сих пор фонограммы в Москве делаю. Это оказалось более востребованным с точки зрения социалки элементом.

– То есть если бы СССР не развалился...

– Я бы писал дома в частном порядке фонограммы для наших ребят. Уезжать куда-то... Зачем? Здесь есть работа, приличная зарплата, можно карьеру построить. Здесь моя родина, мои родители и так далее... Я не могу так взять и уехать. Для меня это сложная история. Но я не мог заниматься физикой 24 часа в сутки. А делать фонограммы могу.

– И музыкальное образование есть?

– Да. Мама в детстве запихала меня в музыкальную школу. Я учился играть на фортепиано. А гитару мне потом папа подарил. Но гитарой я уже сам занимался. Чему тебя учат ты не помнишь, а чему ты научился сам – помнишь всегда. На фортепиано я играть умею, но не вспомню ни одного произведения, которые играл тогда. Я ходил, как на каторгу, в музыкальную школу три года. А потом начался рок-н-ролл. «Битлз», все дела, даже «Модерн Токинг» был... Я вдруг неожиданно понял, что у меня в руках уже есть музыкальные инструменты, и я могу их применять. Это было очень здорово. Я просто видел, как пишутся песни. 99 процентов всех песен пишется на шести аккордах, хотя, как правило, хватает и четырех.

– Пермь вам знакома?

– Все мои родственники живут в Киеве. А отца распределили в Новосибирск. Потому все мое детство прошло так: самолет, Новосибирск, Пермь, Киев. Киев, Пермь, Новосибирск. Что касается вашего аэропорта, Пермь не изменилась никак. Аэропорт у вас все тот же, старый, добрый. Я, приезжая, получаю массу наслаждения, ностальгии. Не вздумайте его перестраивать. Кроме аэропорта, я не был нигде в вашем городе. Но сегодня мне показали ваши достопримечательности.

– Что понравилось?

– Во-первых, ваша буква «П», которую никак не подожгут. У меня руки чесались. Такой прекрасно сложенный костер и не поджечь? Тем более, когда он будет гореть, это будет очень красиво, поверьте мне. Я законопослушный человек, я бы ничего поджигать не стал, конечно. Иногда желание есть, но ты понимаешь, что это нельзя. Как раз тот случай. Мы были у вас возле бывшего речного вокзала, там сейчас музей современного-современного искусства. Там мы возле двух очень современных экспонатов постояли. Эта ваша машина, которая, я надеюсь, уже зимней резиной обклеена. Робот такой довольно доброжелательный. Мы попереживали, что все это стало музеем, что речное пароходство как-то заглохло. Мишку вашего замечательного потрогали. Нам рассказали, что из-за пожаров медведи, особенно голодные и злые, приходили в город на радость жителям. Я вспомнил кучу рассказов наших геологов, как они встречались с медведями. Они застали картину, как медведь ел сгущенку. Он просто взял банку лапами с двух сторон и раздавил. И выпил. Так же и голову человеческую может сделать. Это при том, что мишка-мишка косолапый, бла-бла-бла, девочки с собой в постель берут игрушку, чтобы заснуть быстрее... Если вы в реальной жизни встретитесь с медведем, скорее всего это будет ваша последняя встреча. Для медведя очередная, для вас – последняя.

– А о последних достопримечательностях Перми слышали?

– О вашем новом губернаторе?

– Да, это тоже наша новая достопримечательность, но я говорю об этапированной в Пермский край участнице Pussy Riot.

– К вам этапировали? По-моему в Читу.

– Одну в Мордовию, другую в Пермский край.

– Возможно и к вам. Я могу поздравить государство за то, что оно из двух хулиганок, абсолютно ничего не значащих в этой жизни, сделало героинь, и героинь, в том числе, вопросов только что прозвучавших. Я поздравляю с этим наше государство. Вот уж действительно, умнее ничего было придумать нельзя.

– А новый губернатор?

Ответ смотрите в видеосюжете.

– Вас привлекают озвучивать мультфильмы? Это интересная работа?

– Как таковой актерской работы там нет. В фильме «Девять» мне было сложно, надо было промычать характер героя, других слов не было. В буржуйских мультиках тебя назначают на роль из-за того, что ты похож на героя. У нас приходишь, тебе говорят: есть фраза, и надо попасть в хронометраж и в настроение. Как правило, со стороны настроение слышно плохо, и режиссер корректирует. Очень техническая история. Твоя задача быть шкатулкой с ручками, которой можно управляемо издавать звуки.

– Планируете еще проекты?

– Думаю, если кто-то будет снимать мультфильм про сумасшедшего ученого с торчащими волосами, меня обязательно пригласят. Вообще мы с Шацем хотим сделать передачу, где будет ведущий и собака. Я буду собакой. Причем интрига, ведь если человек в кадре полностью в гриме, это Безруков.

– Теперь мы знаем, кто играл Чубаку в «Звездныйх войнах».

– Да. Я еще не знаю, как это будет в гриме. Передо мной будет две задачи. Вести передачу, что-то говорить, обсуждать и при этом не задохнуться в костюме собаки.

– Как дети к вам относятся?

– Нормально. Старший думал, что это у всех так. Когда папа уходит из дома, его показывают по телевизору с камеры наблюдения. То есть у соседа по телевизору ребенку показывают – соседа. У всех детей папу показывают в своем телевизоре. Сейчас он все понял, немножко этим спекулирует, но я ему не даю. Это, кстати, большое преувеличение, что если пройтись по улицам, к тебе начнут подбегать... Нет . Этого не происходит. Вот если ты пришел в какой-нибудь фаст-фуд, и туда пришел какой-нибудь класс... Класс выстраивается полукругом... И смотрят. Причем тебя это вообще никак не касается. Ты просто стоишь и чувствуешь, что на тебя сзади смотрит 50 человек. Ты можешь спокойно делать, что хочешь. Взрослые смотрят на это как на поединок, мол, ну-ка, чем закончится? Потом самый смелый прорывается и просит автограф. Естественно, я не могу отказать, и дальше идет лавинообразный процесс. В ход идет все. Они из карманов достают такие вещи иногда... Вот здесь! Ты уверен, что здесь? Да!

– Ваш образ сумасшедшего ученого и ваш обычный образ в жизни совпадают?

– Вы же меня видите в жизни сейчас. Как вам кажется? Я давно ношусь с одной теорией и всем ее рассказываю. Она называется «Теория доброкачественной шизофрении».

– Это как?

Ответ смотрите в видеосюжете.

– А как вы отдыхаете?

– В одиночестве.