Анатолий Полотно, певец, поэт, композитор: «Какая жизнь – такие песни!»

Анатолий Полотно – необычное явление. Даже для такого богатого на незаурядные личности жанра, как шансон. Два высших образования, высшая партийная школа, охотник, рыболов, художник, моряк, философ… И конечно, удивительно яркий и самобытный певец.

– Анатолий, как следует из вашей биографии, поёте вы достаточно давно, но на пике популярности мы вас увидели буквально пару лет назад. Почему? Когда вы сами почувствовали свою известность?

– Мы с Федей Кармановым до сих пор не почувствовали себя на пике популярности по одной простой причине: нам некогда за этим следить. Где она ходит, эта популярность? С кем она гуляет?.. Есть известность, узнаваемость. Увидели люди кого-то в передаче «Дом-2», а потом увидели в жизни и узнали. Есть категория людей, известных по одной песне или по одной картине. Или спел человек одну песню и настолько она зацепила остальных, что человек стал известным на всю страну. Мы в «Дом-2» мы не ходим, да и хитов до «Поцелуй меня, удача!» толком не было. Несмотря на то, что эта песня появилась и стала узнаваемой, сами продолжали оставаться не узнаваемыми. Да и, знаете, совсем не обязательно быть популярным, узнаваемым и знаменитым. Мне думается, что комфорт человеческой души зависит не от этого. Душа растёт тогда, когда она что-то познаёт и развивается, становясь таким образом больше. Например, когда ты созерцаешь бескрайние северные просторы, душа твоя становится больше. Точно также как от встречи с зрителями, когда с первой песни, с первого такта и до последнего они аплодируют и танцуют, и для не нужно после каждого куплета призывно спрашивать их: «А где же ваши руки?!»

– Вы разглядываете людей в зале во время концертов?

– Их невозможно разглядывать, можно только почувствовать. Всё-таки человеческий глаз искажает внутреннее содержание!

– Во время ваших концертов зрители не только аплодируют и танцуют, они могут встать с места и пронзительно засвистеть или заорать: «Давай, Федя!» или «Жги, Полотно!» Вас это не раздражает?

– Абсолютно нет. Они же заряжены на контакт нашими песнями. Попробуйте создать атмосферу, когда люди навеселе без спиртного!

– Я во время вашего концерта увидела в зале преимущественно женщин и преимущественно за сорок. Вам не обидно, что к вам не ходят двадцатилетние?

– Нам с Федей не то чтобы не обидно, а даже приятно, поскольку с двадцатилетними у нас напряжённые отношения. Не потому что мы не умеем с ними разговаривать, просто по определению. Федькиной дочери уже под тридцать. Моей старшей Лизе уже 32, младшенькой – 23. При таком раскладе перестаёшь чувствовать двадцатилетних девчонок женщинами. Ну, и у двадцатилетних ведь свои кумиры. Пусть они идут на концерты к ним!

– А у вас есть песни про женщин?

– У меня мало песен про женщин, но «обе хорошие», как говорит Федя! (Смеётся.).

– Правда, что вы автор псевдонима «Федя Карманов»?

– Да.

– Почему Федя, а не Фёдор?

– Потому что у меня был дядя Федя (про которого, кстати, я написал в той же книжке), которого все звали именно Федя, а не Фёдор. Федя – очень тёплое имя, оно мне ближе, а Фёдор как-то слишком официально.

– У вас с Федей Кармановым уже три дуэтных альбома, на подходе четвёртый. А почему вы не назвали ваш дуэт каким-нибудь одним или двумя словами? Почему на ваших афишах пишут именно так длинно: «Анатолий Полотно и Федя Карманов»?

– Можно, конечно, и обозначить дуэт одним словом, но это будет неправильно. Даже если люди выходят на сцену дуэтом, они всё равно остаются личностями. Если не будет личности на сцене, то зритель будет скучать. Песня, написанная без труда, слушается без интереса. Если на сцене не происходит чего-то помимо звука, то понапрасну сцена досталась этому человеку.

– Анатолий, каких музыкальных традициях вы воспитывались? Вас заставляли ходить в музыкальную школу?

Федю мама заставляла: уж очень ей хотелось, чтоб её сын играл на скрипке. Он её надежды оправдал. А меня никто не заставлял. Мало того, моя мама заплакала, когда я показал ей студенческий билет. Ведь изначально я не собирался ни в какие институты. Тем не менее окончил аж три. Кто-то считает меня босяком. Я никоим образом не собираюсь это отрицать. Да, я парняга из рабочих кварталов. Моя мама работала на нефтезаводе, а папа на карьере. Я благодарен родителям за то, что они меня произвели на свет и дали правильное понимание жизни, которое вряд ли даст какая-то консерватория. Я уважаю образование, но самый правильный учитель – наша жизнь. Хотя иногда и слишком суровый.

– Вы были примерным ребенком?

– Я был, как все. Родители разошлись, когда мне было два года, и я жил с бабушкой. Так что знаю нравы улицы не понаслышке.

– Хулиганили много?

– Так все детство хулиганское было. Была масса приводов в милицию. Воровать не воровал, а вот драк было много… Потом служил в Казахстане. Было очень интересно. Может быть, я не понимаю, что происходит сегодня с армией, но иногда эти визги по поводу дедовщины просто раздражают. Армия закаляет. Каких-то унижений и оскорблений я даже не припомню, если и щемили – по справедливости.

– После армии чем занимались?

– Пошёл сначала в училище, а потом поступил в институт и университет. Тогда же пришёл в ресторанную сферу, стал петь в кабаках. Тогда пел, что закажут, потом стал писать сам. В 1990-х годах мы сколотили группу «Лоцман» и поехали кататься по стране. Началась перестройка, свобода во всех отношениях. Концертов давали по сорок за месяц! Нас стали звать на музыкальные передачи и однажды пригласили на «Утреннюю почту» Юрия Николаева. Так мы попали в концертный зал «Россия» и прижились. Как-то там проходил конкурс красоты «Мисс «Утренняя почта», где я и познакомился со своей будущей женой. Мы поженились, родилась дочь. Никакой цели покорять Москву я себе не ставил, просто так жизнь сложилась.

– Насколько у вас сегодня насыщен гастрольный график? Сколько концертов в месяц вы даёте? И выступаете ли по отдельности с Кармановым?

– По отдельности мы не ездим вообще. Вместе мы работаем, вместе ходим в отпуск, вместе сплавляемся и рыбачим. В среднем мы даём два концерта в месяц, кроме них ещё много заказных выступлений на корпоративах. Мы не стесняемся этого.

– На зонах выступали?

– Конечно, несколько раз. Там, пожалуй, самая благодарная публика. Только там приходится корректировать репертуар, не потому, что того хочет или не хочет хозяин, а просто не надо грузить людей, им и так нелегко.

– Анатолий, я в курсе, что вы не только поёте и рыбачите, но ещё и картины пишете. Вы их кому-то дарите или продаёте?

– Продавать не приходится. Как правило, либо дарю, либо воруют. (Смеётся.) Как-то отправил в Германию на выставку четыре картины, так обратно и не вернули. Некоторые удивляются: «Полотно, так ты художник!» Нет, ребята, я график, нафиг!

– Значит, Полотно – это не просто псевдоним, а ваше отношение к живописи! А в каком жанре вы пишете картины?

– Раньше мне казалось, что я работаю в жанре сюрреализма. Сегодня нет никаких «сю», есть просто реализм.

– Вы ведь и книжку написали?

– Да, так что я ещё и писатель! (Смеётся.) Сегодня моему сынишке семь лет, а когда он был совсем мелким, я рассказывал ему всякие истории из жизни. Ему это очень нравилось. Жена моя Наташа, как-то раз подслушав мои россказни, предложила их художественно переработать и издать книгу.

– То есть это сказки?

– Скорее, детские воспоминания, которые каким-то волшебным образом сохранились в моей голове. Знаете, любое действо, которое происходит сегодня, завтра вспоминается совершенно по-иному, воспринимается через иную призму. Моё детство сегодня мне кажется настолько необыкновенным, удивительным, счастливым и кайфовым! Хотя по сути оно таким совсем не было. В общем книжка называется «Про меня, про Сашку-брата и про Кольку-дурака». Сашка и Колька – это персонажи из моего детства.

– Книга уже вышла?

– Нет, но скоро выйдет. 16 декабря в зале «Космос» в Москве состоится её презентация. Примерно в то же время выйдет и мой новый альбом.

– О! И как он называется?

– Я назвал его «Живите-здравствуйте», но рекорд-компания всё переиграла. Дело в том, что в альбоме есть песня со словами «Здравствуй, Крым!». Вы в курсе, что присоединение Крыма к России стало событием года. Так вот, представители компании, выпускающей альбом, позвонили и сказали: «Анатолий Сергеевич, просим вас, чтобы по коммерческим соображением вы дали согласие выпустить альбом под названием «Здравствуй, Крым!» Я посоветовался с мудрым Федей, и мудрый Федя сказал: «Какая нам разница? Ну пусть будет Крым!»

– Анатолий, можно я задам нестандартный вопрос: как вы думаете, почему водители маршрутных такси всегда слушают шансон?

– А кто сказал, что шансон в такси, во дворе – это плохо? Кто это решил?! Раз вы задаёте этот вопрос, значит, вы думаете, что шансон – это недоискусство! Маршрутное такси – это отражение культурного уровня людей. Не надо пугаться этого и не надо презирать. Это потребность человеческой души. Шансон востребован во всех слоях общества, шансон – это продолжение традиций русской народной песни. И никуда вы от этого не денетесь, сколько б ни рыпались и не лажали, сколько бы ни издевались и ни смеялись шансону в лицо!

– Похоже, вам часто приходится разговаривать на эту тему… Критики не терпите?

– К критике я отношусь нормально, нас часто критикуют, особенно «крутые» композиторы. Им кажется, что у нас мелкое искусство, такая «скрипка, бубен и утюг», примитивная музыка, построенная на трёх аккордах. А наш народ – бескультурный и неразвитый, поэтому ему нравится. Но это не так! Просто наши песни искренние, они про нас, их смысл соответствует нашему внутреннему содержанию, нашим проблемам, мечтам, стремлениям, боли, в общем – нашей жизни. А какая жизнь – такие и песни, ребята!