«Из воска можно слепить ангела, а можно свинью»: в 90-е пермский священник создал приют и за 30 лет воспитал 300 детей

Полжизни 61-летний священник Борис Кицко посвятил воспитанию беспризорных детей и трудных подростков. Взрастил 300 ребят. За 30 лет, сколько существует созданный им приют, он узнал самые тяжелые детские судьбы и старался помочь каждому своему воспитаннику. Мы съездили к отцу Борису и поговорили с ним. Он рассказал, зачем открыл приют, какие дети попадали в обитель и почему сами родители приводили сюда своих детей.

Верещагино встречает нас весенними проталинами и местами ухабистыми дорогами. Мы едем на бывшую базу торга. О базе тут теперь ничего не напоминает. Много лет назад протоиерей Борис Кицко открыл здесь детский приют в честь Феодоровской иконы Божией Матери.

Подворье приюта довольно большое. Издалека видно детскую площадку, мини-стадион, футбольное поле и спортивные уличные тренажеры. Ворота подворья открыты, сюда может прийти любой человек. Отец Борис встречает нас в новом корпусе приюта, где и живут его воспитанники.

— Поешьте с дороги, — зовет отец Борис в трапезную приюта.

Старший сын священника Миша выносит огромную сковородку с яичницей. Батюшка говорит: яйцо от домашних курочек, которых держат тут же в подворье. Миша щедрой рукой наливает щи в большие тарелки, выносит домашние соленья и варенья. Еда простая, деревенская, но вкусная.

Батюшка ведет нас в библиотеку приюта. Там мы в итоге проговорим несколько часов.

Борис Кицко — коренной пермяк. Его родители были простыми рабочими. Сам он закончил техническое училище и два года служил механиком в военной авиации на Дальнем Востоке. В армии Борис Кицко тяжело заболел.

— Я был в тяжелом состоянии и дал Богу обет, что если я выживу, то стану священником, — вспоминает батюшка. — Выжил, вернулся из армии, устроился на военный завод, работаю себе, живу припеваючи. Про обещание забыл, хотя совесть напоминает. Значит, ну, ладно, я буду ходить в храм, но священником не буду. Вот так вот, лукавить решил.

Тогда отцу Борису стал каждую ночь сниться один и тот же сон о том, как его рукополагают в священнослужители. В итоге в 21 год Борис Кицко бросил завод и пошел в храм. Он стал священником в 1985 году. Сначала пел на клиросе, там же познакомился со своей будущей супругой. Сейчас у батюшки большая «родная» семья: четверо сыновей и три дочери. Самой младшей дочке 10 лет.

— Жена — это мой тыл. С матушкой Татьяной мы вместе уже больше 30 лет — говорит отец Борис. — У нас женятся один раз на всю жизнь. У нас так всегда было в роду.

Самыми тяжелыми годами для отца Бориса стали 90-е. Именно тогда он впервые задумался о том, чтобы открыть приют для детей-беспризорников.

— Случилась перестройка. Люди теряли работу и зарплату, пенсии не выплачивают, детские [пособия] не выплачивают. Спирт льется рекой, — рассказывает батюшка. — Люди просто сгорают, люди спиваются. И появились на улице первые брошенные дети. У храма стоят, милостыню просят. Ну, надо что-то делать. Таких детей было много.

Борис Кицко обратился за советом к своему духовнику отцу Науму, поделился своими мыслями и страхами. Духовник его успокоил и сказал открывать приют.

— Я спросил: а чье имя будет носить приют? Он говорит: «Кто умер и воскрес? Лазарь. Вот в честь Лазаря и будет приют», — поделился священник.

В 15 километрах от Верещагино в деревне Гаревке батюшке отдали здание бывшей начальной школы. Там и открыли приют, который назвали «Детская обитель». Он до сих пор существует только на пожертвования. В первые годы туда принимали и девочек, и мальчиков.

Первым ребенком, который оказался в церковном приюте, была девочка. У нее был неоперабельный порок сердца, и малышку отдали в приют. Умерла она в 14 лет. Днем легла спать и не проснулась.

Второй воспитанницей была 25-дневная малышка. Сначала в храм пришла ее мать, сама круглая сирота, и стала рассказывать отцу Борису, почему ей не нужная новорожденная дочь.

— Мать совсем молодая, она говорит: «Батюшка, я вот родила девочку, но у меня нет ни семьи, ни мужа, есть знакомый, дальнобойщик, мы просто переспали, я забеременела», — вспоминает отец Борис тот разговор. — Мне она сказала, что детдомовская, жилья нет, ничего нет. Если девочка останется у нее, то вряд ли выживет.

Отец Борис запряг лошадь и поехал забирать грудничка. После этого родная мать ни разу не навестила кроху.

— Я знаю, что эта женщина потом умерла от СПИДа, — говорит священник. — Но девочка-то здоровая, слава Богу. Она выросла, теперь у нее самой трое детей, трое мальчишек.

Молва о церковном приюте распространилась быстро. Еще одной из первых воспитанниц была девочка-отказница. Как говорит отец Борис, до самых поздних сроков беременности мать «вытравливала ее из себя». Девочка родилась живой, но очень болезненной и со слабым здоровьем. Мать растила ее до семи месяцев, но в итоге отказалась от дочери.

Малышку в приюте берегли и старались поддерживать ее здоровье. Оказалось, что кроха может есть только определенную пищу. Из-за сильнейшей аллергии она моментально покрывалась гнойничками и пятнами. Чтобы её кормить, отец Борис специально купил козу. Девочке делали каши на козьем молоке. Она выросла, благодаря заботе окрепла. Позже вышла замуж и родила дочку.

Первым мальчиком в приюте стал Ваня. Мать вместе с сестрами закрыла его в доме и ушла пьянствовать. Ее не было несколько дней. Брошенных детей заметила соседка, ее насторожило, что брат с сестренками смотрят в окна и никуда не выходят, матери нигде нет почти неделю.

— Когда мы пришли, вскрыли дверь и зашли туда, то увидели, что мальчик в свои полтора годика даже не мог сидеть. Он даже не плакал, хотя был весь обмаранный, холодный и сырой, — вспоминает отец Борис. — А девчонки съели всех сухих мух на окошках, потому что нечего было есть в доме.

Над этими детьми батюшка оформил опекунство и воспитал их.

Отец Борис помнит каждого, кто попал в приют, особенно в первые годы. Была девочка-цыганка. Мать оставила ее в электричке под сиденьем, завернула в тряпки и ушла. Был мальчишка Миша, который умел курить с трех лет.

— Его мама пьяная, папа пьяный, лежат. Закурить даже не могут, настолько пьяные, — говорит отец Борис. — Сыну дают указание: «Мишка, закури». Миша закурил, дал маме. Миша закурил, дал папе. И втянулся Миша.

А однажды к приюту приехал мусоровоз. Водитель рассказал, что в Карагае на свалке живут мальчик и девочка. Родителей у них нет, их приютил бездомный. Кормил их тем, что найдет там же на свалке. Водитель попросил батюшку взять этих детей к себе.

— Он привез их на этой же машине, это были маленькие брат и сестра, — вспоминает собеседник.

Отец Борис вспомнил и страшные случаи. Так, в его приюте воспитывался подросток, которого сын декана снимал в порно в возрасте с 11 до 14 лет.

— Парень, слава Богу, вырос, все это оставил, забыл и женился, у него сейчас хорошая семья, хорошая работа, — коротко описывает батюшка.

Помогали в обители и детям с инвалидностью. Здесь воспитывали мальчика-сироту, который страдал из-за большого горба на спине. Когда он, как сирота, должен был получать квартиру, неожиданно объявился его брат.

— И брату сразу стало надо брата. А почему? Потому что у брата хороший капитал и квартира, — негодует отец Борис. — Сейчас наш воспитанник закончил училище для инвалидов за Кунгуром на архивариуса и на бухгалтера и хочет еще учиться там. И это хорошо. Когда он здесь жил, он был свой среди своих. Его здесь все берегли.

А порой в приют родители приводят детей сами. Причин несколько: подростки показывают свой неуправляемый характер, кто-то занимается бродяжничеством, пьют, воруют, «нюхают». За помощью к отцу Борису обращался даже начальник отдела полиции: его сын-подросток употреблял наркотики и вообще отбился от рук. В приюте парень начал учиться, сейчас заканчивает девятый класс и бросил пагубное пристрастие.

— Почему дети в богатой семье отбиваются от рук? Родители порой откупаются от детей, — объясняет собеседник. — Надо тебе компьютер — давай, на тебе. Меня не трогай, я и так устаю. Деньги надо делать, семью содержать, поэтому все силы брошены на это, а ребенок остается в стороне. Ребенок ведь не рождается плохим, он им становится. Я всегда говорю: нужно достучаться до детского самосознания. Я говорю: давай-ка сразу, парень, телефон, мы сейчас с тобой все-таки начнем учиться, а телефон будет как вознаграждение. Упал на асфальт, бьется в истерике: да я на вас заявление напишу, в милицию сдам, да я бедный мальчик, меня тут обижают. Это ненормально, когда ребенок может вас послать куда подальше.

Сейчас отец Борис гордится этим воспитанником, подросток старается учиться в школе, родители его навещают, а если нет двоек, парень ездит к семье в Пермь на праздники или выходные.

Сюда привозят на перевоспитание своих мальчишек и мамы-одиночки, когда не могут справиться с характером чада и не хватает мужской руки.

— Вообще для правильного воспитания мальчика нужен отец. Именно он призовет: держи ответ за то, что натворил, — отмечает священник. — В какой-то мере я всегда старался заменить им отца.

Есть и другой секрет воспитания: глядя друг на друга, дети сами меняются. В приюте нет места лени.

— Мы трудимся, садим огород и ухаживаем за животными, — рассказывает отец Борис. — Порою, вы знаете, к нам привозят дистрофиков-парней. А тут они вырастают в крепких парней. Все от того, что у нас свое хорошее питание, своя молочка, свои овощи, свое мясо, дети едят здоровую пищу, а не чипсы с колой. Здесь мы занимаемся обычным трудом, покидали где-то навоз, покопали грядку, там убрали снег и в результате прекрасные жилистые парни вырастают. А еще плюс от того, что они занимаются на лошадях. Мы на лошадях в походы ходим. Запрягаем их в кибитки, в телеги или просто верхом скачем. И пошли километров за 30 в поход.

Лошадок видно из окна приюта. Отец Борис обещает позже нам провести экскурсию по подворью.

Вспоминая своих воспитанников, священник рассказал об одном мальчике, который 14 раз сбегал из приюта.

— Была у него такая неустроенность. Отец с матерью расстались. У отца вторая семья, — делится отец Борис. — И вот мальчишка хочет к отцу, а отцу не нужен. Он 14 раз отсюда сбегал. Мы однажды сели с ним, я ему сказал: «Сашка, кто твой дед? Ветеран войны, да? Офицер. А ты? Ведь в тебе все задатки твоего деда». Вы знаете, парень выровнялся, сдал экзамены, поступил в Калининградское училище ФСБ, закончил его. Сейчас в Москве, ФСБшник, у него двое сыновей, прекрасно служит, живет. Созваниваемся с ним.

Отец Борис следит за судьбой своих воспитанников. Рассказывает, что трое его выпускников погибли на СВО. Он отпевал их сам. В приюте есть стена, на которой висят фотографии ребят, которые сейчас служат. Над портретами написано: «Наши защитники».

Семь воспитанников отца Бориса стали священниками, как и он.

— Это был их выбор, это не мои уговоры. Я никогда не уговаривал, — подчеркнул отец Борис. — Я прекрасно помню слова русской пословицы: невольник — не богомольник.

За эти 30 лет в приют привозили детей не только из Прикамья, но и из Якутии, Дальнего Востока, Бурятии, Алтая, Белгорода, Донецка, Борисполя.

Здесь помогают и матерям, которые попали в сложную жизненную ситуацию. В Верещагино нет кризисной квартиры, где можно укрыться жертвам домашнего насилия. Местные власти попросили помочь отца Бориса.

— Да, конечно, в этом случае возьмем, поможем. Мы пускаем пожить маму и пристраиваем ее ребенка либо в садик, либо в школу, — говорит собеседник. — Бывало, сюда приходили их мужья. Ну, это комедия. Многие из них считали, что они сбежали ко мне, и я содержу здесь гарем.

Несколько лет назад приют разделили. Теперь в деревне Гаревке работает приют для девочек, там им помогает игуменья Антония. Отец Борис открыл второй филиал в Верещагино — это приют для мальчиков со своей конно-спортивной школой.

Отец Борис признается, что ни разу не пожалел, что создал приют. Он видел как менялись дети.

— Ребенок как воск. Из мягкого воска можно слепить ангела, а можно свинью, — говорит отец Борис. — Я считаю, что прожил хорошую жизнь. Было трудно, но когда ты видишь результат своих трудов, понимаешь, что живешь ненапрасно. В каждом ребенке, кто здесь вырос, осталась частичка моей души. Не было моих и чужих. Каждый ребенок — это отдельная судьба. Я прожил с этими детьми, пусть даже где-то и короткую, но жизнь. Я с этого не имею никаких денег. Я не разбогател и у меня нет счетов, нет крутых машин, нет вилл и яхт. Ничего у меня нет. Но при этом я счастливый человек. Вокруг меня добрые люди. Вот этим я богат.

Отец Борис предлагает нам показать комнаты мальчиков. Воспитанники живут на втором этаже корпуса. Весь этаж разделили на три блока, выкрасили их в разные цвета: зеленый, желтый и бежевый. Каждую неделю мальчики дежурят по блокам. В комнате живут по трое. Все постели аккуратно заправлены, на полках стоят небольшие иконы, у кроватей компактные тумбочки. Для учебы есть стол. Вот, пожалуй, и все.

В корпусе мы не встретили воспитанников — днем они уехали в школу. Отец Борис показывает общий учебный класс: тут мальчишки учат уроки. Здесь есть компьютеры и столы. Следующая комната — это медицинский кабинет. Если ребенок болеет, его можно изолировать на карантин. Здесь же хранятся медикаменты. Тут же на этаже комната воспитателя, который проводит с детьми все время. Именно воспитатель кормит воспитанников и следит за ними.

В приюте есть библиотека. Многие книги, как оказалось, подарил бывший губернатор Виктор Басаргин, он время от времени гостил в приюте. Сюда также приезжал известный пермский хирург Сергей Суханов.

Еще одну комнату отдали под склад. Батюшка Борис называет ее на армейский манер — каптеркой. Здесь хранятся музыкальные инструменты детей, гармонь, синтезатор, мольберт художника, скрипка, казачьи костюмы — мальчики выступают в них во время джигитовки на лошадях.

Около приюта большая территория. Здесь есть детская площадка, футбольное поле и воркаут площадка с уличными тренажерами. Все это подарили меценаты и местные власти. Заниматься спортом сюда может прийти любой желающий — ворота приюта открыты.

Но больше всего местная детвора и сами воспитанники приюта любят посмотреть на лошадей и контактный зоопарк. Покататься на лошадях и обучиться верховой езде тоже могут все, кто хочет. Плату за занятие берут символическую — по 50 рублей на корм лошадям.

В загоне стоят крепкие и здоровые лошадки. В руки сразу тычется маленький любопытный жеребенок. Неравнодушные люди подарили приюту старые елки на корм животным. А их здесь довольно много. Рядом с загоном самый любимый для детей вольер, говорит батюшка. Там живут павлин и кролики, которые выпрашивают вкусняшки.

К сожалению, именно угощения без разбора привели к смерти местного верблюда. Отец Борис рассказал, что у них много лет жила пара верблюдов, не так давно самка родила и вскоре умерла. Оказалось, что люди накормили ее хлебом и полиэтиленом. В желудке все это разбухло и привело к тяжелым последствиям. Спасти животное не смогли.

— Вот наш красавец Алтай остался только с дочкой, — подводит к верблюдам отец Борис. Алтай доверчиво смотрит, но быстро теряет к нам интерес.

Чуть подальше в загоне стоит роскошный як Яшка и его дочь Пломбирка, поодаль — вольер с большими и шустрыми нутриями. В последнем вольере живет волк.

Тут же в подворье есть маленький музей под открытым небом. Местные подарили батюшке старинные предметы быта: коромысла, старую швейную машинку, горшки, посуду. Дети с любопытством изучают все это. А еще тут стоит небольшая пушка. Стреляет по-настоящему. Ее запускают по праздникам.

Мы разговорились с молодым парнишкой. Имя для статьи он попросил изменить, но согласился рассказать свою историю. В приюте Сергей воспитывался с 2018 года. Тогда ему было 15 лет.

— Мы с братом-близнецом сироты, в детдоме мне показали документы, что родители мертвы. Больше я не задавал вопросов, — вспоминает Сергей. — С 9 лет нас забрали опекуны в Пермь. Я плохо учился, сбегал из дома. Однажды я приехал сюда в летний конно-спортивный лагерь и решил остаться. Сам приехал в приют из Перми. Когда сюда попал, я даже посуду мыть не умел. Отец всему научил.

— Отец — это батюшка Борис? — уточняем.

— Да. Отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Я называю его отцом, — говорит Сергей. — Он мне дал то, что каждый отец дает сыну.

— Между собой мальчишки тут сложно уживаются?

— Смотря какие мальчишки. Бывали и лодыри, отмазывались всякими болячками, и воровитые бывали. Все разные. Сейчас таких уже давно нет. Если накосячил, например, в школе плохо учишься, у нас наказание конюшню почистить. Работа лечит, работа дает осознание того, что в следующий раз ты этого делать не будешь.

Сергей говорит, что больше всего в приюте полюбил лошадей и верховую езду. Его любимый конь был Рубин. Сейчас парень учится в Кудымкаре в педагогическом колледже. В приют приезжает в свободное время и помогает по хозяйству.

— Я благодарен отцу за все, что он мне дал, — делится Сергей. — Помог, выходил и вырастил.