Вадим Михайлов, художник: «В Перми нам остается только уходить в подвалы и заниматься партизанщиной»

Творческие профессии в Перми никогда особо востребованы не были, однако порой занятия живописью могли принести прижизненную славу и немалый капитал. Если рассмотреть ситуацию на сегодня, то процент молодых людей, пытающихся заработать на хлеб насущный творчеством, довольно высок... Однако кто из них станет вторым Сальвадором Дали, либо же первым в своем роде – покажет время. На вопросы, связанные с проблемами современного искусства, в беседе с корреспондентом 59.ru ответил один из самых известных «молодых» художников Перми – Вадим Михайлов, уверенный в том, что «московским варягам» Пермь Великая еще может кое-что противопоставить.

– Сегодня Пермь является плацдармом для «современного искусства», в том числе изобразительного, как вы определяете свое место в нем?

– Пермь совсем недавно стала неким эпицентром современного искусства, однако его плацдармом вовсе не является. За какие-то полгода невозможно сделать из Перми культурную столицу, коей она сегодня представляется в СМИ. Современное искусство по своей сути ничем не отличается от искусства прошлого века, просто есть люди талантливые, которые во все времена могли быть и востребованными, и наоборот. А есть сиюминутное искусство. Мое место в современном искусстве определяется собственно современностью. Пожалуй, я все-таки деятель современного искусства.

– Насколько я знаю, вы не являетесь ни членом союза художников, ни представителем современной художественной элиты. Каким способом вы «пробиваете» себе место под солнцем в пермском культурном пространстве?

– В Перми существует некая подпольная художественная элита, аналог того, что в свое время было и в Москве, и в Санкт-Петербурге, вспомним того же Тимура Новикова. Мы стараемся идти по тому же пути, не пытаемся быть в рамках заданных различными «союзами». Мы идем по пути настоящего искусства. Истинная беда в том, что хорошие художники из Перми уезжают, либо умирают. Возможно, лет так через пять нормальных творцов здесь вовсе не останется. У нас не хватает воздуха для творчества. В любом большом городе, где есть настоящая культура, если нет подпитки извне, художники теряют свой творческий потенциал. На самом деле в Перми есть и поэты, и живописцы, ничуть не хуже, чем в Москве. Бывают случаи, когда в Пермь приезжают культурные деятели из столицы и удивляются тому, насколько здесь много творческого потенциала, и насколько он реализуется, не имея хороших стартовых позиций. Если бы в Перми была возможность как-то существовать за счет художественного ремесла, то многие бы оставались и создавали городу неповторимое имя.

– А вы считаете, что в других городах с подпиткой художников дело обстоит лучше?

– Недавно мы с Сергеем Стакановым ездили в Самару. На мой взгляд, там дело обстоит гораздо лучше. В Санкт-Петербурге есть большое количество художественных галерей, где существует возможность провести выставку. Екатеринбург, очень продвинутый город в этом смысле, в нем есть Центр современного искусства. В Перми практически не осталось галерей: «Союз Арт» забрали, в центральном выставочном зале нас за художников не воспринимают, нам негде показать свое творчество. В Перми нам остается только уходить в подвалы и заниматься партизанщиной.

– Есть ли у вас идеи по созданию альтернативы тому, что в Перми осуществляется в сфере официального художественного искусства?

– Идеи есть… Есть даже планы. Но в свете событий последних месяцев реализация подобных планов может быть сорвана их обсуждением. Давайте пока остановимся на том, что идеи есть.

– Для создания художественных полотен необходимы определенные условия, например, просторные мастерские. Как у вас обстоит дело с мастерской?

– Как и многие молодые художники, я рисую дома. Для того чтобы получить мастерскую, необходимо быть членом союза художников, а чтобы туда попасть нужно пойти на определенные уступки, замкнутый круг получается. Взять, к примеру, члена ЮНЕСКО Николая Синна, который с трудом, только через Москву, заполучил в Перми корочки члена союза художников.

– Кого из современных художников вы можете назвать своими учителями?

– В первую очередь, Тимура Новикова, который дал мне свободу Густава Клинта, Эгона Шилли, Эндрю Уайта, Петрова-Водкина. Большое влияние на мое творчество оказали «митьки»: Флоренский, Шинкарев и прочие. Художники 60-х годов – Арефьев, Шагин, Васми, Котельников, Свешников, Шварцман, Шемякин и многие другие, – мои настоящие учителя. Сегодня в Перми моими друзьями и соратниками по перу являются Марина Васева, Равиль Хакимов, Егор Субботин, Константин Холмогоров, Ольга Олехнович…

– В 80-е годы, когда художественная культура находилась в подполье, многие творцы вели тесную дружбу с «опальными» музыкантами. Ведете ли вы сейчас дружбу с пермскими рок-группами?

– На сегодня ситуация ничуть не изменилась. Я сам «опальный» музыкант, помимо художества. К примеру, могу назвать несколько своих друзей музыкантов, это – Сергей Вихман, Олег Селезнев, Дмитрий Михеенко, группы «Микрофлора», «Бэндр», «Джамахирия», «Blues-собеседник».

– Некоторые представители пермской общественности считают, что присутствие в городе Марата Гельмана разрушает нашу культуру, развращает молодежь и расходует средства налогоплательщиков. Как вы относитесь к деятельности столичного галериста?

– Лично я считаю, что Марат Гельман – один из лучших московских галеристов, и его приезд в Пермь является позитивным началом для города. Мне он глубоко симпатичен. Что касается музея современного искусства, то я считаю, что все самые лучшие выставки еще впереди. Например, я слышал, что предстоят выставки Кошлякова и Бродского, это одни из самых интересных для меня художников в последнее время. Другое дело, что некоторые выставки, например, которая проходит сейчас, на мой взгляд, не несут на себе определенной художественной ценности. Но между тем, я очень рад, что существующий музей уникален, его нет в других городах России, а Перми есть чему гордиться.

– Кстати, а чем для вас является Пермь?

– Пермь для меня – это холод, ветер, «бесконечный ЦУМ». (Смеется.) Вообще я больше люблю природу, нежели города, хотя в Перми, я считаю, самые красивые девушки на Земле.

– Планируются ли какие-то выезды с выставками в другие города? Как обстоит дело с организацией выездных выставок пермских художников сегодня?

– Планируются. Возможно, мы будем принимать участие в выставке «Европейские акценты» в городе Дуйсбург (Германия). У моего друга Сергея Стаканов в ноябре будет выставка в галерее «Борей» в Санкт-Петербурге, называться она будет «Загробный шопинг». Вообще дела с гастрольными выставками обстоят довольно сложно, поскольку на перевозку работ требуются немалые средства, а не все галереи готовы приглашать к себе малоизвестных художников. Пока мы действуем партизанскими методами, и пытаемся «продвинуть» свое искусство самостоятельно, через знакомых и именитых друзей.

– Как мировой финансовый кризис коснулся художников, и лично вас? Возможно это новый виток в творчестве или творчество не зависит от мировых катаклизмов?

– Любой кризис вообще является неким движком для творческих личностей. Вспомним хотя бы Пикассо или Модильяни, у которого самые лучшие работы были сделаны во время кризиса в период Первой мировой войны. Сейчас наш кризис является в первую очередь кризисом личности. Мы тоже воюем на определенном фронте и эта война не прекратится – это мое убеждение.

– Насколько касаются художника, как и любого творческого человека, дела мирские – это источник для новых произведений искусства, либо же творец существует вне времени и территориальных привязок?

– Когда мы смотрим на работы Рембранта, мы знаем, что в человеческой истории ничего не меняется. Межу тем художник является отражением времени с его достоинствами или же недостатками. Когда человек смотрится в зеркало, он же оценивает себя довольно субъективно… Поэтому, как гласит народная мудрость: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая». (Смеется.)

– С одной стороны, для художника важны лишь краски да кисти, с другой – мировое признание. Как вы относитесь к молодым людям, вставшим на путь изначально неприбыльного художественного ремесла?

– Я считаю, что путь этот предначертан свыше. Если человек может писать, значит перед ним бесконечный путь в область запредельного. Если же он может не писать, то у него есть счастливая возможность заняться чем-нибудь другим, помимо художества. Так или иначе, путь этот труден и порой приходится отказываться от многих благ человечества, дабы просто осуществить свою мечту.