Татьяна Миролюбова, декан экономического факультета ПГНИУ: «Не стоит ждать завершения кризиса в 2016 году»

Проблемы российской экономики стали одним из ключевых инфоповодов наступившего года. За колебаниями курса валют и нефтяных цен не наблюдает разве что ленивый. Сколько еще продлится экономический спад и как он отразится на пермяках? Об этом нам рассказала доктор экономических наук, декан экономического факультета ПГНИУ Татьяна Миролюбова.

– Здравствуйте, Татьяна Васильевна. Не секрет, что наша экономика зависит от цен на нефть. На ваш взгляд, до какого уровня могут опуститься нефтяные котировки?

– Есть факторы, которые показывают, что нефть будет дешеветь. Саудовская Аравия сейчас заключает контракты на поставку нефти по цене 26$ за баррель. Поэтому вполне вероятно, что нефтяные котировки опустятся до этого уровня в ближайшее время. Плюс к этому на нефтяной рынок возвращается Иран, который решил свои внутриполитические проблемы с ядерной безопасностью. Он готов добывать до 1,5 миллионов баррелей в сутки. США впервые выходит на рынок в качестве экспортера нефти. Конечно, объемы их поставок будут невелики, но рост предложения всегда ведет к снижению цен. На этом фоне страны ОПЕК не планируют снижать объемы добычи, чтобы не потерять свои позиции на рынке. Более того, последние заявления лидеров ОПЕК позволяют предположить, что они будут наращивать объемы поставок нефти на мировой рынок. Это наращивание будет удерживать нефтяные котировки на низком уровне и сделает непривлекательными инвестиции в разработку сланцевых месторождений в США. Потому что добыча сланцевой нефти выгодна при цене 50-60$ за баррель. Поэтому ОПЕК намерены сдерживать рост нефтяных котировок за счет увеличения экспорта. Но стремительного роста котировок в ближайшее время вряд ли стоит ожидать. Вообще, когда мы говорим о прогнозах, всегда надо говорить об определенной вероятности предполагаемого развития событий. Категоричности в прогнозах быть не может.

– Что должно произойти, чтобы запустился обратный процесс и нефть начала дорожать?

– В экономике все взаимосвязано. От низких цен на нефть проигрывают страны-экспортеры, но выигрывают страны-импортеры, это Западная Европа, Китай и так далее. Согласно анализу, снижение нефтяных котировок на 30% дает рост экономики стран-импортеров примерно на 0,5%. В частности, Китай при снижении цены нефти на 10% получает экономический рост на уровне 0,1–0,2%. Когда экономика стран – потребителей нефти приспособится к новым макроэкономическим условиям и у них начнется стабильный рост, то вырастет потребность в ресурсах. Соответственно, вырастет спрос на нефть, и ее цена постепенно начнет повышаться. Но стремительного роста котировок не будет.

– По вашим прогнозам, когда это может произойти?

– Прежде всего надо понимать, что экономика инертна и быстрых изменений в ней не бывает. Аналитика показывает, что экономика отдельной страны приспосабливается к новым макроэкономическим условиям в течение шести-девяти месяцев. Это очень приблизительные сроки, и тем не менее на них можно ориентироваться. Поэтому я думаю, что к началу 2017 года можно ожидать общего экономического оживления, которое положительно отразится и на экономике России.

– Какими будут последствия дальнейшего снижения нефтяных котировок?

– Экспорт нефти дает 40% дохода федеральному бюджету. Поэтому падение ее цены приводит к уменьшению доходной части российского бюджета. С другой стороны, будет идти дальнейшее стоимостное сокращение объемов экспорта нефти и, как следствие, ослабление рубля.

– Из уст российских чиновников часто можно услышать слова о том, что наша экономика достигла «дна кризиса». Можете объяснить, что это такое и когда можно ожидать достижения этого дна?

– Существует экономический закон, согласно которому экономическое развитие циклично. Каждый цикл имеет ряд фаз: депрессия, оживление, подъем, спад. Дно – это его нижняя точка. В 2014 году российская экономика вошла в понижательную фазу цикла. В 2015-м это падение продолжилось. Согласно прогнозам, за 2015 год ВВП должен снизиться на 3,65–4,1%. Сейчас Росстат подводит итоги года, и скоро мы узнаем окончательный результат. Надо сказать, что это не критическое снижение, для примера, в 2009 году падение ВВП России составило 7,9%, это был худший результат в мире. Сейчас вопрос состоит в том, продолжится этот спад или мы достигнем дна цикла, ситуация стабилизируется и после этого начнется постепенный рост.

– И все-таки, когда это произойдет?

– Есть так называемые индикаторы фаз экономического цикла. Это социально-экономические показатели, наблюдая за которыми можно с высокой долей вероятности сказать, в какой фазе находится экономика и куда движется. К числу важнейших индикаторов относится «индекс физического объема розничной торговли». В январе-ноябре 2015 года в Пермском крае он составил 87,3%. Это низкий показатель, что свидетельствует о продолжающемся экономическом спаде. То есть экономика находится в понижательной фазе или в кризисе, кому как больше нравится. Сколько он продлится, сказать сложно, но в ближайшие три месяца или даже полгода можно ожидать продолжения падения.

– А дальше?

– Дальнейшее развитие ситуации во многом зависит от нефтяного фактора. Модель российской экономики – это нефтяная модель. Она сформировалась в предыдущие годы стабильного роста цен на нефть, который начался с 2002 года. То есть в течение последних 14 лет импульс роста нашей экономики исходил из роста мировых цен на нефть. Сейчас этот рост прекратился, а экономическая модель осталась. Правительству требуется провести серьезные реформы для создания новой модели, в которой источником экономического роста будет не сырьевой фактор, а иной.

– Что вы имеете в виду под иным фактором?

– Весь мир ориентируется на инновационную экономику, в которой основными факторами роста являются разработка и внедрение новых технологий. Это работает не только в развитых странах, но и в успешно развивающихся экономиках мира, например в Китае. Сегодня эта страна является одним из крупнейших мировых поставщиков высокотехнологичных и среднетехнологичных изделий. Доля добывающей отрасли в экспорте Китая всего 0,46%. Их экономика практически не зависит от сырьевого фактора. Мне кажется, наше правительство должно использовать зарубежный опыт.

– Помимо реформ, что еще может повлиять на изменение экономической модели?

– Как ни странно, это девальвация. Помимо негативных эффектов девальвации – разгон инфляции и рост цен, у нее есть и положительное экономическое влияние – это стимулирование экспорта. То есть российский экспортер, продавая свои товары за рубеж по 10$ за штуку, при курсе 36 рублей получал 360 рублей дохода. Курс вырос, и за тот же товар продавец стал получать уже по 780 рублей. Бизнесу это интересно, поэтому девальвация всегда стимулирует экспорт. Но у нас другая проблема.

– Какая?

– Низкая доступность кредита. Чтобы производить больше товаров на экспорт или проводить изыскания по созданию новой конкурентоспособной продукции, нужны вложения. К сожалению, ключевая ставка ЦБ не позволяет банкам давать кредиты бизнесу под низкий процент. Но даже в этих условиях, при учете сохранения нынешнего курса доллара, экспортеры будут активизироваться. Благодаря этому падение экономики может постепенно остановиться и может начаться медленный рост. Но я думаю, что если это произойдет, то не раньше конца 2016 – начала 2017 года. Если кредиты станут доступнее, то оживление может начаться раньше.

– Насколько я понимаю, доступность кредитов снизилась из-за повышения ключевой ставки Центробанка. Если это имеет такие негативные последствия, то зачем ее повысили?

– В теории экономической науки описана взаимосвязь между величиной валютного курса и ключевой ставкой. Но эта схема работает не во всех странах. В России, например, эта связь не доказана, то есть у нас валютный курс не коррелирует с величиной учетной ставки ЦБ. Поэтому я не понимаю, зачем ее было повышать, тем самым рушить бизнес. Если бы ставку не повышали, то при нынешней девальвации у нас уже бы началось оживление экономики за счет развития экспортоориентированных производств. Так что, на мой взгляд, повышение учетной ставки было неоправданно. Более того, я считаю, что сейчас учетную ставку можно снизить. Но здесь возникает другая проблема – недостаточная монетизация российской экономики. У нас низкая обеспеченность экономики денежной массой.

– Зарубежные аналитики утверждают обратное. По их словам, запуск печатного станка только усилит инфляцию, так как новые деньги будут не обеспечены.

– Это спорное утверждение. В России соотношение между денежной массой и ВВП составляет 43–45%. То есть ВВП недомонетизирован, он позволяет иметь гораздо больше денег. Притом что за рубежом монетизация ВВП достигает 100%. Но просто так включить станок и раздать деньги банкам будет неэффективно. Начнутся спекуляции, и ситуация только усугубится. Российские ученые-экономисты предлагают несколько вариантов насыщения экономики деньгами. Например, дать их банкам под низкий процент при условии, что они пустят эти средства на кредитование обрабатывающих предприятий – реального сектора экономики. Другое предложение – пустить деньги в экономику через инфраструктурные проекты, когда государство финансирует строительство дорожной сети, в том числе железных дорог. Вспомните, когда вы последний раз слышали сообщения о постройке полноценной железнодорожной магистрали в рыночный период нашей истории.

– Тогда в чем причины нашей инфляции?

– Это правильный вопрос, потому что в классической экономической теории инфляция – это обесценивание денег, вызванное переизбытком денежной массы в экономике. Но наша инфляция вызвана не монетарными причинами. Одна из причин нашей инфляции – это повышение тарифов на электроэнергию и газ, которые происходят 1 июля каждого года. Вместе с ростом тарифов повышаются издержки предприятий. Они закладывают все это в себестоимость товаров. Цены начинают расти, и это приводит к росту инфляции.

– Каков прогноз роста инфляции на этот год?

– Я могу дать только приблизительный прогноз. Судя по аналитике, инфляция в этом году может замедлиться и будет колебаться в пределах от 8 до 10%. Это немало, но не критично. Для сравнения, по предварительным оценкам, в 2015 году инфляция в России составит порядка 12%.

– Многие сравнивают нынешнюю ситуацию с кризисом 1998 года. Насколько оправданно такое сравнение?

– У всех кризисов есть одна общая черта – это падение внутреннего валового продукта. Но есть и своя специфика. Давайте вспомним, что было в 1998 году. Нефть стоила 10$ за баррель. Сейчас это кажется чем-то нереальным. Девальвация была скачкообразная. За один день цена доллара выросла в три раза – с 6 до 18 рублей. Золотовалютные резервы России в конце 1990-х годов оценивались в 15 млрд долларов. При этом внешний долг государства был весьма значительным – порядка 360 млрд долларов. Из-за падения цен на нефть и скудности золотовалютных резервов в 1998 году был объявлен дефолт – отказ от выплаты госдолга.

Сейчас ситуация совершенно другая. Во-первых, золотовалютные резервы стали гораздо значительнее – более 360 млрд долларов. Во-вторых, девальвация не такая обвальная и резкая, как была в 1998 году. То же самое касается инфляции. Сейчас она есть, но она не такая значительная, как в 1990-х. Наконец, внешний государственный долг РФ стал меньше – порядка 32 млрд долларов, и выплаты по нему не так обременительны для бюджета. Учитывая все это, я бы не стала сравнивать 1998 год с нынешней экономической ситуацией. Она больше напоминает события 2008–2009 годов. На мой взгляд, сегодняшний кризис – это недолеченный предыдущий кризис. Тогда не было принято системных мер по изменению экономической модели. Вместо этого все дождались очередного роста нефтяных котировок и успокоились. Сейчас мы наступили на те же грабли. Плюс к этому ситуация осложняется политической напряженностью, санкциями и антисанкциями. Но и это мы можем использовать себе во благо, если импортозамещение начнет работать. Ростки этих изменений есть, и задача правительства – помочь этому росту. Однако, следует подчеркнуть, что импортозамещение не долждно быть всеобщим.

Чем чревато продолжение кризиса для пермяков? Куда вкладывать деньги в условиях экономического спада? Насколько заинтересовано государство в развитии науки, необходимой для инновационной экономики? Ответы на эти вопросы – в нашем видеосюжете.