Он проектировал и Горьковскую библиотеку, и современный ЖК «Симфония». Интервью с легендарным архитектором Менделем Футликом

Имя архитектора Менделя Футлика кажется легендой, некоторые думают, что этот мастер давно покинул нашу страну и реализует свои замыслы за рубежом. Но 87-летний Мендель Иудович до сих пор живет в Перми. Мы задали ему вопросы о его жизни, архитектуре и о том, каким был город раньше. В ответ получили мудрые ответы и трогательные рассказы-воспоминания, которыми делимся с вами.

Мендель Иудович — автор настолько разных проектов, что кажется, их проектировала целая плеяда авторов, живших в разные эпохи. Это и Библиотека имени Горького, с которой пермяки связывают время 1960-х, и «Пушкинская» баня, напоминающая о 80-х, и дома в стиле модерн за театральным сквером, построенные в 2000-е. Мало кто знает, но и строительством Пермского цирка занимался Футлик, адаптировав этот типовой проект для Перми.

Рисовать научил старший брат

Мендель Иудович родился в Перми в 1933 году. Жил на улице, которая ныне называется Екатерининской, а тогда носила имя Льва Троцкого, в доме № 124.

— Мои родители были врачами: мама — педиатр, отец — отоларинголог, — рассказал 59.RU архитектор. — Они очень любили театр, музыку и, видимо, привили эту любовь своим детям. Мой старший брат Лёва, будущий главный режиссер пермской студии телевидения и руководитель одного из первых народных театров Союза, очень хорошо рисовал. Он и был моим первым учителем по рисованию. Он же заставил меня учиться на архитектора. Изостудии в Перми тогда, конечно, были, но посещать их мне было лень. Только перед поступлением в Свердловский УПИ я начал брать уроки рисования у пермской художницы Веры Львовны Зайдман.

Екатерининская, Льва Троцкого, Большевистская...

Мы попросили Менделя Иудовича поделиться воспоминаниями о городе, и в ответ он прислал нам трогательные рассказы, которые вошли в его книгу «Плохая клаузура или погоня за ветром». Они настолько образны, что мы публикуем часть из них, а позже вернемся к диалогу.

«Улицы Перми истоптаны моей юностью, — вспоминает Мендель Футлик. — Особенно Большевистская, на которой мы жили. Проложенная параллельно реке, она одним своим концом упиралась в деревянные дома Разгуляя и глубокий овраг реки Егошихи. Другой её конец скользил вдоль стен старинного женского монастыря, к железнодорожной станции Пермь II.

Улица Большевистская, ранее улица Льва Троцкого. Еще раньше — Екатерининская. Во времена моего детства ее, как и улицу Кирова, можно было назвать еврейской улицей. Это улица со своими знаменитыми евреями — профессорами, врачами, музыкантами, балаголами, раввинами и большевиками. Были у нее и собственные криминальные авторитеты — воры, бандиты и просто шпана. Не менее подозрительным был настоящий «шанхай» домишек в квартале, где сейчас дом быта «Алмаз».

Мама рассказывала, что встречала здесь ссыльного брата царя, великого князя Михаила Александровича Романова. Он прогуливался со своим секретарем и без всякого интереса посматривал на встречных прохожих. Прохожая публика низко кланялась и крестилась. Но отдельные несознательные элементы вели себя в высшей степени некультурно. Плевали вслед и даже матерно выражали свое политическое недовольство. Такова была партийная установка».

В годы войны из Ленинграда в Пермь были эвакуированы коллективы Театра имени Кирова, Академического хореографического училища, ТЮЗа и столичная интеллигенция. Футлик вспоминает о случайных встречах с этими выдающимися людьми: «И вот по нашей улице уже прогуливаются шахматный чемпион мира Михаил Ботвинник, знаменитые художники Юрий Васнецов, Натан Альтман, "главный" академик Абрам Иоффе, композиторы Асафьев и Хачатурян и много-много других деятелей мирового и союзного значения».

На месте сегодняшнего политеха были рынок и карусель

Мендель Футлик учился в школе № 9, тогда она располагалась в здании Земского Кирилло-Мефодиевского училища, впоследствии названном «Муравейником».

«Учился я плохо, несмотря на то что окончил с золотой медалью, — вспоминает архитектор. — Дружил со всяким отребьем, иногда курил и даже немного выпивал. Путь в школу шел сначала по Большевистской. Мимо опостылевшей всем груды кирпичей на улице Куйбышева от несостоявшейся стройки. Здесь вся левая сторона Большевистской была занята цыганского вида армянами, которые паяли, лудили медную посуду, чинили примусы прямо на тротуаре. Пройдя полквартала, я сворачивал направо к главным воротам колхозного рынка. Рынок располагался под габаритами нынешнего политехнического института.

Рядом с воротами рынка стояло деревянное здание зверинца. Там в сыром и вонючем полумраке, создаваемом тусклой электрической лампочкой, томились и рвались на волю отдельные виды экзотических животных. Тигры без перерыва ходили вдоль прутьев клетки. Жалость вызывала хромая тигрица Фрида с передней лапой, откушенной капканом.

Рядом со зверинцем крутилась карусель. Командовал ею одноногий инвалид. Он играл на гармошке вальс "Дунайские волны", пока она вращалась».

Пушки — вместо синоптиков

Особенностью города в послевоенные годы были пушки, громкие хлопки выстрелов которых пермяки слышали в разных частях города.

«Во время войны и до конца пятидесятых годов время от времени днем или ночью слышны были глухие раскатистые выстрелы гаубиц Мотовилихи, — вспоминает архитектор. — Это шли испытания знаменитых мотовилихинских стволов. Пушки палили из густых зарослей с территории завода. Стальные болванки летели с левого на правый берег Камы. Там был заводской полигон. Но эти снаряды можно было обнаружить даже на песчаных пляжах Верхней Курьи. Покрытые легкой ржавчиной они лежали, как тюлени, у самой воды. Прозрачные, в то время еще прозрачные, и голубые волны Камы, не спеша, перекатывались через их гладкие тела.

По выстрелам пушек можно было легко предсказывать погоду на ближайшее время. Перед дождем они звучали глухо, раскатисто, в ясную погоду — сухо и резко. В Израиле в городе Ако на главной площади я неожиданно встретился с пермской гаубицей. Она стояла на постаменте. Но не в качестве памятника, а как трофей семидневной войны».

Жил с веселыми ребятами и слушал запрещенную классику джаза

Мендель Иудович — выпускник архитектурного отделения строительного факультета Уральского политехнического института в Екатеринбурге. Сначала он хотел учиться на художника, но в итоге поступил на архитектору. Он вспоминает студенческие годы и своего великого учителя — завкафедрой архитектуры Константина Бабыкина. Именно этот мастер внес огромный вклад в развитие архитектуры Екатеринбурга и является автором Оперного театра, управления Свердловской железной дороги, главного корпуса УПИ и многих других зданий в Екатеринбурге. Именно он заложил основы высшего архитектурного образования на Урале. Кстати, Константин Бабыкин — наш земляк, родился он в Соликамском уезде, а его детство прошло в Чердыни.

— Он встретил нас, первокурсников, словами: «Не надейтесь, что вы выйдете отсюда архитекторами. Дай бог, чтобы к 40 годам кто-нибудь из вас им стал». Так и произошло. Большая часть моих однокурсников ушла в партийные и административные работники, архитекторами стали лишь несколько человек.

В те же годы в УПИ на одном курсе с будущим пермским архитектором учился Борис Ельцин.

— Мы вместе с его группой по специальности «городское строительство и хозяйство» томились на поточных лекциях по основам марксизма-ленинизма, — рассказывает Мендель Иудович. — Ельцин был председателем бюро комсомола нашего курса. Он был фанатом спорта, а я подобные чувства не разделял. Часов в 7 утра, несмотря на погоду, он поднимал звуками горна весь корпус общежития на зарядку и пробежку вокруг студгородка. Я эти мероприятия не одобрял. Мы, архитекторы, расходились по домам и общежитиям из своей учебной аудитории порой далеко за полночь. Такова была специфика наших курсовых работ. Кроме того, мне не нравился культ спорта, бытовавший в институте. В шестиместной комнате общежития я жил с веселыми ребятами из группы Ельцина. Они полностью разделяли мое мнение, даже Паша Богдашин — чемпион по мотоспорту. Главный эрудит нашей кают-компании Саня Рейфшнейдер из поволжских немцев мог по памяти наизусть пересказывать целые главы из «12 стульев» и «Золотого теленка». Таким образом мы, студенты, впервые познакомились с запрещенной в те времена классикой, а еще с джазом.

Поклонник Ле Корбюзье и Баухауса

После окончания вуза Мендель Иудович вернулся в Пермь. Молодой человек увлекся творчеством Ле Корбюзье, который известен как автор архитектурного модернизма и функционализма. На пермского мастера также повлияли смелые идеи модерниста Миса Ван дер Роэ, экспериментатора в области железобетонной архитектуры Оскара Нимейера и архитектурной школы Баухаус. С одним из ее представителей, архитектором Филиппом Тольцинером Футлику удалось пообщаться лично. Тольцинер — один из баухаусцев, уехавших в СССР и подвергшихся репрессиям. Его арестовали в 1938 году как «немецкого шпиона» и заключили в исправительно-трудовой лагерь «Усольлаг» Пермской области. После освобождения он не уехал в Германию, а остался работать в Прикамье. Здесь он занимался реставрацией памятников культовой архитектуры и добился сохранения храмовой архитектуры Соликамска и прикамского севера.

— Человек он был очень строгий и неразговорчивый, — вспоминает Мендель Иудович. — Выражался всегда очень определенно, кратко и конкретно. Когда он показал мне свой диплом Баухауса — потертую на сгибах бумажку, на которой стояли росписи Вальтера Гропиуса и Миса Ван дер Роэ, я почувствовал нечто вроде анабиоза.

Первое время Футлик занимался в Перми привязками типовых проектов. Мало кто знает, но именно этому архитектору поручили строительство цирка. Это был типовой проект Соломеи Гельфер, по которому строили цирки в советских городах. В проекте очень сложно было учесть все требования самых разнообразных артистов цирка и особенности животных. Кроме того, вантовая конструкция крыши здания не соответствовала пермскому климату.

Прежде чем начать корректировку проекта, пришлось встречаться со многими знаменитыми укротителями и акробатами Союза, узнать их профессиональные требования. Например, оказалось, что согласно проекту слоны вынуждены были стоять в тесных помещениях головой к окнам. Были случаи, когда, обжегшись хоботом о батарею отопления, они вырывали ее с корнем и выбрасывали в окно. Все подобные «мелочи» необходимо было учесть при проектировании Пермского цирка.

В СССР было почти невозможно получить разрешение Госстроя на разработку индивидуального проекта. Приветствовались типовые постройки без архитектурных излишеств и особенностей. Работа должна была пройти через многочисленные комитеты, комиссии и управления. Архитектор говорит, что сейчас добавились и свои сложности. Например, полное отсутствие профессионального архитектурного контроля за проектированием и строительством даже на самых важных участках центральной части города.

— Согласование и утверждение проектов во все времена было тяжелой работой, — говорит архитектор. Легче было, когда постоянно работал градостроительный совет. Это было во времена главного архитектора Перми Геннадия Игошина. Совет состоял из архитекторов и проектировщиков. Сейчас, когда застройку города решают только одни чиновники и предприниматели, которым наплевать на Пермь, — пермской архитектуре пришел конец. Это сегодня мы наблюдаем наглядно. В изуродованную центральную часть города я давно не захожу. Объезжаю, чтобы не видеть ее убожество.

Как строили Библиотеку имени Горького

Первым реализованным проектом Менделя Футлика в Перми стало здание Библиотеки имени Горького на улице Ленина, 70. Его строили шесть лет, закончили в 1966 году. Контррельеф на фасаде здания выполнили скульпторы Глеб Вяткин и Юрий Екубенко. Они изобразили на нем славянских святых и просветителей Кирилла и Мефодия, что вызвало недовольство партийных атеистических властей — святые все-таки. Но рельеф удалось отстоять и воплотить. Миллионную коллекцию книг перевозили 28 дней, совершив 108 рейсов на машинах. Проект библиотеки повторили еще в пяти городах России. Здание является памятником архитектуры регионального значения. Кстати, фасад Горьковской библиотеки когда-то украшали символические факелы, но потом они исчезли. Куда — до сих пор неизвестно.

В 1970-е годы Мендель Футлик перерабатывает в Перми еще два типовых проекта — ДК имени Гагарина и ДК Гознака (сейчас в нем располагается пермский дом народного творчества «Губерния»). Здание Дворца Гознака было возведено на месте старого Балатовского кладбища.

Проект городской бани на улице Пушкина был отмечен на I учредительном съезде Союза архитекторов России в 1981 году как один из лучших построенных объектов. Пермяки полюбили баню за современный образ и наградили ее народным названием «Пушкинская» по наименованию улицы, на которой она находится. Жаль, что владельцы здания ликвидировали витражи под карнизом, а здание окружили забором.

Поэтому долгие годы пермяки могли видеть только центральный фасад и не могли оценить постройку целиком. Историк Александр Михайлов сравнивает «Пушкинскую» баню и соседствующий с ней ДК ВОС Всероссийского общества слепых, который тоже является детищем Футлика, с творениями Ле Корбюзье — Капитолием и Дворцом юстиции в Чандигархе. Кстати, ДК ВОС посвятили целую статью «Архитектура на ощупь» в журнале «Татлин».

Сецессия или модерн

Еще один выдающийся проект мастера — административное здание на улице Советской, 28а — выполнен совсем в другом стиле — модерн и был реализован уже в начале 2000-х годов. Он входит в рейтинг лучших современных зданий мира по версии Google.

Перед автором стояла задача вписать здание в историческую застройку улицы.

— Я выбрал стиль сецессия или модерн, как его иногда называют, потому что он полностью соответствует скудному наличию современных строительных материалов и конструкций в нашей стране, — говорит мастер. — Жалкие попытки изобразить современный модерн при полном отсутствии требуемых конструкций и материалов вызывают только жалость и отвращение. Кроме того, этот стиль мне всегда нравился синтезом архитектора и художника.

При реализации проекта оказалось, что местный песчаный грунт насыщен водой и представляет собой плывуны. Поэтому турецкая фирма «Мир» начала стройку с наступлением сильных холодов. В котловане на промерзшем плывуне начали сооружать плиту основания и монолитный железобетонный каркас здания. Весной грунт подтаял, и здание начало крениться набок. К этому времени каркас уже достиг третьего этажа. До окончания строительства здание выравнивали, постоянно перегружая его стороны. В здании разместили небольшое встроенное помещение с датчиками его положения относительно проектного уровня. Архитектора поразило уважительное отношение турецкой фирмы к проекту — каждое замечание исполнялось быстро и в точности, а качество строительства было на высоком профессиональном уровне.

Декоративные рельефы фасадов художник Юрий Юрчатов и сам Мендель Футлик сначала выполнили в виде моделей из пластилина в масштабе 1:10. И уже потом, стоя на строительных лесах, мастер из Худфонда быстро воспроизвел рельефы в цементе. Нужно было успеть выполнить эту работу за короткое время, пока цементный раствор не успевал отвердеть.

— Чтобы придать капризной пластике модерна пермский характер, мы ввели в орнаменты узнаваемые элементы пермского звериного стиля, — говорит Мендель Футлик. — Намеки отдельных деталей фасада на стиль модерн, характерный для этого места в городе, позволили хорошо вписать здание в существующую историческую застройку.

К сожалению, заказчики сэкономили на декоративной детали, которая должна была венчать образ здания, — жезле бога Меркурия (кадуцей на угловой башенке). Позже архитектор все-таки разместил этот символ, но на другом своем здании — куполе делового центра на пересечении улиц Куйбышева и Екатерининской, где прошло его детство.

Спустя несколько лет напротив дома на Советской, 28а Футлик в соавторстве с архитектором О.В.Кузяновой построил дом клубного типа «Симфония». Он гармонично сочетается с соседним зданием. При его проектировании автор вдохновился Домом Зингера в Санкт-Петербурге и даже хотел завершить его образ стеклянным куполом со шпилем и орлом, как на питерской постройке. Но от купола отказался застройщик. Вместо него на доме на Советской, 30 появилась круглая стеклянная мансарда, с которой открывается вид на театральный сквер и набережную Камы.

Мендель Футлик и Ольга Кузянова также являются авторами архитектурного проекта жилого комплекса «Альпийская горка». Три 25-этажных здания создают единый ансамбль с другими объектами квартала и заметны из разных точек города.

Кассы речного и знак перед Соликамском

Есть и постройки, связанные с именем известного архитектора, о которых вы и не догадываетесь. Помните павильон касс Камского пароходства на набережной Камы? Это домик рядом с речным вокзалом с крышей в виде волны, с которым у детворы 60-х и 70-х годов связаны самые светлые воспоминания, ведь именно здесь можно было купить билет на часовую прогулку по Каме. Павильон был построен в 1964 году по проекту Менделя Футлика и Германа Дубровина. В 2000-е годы здание оказалось заброшенным, его пытались реконструировать, потом снесли.

Также Футлик выступил в качестве автора памятника «Жертвам политических репрессий» на Егошихинском кладбище.

На въезде в Соликамск стоит объемная стела, напоминающая своим силуэтом знаменитую колокольню города. Ее автор — тоже Мендель Иудович, поставили ее в 1999 году. Архитектор разработал также проект мемориала узникам «Усольлага», но воплощен он не был. По проекту мастерской Футлика была реконструирована Центральная площадь Соликамска.

Также Футлик не раз выступал в качестве архитектора в работе над памятниками в соавторстве со скульпторами. Это «Александр Пушкин» (скульптор Вячеслав Клыков), Мемориал воинам Великой Отечественной войны (скульптор Юрий Екубенко), «Жертвам политических репрессий» на Егошихинском кладбище и многие другие.

Одним из нереализованных проектов, который мог бы изменить к лучшему образ нашего города, стала реконструкция вокзала Пермь II с переходами через железнодорожные пути. Автор разработал его в 1983–1984 годы. Работа прошла согласования и комиссии, но на ее воплощение не нашлось средств.

Мендель Иудович имеет звания почетного и заслуженного архитектора России, другие степени, занимается не только архитектурой, но и живописью. Кроме этого, он оформлял театральные постановки, среди которых были «Балаганчик» Блока, «Хорошо!» Маяковского, «Вишневый сад» Чехова для народного театра, который возглавлял брат архитектора Лев Футлик. Для Пермского кукольного театра Игоря Тернавского Мендель Иудович делал эскизы для пьесы «Заколдованный портной» по Шолом-Алейхему. Были работы и для театров в других городах: «Что тот солдат, что этот» по Брехту для Иркутского театра драмы, спектакли в театрах города Омска, Кокчетава, Березников.

Два года назад вышла книга архитектора «Плохая клаузура или погоня за ветром». Основой для ее создания стала переписка автора с тремя друзьями студенческих лет. В книге автор рассказывает, как складывалась жизнь интеллигенции советского времени и профессиональная деятельность архитектора. Пермяки могут узнать из нее об истории создания зданий, которые им хорошо известны.

Ранее мы рассказывали об истории архитектора Филиппа Тольцинера, построившего «немецкий» район в Соликамске. Он был одним из баухаусцев, уехавших в СССР и подвергшихся репрессиям. Также публиковали обзор пермских зданий с куполами.