«Любая будет себя защищать». В Перми открывают центр помощи женщинам, отсидевшим за убийство своих мучителей

Согласно исследованию «Медиазоны» (признана иностранным агентом) и «Новой газеты», 91% женщин, осужденных за превышение самообороны, защищался от своих партнеров или других родственников-мужчин. Мужчины, осужденные по такой же статье, защищались от партнерш лишь в 3% случаев. Авторы проанализировали более четырех тысяч приговоров, вынесенных россиянкам с 2016 по 2018 год (2552 приговора по ч. 1 ст. 105 УК «Убийство» и 1716 приговоров — по ч. 4 ст. 111 УК «Тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности смерть»), и выяснили, что большинство (а именно 79% и 52% соответственно) обвиняемых женщин были жертвами домашнего насилия.

В начале июня, когда закончится ремонт, на Суперфосфатной, 8 в Перми откроют многофункциональный центр «Нечужие» для таких женщин. Пострадавшие от насилия и отсидевшие за убийство абьюзеров — так называют людей, склонных к насилию над партнером, — смогут бесплатно получить здесь помощь психолога, юриста, правозащитника, педагога. Им помогут в сборе документов, поиске работы и жилья, восстановлении жилищных и родительских прав, предложат иную помощь, исходя из конкретной ситуации. «Нечужие» будут принимать женщин и из других регионов.

Мы побывали в центре и поговорили о его работе с его создательницей, президентом межрегиональной общественной организации социального предупреждения правонарушений «Выбор» Анной Каргапольцевой.

«Он насиловал бывшую супругу на глазах детей»

Новый женский центр находится в двухэтажном здании на окраине Перми, занимает весь первый этаж. Помещение бесплатно передала администрация города. Раньше здесь находилась детская православная школа. Сейчас волонтеры помогают сделать ремонт, в будущем организаторы проекта надеются выиграть президентский грант.

Под проживание в центре выделены две большие комнаты, также здесь есть кухня, душ, туалет, большой конференц-зал. Временно проживать здесь смогут восемь женщин. Сейчас уже есть три заявки.

Анна Каргапольцева уже несколько лет работает в общественной наблюдательной комиссии, которая проверяет колонии на предмет соблюдения прав заключенных. При этом 12 лет назад Анна создала свою организацию «Выбор». Они занимаются профилактикой преступности, в том числе рецидивов, проводят воспитательную работу с осужденными и с освободившимися из колоний, а также оказывают психологическую и другую помощь лицам, попавшим в трудные жизненные ситуации. Также «Выбор» занимается адаптацией освободившихся из колоний и находящихся под административным контролем полиции.

Свой проект Анна называет «Центр помощи осужденным женщинам, пострадавшим от насилия». Его суть — не просто ресоциализация освободившихся женщин, а возможность решить проблему стигматизации таких осужденных в обществе.

— До 2017 года я вообще не посещала женские колонии. Когда стала ездить туда, столкнулась с вопиющими случаями. Девушки рассказывали мне свои истории, — вспоминает Анна. — Если говорить сухим языком: женщины расправились над насильниками. Но это было и домашнее, и сексуальное насилие, и систематическое психологическое насилие, и насилие над детьми, причем длящееся продолжительное время. Когда слушала этих женщин, поняла, что на их месте и я бы взяла тяжелый предмет... Мне кажется, в нашей стране должны работать механизмы, чтобы жертвы домашнего насилия были защищены. Возможно, нужна профилактическая работа. А мы работаем уже только с последствиями домашнего насилия.

Помогать осужденной женщине «Выбор» начинает уже в колонии. Как правило, за убийство женщинам присуждают 5–10 лет колонии, говорит Каргапольцева. Многим из освободившихся женщин необходимо временное жилье, приют, хотя бы ночлег.

— Что мы можем сделать? Встретить ее из колонии, помочь пройти инстанции на свободе. А третье, что мы захотели сделать, — открыть этот центр, — перечисляет Анна. — Здесь она бесплатно получит консультации юриста, психолога, ее будут сопровождать социальные работники. Будет и приходящий врач. При выявлении неблагоприятных симптомов он даст направление в больницу к соответствующему специалисту. Также мы будем заключать соглашения с больницами на оказание этим женщинам медпомощи.

Сейчас «Выбор» ведет переговоры с администрацией Перми, чтобы открыть в городе кризисную квартиру, где освободившиеся женщины смогут найти приют на более длительное время с правом временной регистрации.

«Подсудимая не знала, что честь женщины ничего не стоит»

Среди заявок на проживание в центре — обращение от жительницы Новосибирска. Анна уже беседовала с бывшей заключенной. Рассказывает: она отбывала наказание за убийство мужа после длительного насилия над ней. Пока находилась в колонии, родственники вступили в наследство на квартиру, быстро ее продали. Сейчас ей некуда идти, у нее никого нет. После пережитого насилия она осталась инвалидом, у нее травма ноги. Анна отмечает: так бывает часто.

Каргапольцева приводит еще один пример — из Чусовского района. Практически каждую ночь в квартиру к местной жительнице врывался, выламывая дверь, бывший муж, и насиловал ее на глазах пятилетней дочери. Длилось это в течение долгого времени. Полиция, отмечает общественница, по какой-то причине не реагировала или это не давало результата из-за специфики законодательства. Женщина обратилась в «Выбор», там ей посоветовали написать заявление об истязании. Это уже уголовная статья, мужчину объявили в розыск, он стал скрываться. До трагедии не дошло.

Анна вспоминает и совсем молодую осужденную, которая отбывала срок в колонии за убийство. Трагедия случилась, когда ее родители были на работе, а она находилась одна в частном доме. Неизвестный мужчина выломал дверь, начал душить и изнасиловал девушку.

— Я изучала это уголовное дело. На нее напал абсолютно незнакомый человек. Это деревня, двери у многих не закрываются, — рассказывает Анна. — Потерпевшая ударила насильника тяжелым предметом, он умер на месте. Был суд. Свидетелей не было. Никто ничего не слышал и не смог подтвердить слова девушки. Она получила восемь лет колонии. Девушка была уверена, что суд расценит ее действия как самооборону. Факт изнасилования был доказан, но подсудимая не знала, что честь женщины ничего не стоит. Логика, наверное, такая: он же не пытался тебя убить, а только изнасиловал, что в этом такого, а ты убила человека.

Тройная стигматизация

Каргапольцева уверена, что осужденные женщины проходят тройную стигматизацию. Первое — это пережитое домашнее насилие. Второе — реальный долгий срок в колонии. Третье — эта женщина навсегда останется уголовницей в глазах общества.

— Для меня это пример вопиющей несправедливости по отношению к женщине, — говорит собеседница. — У нас в Перми есть организация «Территория семьи», помогающая женщинам и детям, которые прямо сейчас находятся в ситуации домашнего насилия (на сегодня в этом центре находится 9 мам и 15 детей, ожидается еще заселение женщины с 2 детьми. — Прим. авт.). Но женщинам, осужденным и отбывшим срок в колониях, в Прикамье пока не помогают. Куда пойдет девушка из колонии? Тут недостаточно простого социального сопровождения, потому что это трижды поломанные жизни. Я считаю, что их сложнее восстановить. Им всегда будет сложно реабилитироваться перед свободным обществом, потому что на сегодняшний день стигматизация у нас вообще непобедима.

Всего в Прикамье пять женских колоний: в Кунгуре, Перми, Березниках, Кизеле. Досидеть срок женщины могут и в колониях-поселениях. Анна приводит пример начальной ресоциализации: в колонии-поселении № 26 ГУФСИН практикуют выход с осужденными девушками в театры, магазины. Там учат элементарным вещам, которые необходимо объяснять: например, как делать покупки в гипермаркетах. После 10 лет в колонии женщину это может ввести в замешательство, вызвать панику.

«Я же человека убила, я виновата»

Анна Каргапольцева отмечает, что сами осужденные женщины часто не могут избавиться от чувства вины.

— Каждый раз, когда я в колониях разговариваю с женщинами, отбывающими срок за убийство обидчика, они рассказывают свои жуткие истории о насилии, а после этого с покаянным видом говорят: «Так я же человека убила», — вспоминает собеседница. — То есть, пройдя через процесс следствия и отбывание срока, она говорит: «Я убила, я виновата». Назовите мне женщину, которая поступила бы иначе? Любая женщина будет себя защищать. А суды говорят: зачем ты взяла тяжелый предмет? Я не знаю, как эффективно предупреждать эти ситуации. Повторюсь, наш центр будет заниматься лишь последствиями. Кстати, психиатрическая экспертиза в ряде таких уголовных дел говорит о том, что женщина не могла совершить убийство в состоянии аффекта. То есть, если мужчина бьет женщину систематически, убить его в состоянии аффекта она просто не могла! По их логике эта систематичность насилия предполагает привыкание.

За время работы Анна Каргапольцева столкнулась с отдельной категорией жертв домашнего насилия — это верующие женщины. По словам собеседницы, благодаря своему вероисповеданию они приучены уважать мужа и вопрос послушания стоит для них очень остро. И нередко бывает такое, что в ситуации, когда верующая женщина всё время чувствует себя виноватой, что недостаточно угодила мужу, подвергаясь насилию, она молчит годами.

— У нас есть история, когда в Екатеринбурге один верующий мужчина выбросил свою жену с третьего этажа на глазах их же детей, — говорит Анна. — Она смогла выжить, но у нее сломан позвоночник. А до этого побои продолжались очень много лет. И жена всегда это скрывала. Сейчас она лежит в больнице и отказывается писать заявление в полицию, потому что боится, что муж будет опозорен в церкви.

Анна Каргапольцева надеется, что в таких ситуациях ей поможет духовенство конфессий. Сейчас «Выбор» ведет переговоры о совместном соглашении с Духовным управлением мусульман. Такое же соглашение будет заключено с РПЦ.

— Я уверена, что церковные нормы не направлены на унижение женщины, — подчеркивает Анна. — Я считаю, что избиение и унижение — проблемы исключительно характера. Каким еще воспитанием может быть избиение жены? Еще одна сторона, страдающая при таком насилии к женщине, — это дети. Каково им видеть, как отец выбросил мать из окна? Это травма навсегда. Я всегда всё проецирую на себя и не представляю вообще, как бы это пережила. У нас такое количество правоохранителей, а кого мы защищаем?

Центр заранее ищет для судимых женщин рабочие места. На сегодня три предприятия согласны предоставить вакансии со стартовой зарплатой в 12,5 тысячи рублей — на эти деньги в дальнейшем можно арендовать комнату и покупать продукты.

«На свободе сложно отвыкнуть от режима»

17 марта в центр приехала первая постоялица. Агния вышла из колонии всего день назад, женщине некуда идти. Отсидела не за убийство, статья у женщины другая, но в центре ей согласились помочь.

— К нам в колонию Анна Каргапольцева приезжала несколько раз, объясняла, как можно пройти адаптацию бывшим осужденным, где можно получить помощь, и упоминала этот центр. Я отсидела 8 лет и 4 месяца в колонии общего режима, — рассказывает Агния. — За это время у меня умерли родственники, сама я родом из Свердловской области. Когда вышла из-за ворот колонии, позвонила Анне Вадимовне. Мне разрешили заселиться на первое время тут. Сейчас ищу работу, в центре предложили вакансию.

По словам Агнии, самое главное, за что она благодарна, — это помощь вовремя.

— Помощь вовремя — это спасение, а иначе есть риск снова скатиться на дно, — говорит женщина. — За эти 8 лет я утеряла все социальные связи. Сейчас мне надо встать на учет в полицию, на учет в больницу, получить группу — я инвалид. Встать на учет в Пенсионный фонд, я хочу жить нормальной жизнью.

Как говорит Агния, в колонии в ее отряде было много осужденных женщин, убивших мужа за домашнее насилие.

— Но среди нас не принято изливать душу. Просто все знают — у нее 105-я статья («Убийство»). Обычно на зоне ты выбираешь одну подругу и больше почти ни с кем не общаешься до конца срока, — рассказывает женщина. — Стараешься уйти в работу, еще предлагают участие в самодеятельности. Самое страшное и сложное в колонии для меня было привыкнуть к тюремному режиму, жить по распорядку и местным правилам. Я к нему два года привыкала. Мне страшно было именно принять саму мысль, что я взаперти, я не смогу уйти никуда. Это сложно принять и физически, и морально. А сейчас на свободе самое сложное — отвыкнуть от этого режима.

«Отмененный приговор — для суда это плохой показатель»

Пермский проект помощи осужденным женщинам поддерживают другие общественные организации. Как рассказала 59.RU сотрудница Российского центра защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских неправительственных объединений Саша Граф (Москва), в России количество заключенных женщин — больше 40 тысяч. Это огромная цифра.

— Если мы говорим о кризисном центре для женщин, которые отбыли срок за убийство своего партнера или мужа после истязания и насилия, то подобных проектов в России нет, — говорит эксперт. — Я не знаю ни одного такого центра. Эти женщины в нашей стране выпадают из ресоциализации. Есть замечательное исследование «Медиазоны» и «Новой газеты» о том, что 80 процентов женщин, которые были осуждены за убийство, на самом деле защищались. И их должны были судить либо за превышение пределов самообороны, либо не должны были судить, потому что они реализовали свое право на самозащиту. С этим у нас всё очень сложно.

Саша Граф также часто общается с женщинами, которые отбыли наказание. Разговорить женщину, которая сидела за убийство, очень сложно, отмечает общественница.

— Я встречалась с несколькими такими женщинами, — вспоминает Граф. — Их история одна — есть домашний агрессор, который годами избивал и издевался. Женщина терпела. Здесь большую роль играет социальный контроль за женщинами: в том смысле, что если она решит расстаться с мужем, тем более если у нее есть ребенок, то ее будут осуждать. У меня есть интервью с одной женщиной, которая очень честно поговорила со мной о том, почему она убила мужа, как она защищалась, что она по этому поводу думает. И она сказала одну интересную вещь: «Нам, женщинам, кажется, что мы можем терпеть вечность, но в какой-то момент в тебе что-то ломается и включается биологический механизм. Твое тело — оно само тебя защищает». На самом деле то, что она описывает, похоже на состояние аффекта. Твой организм понимает, что либо сейчас умрешь ты, либо тебе придется убить агрессора. В этот момент ситуация зависит от того решения, которое примет твой мозг. Ты не можешь себя контролировать. Та женщина, с которой я говорила, сравнивала эту ситуацию со случаем, когда она встретила в лесу медведя. В тот момент она побежала. Но, говорит она, если бы встреча с медведем была в замкнутом пространстве и ей некуда было бы бежать, она бы защищалась: «Я бы нашла всё что угодно, чтобы себя защитить». Я не встречала ни одну женщину, которая, совершив убийство партнера, не раскаивалась бы. Всё это для нее невыносимый стресс. Эта стигматизация накладывает отпечаток на ее психику.

С вопросом о том, почему суды чаще всего выносят приговоры в отношении женщин по более тяжкой статье «Убийство», не переквалифицируя ее на «Самооборону», мы обратились к адвокату Всеволоду Алферову. Сейчас он ведет уголовное дело на женщину, убившую мужа — сотрудника полиции — после домашнего насилия. Женщину уже осудили по статье «Убийство». Сейчас адвокат обжаловал приговор и настаивает, что дело нужно переквалифицировать на статью «Самооборона».

— Всё очень просто. Вменяется все всегда по максимуму. Потому что если суд захочет переквалифицировать на менее тяжкую статью, то он может сделать это сам, а если увидит более тяжкую статью, то уже не может, — отмечает Всеволод Алферов. — Следователю проще сразу предъявить более тяжкий состав, потому что если о необходимости этого заговорит суд, то для исправления дело вернут на доследование, что плохо для статистики. С самообороной у нас всё плохо, суды просто не хотят оправдывать, потому что оправдательный приговор означает, что прокуратура и следствие плохо сработали, и им достанется. Да и обвинительные приговоры более стойкие в апелляции, чем оправдательные. А для суда это важно, так как опять же статистика, отмененный или измененный приговор для суда первой инстанции — это плохой показатель.

Связаться с организаторами пермского центра помощи для осужденных женщин, пострадавших от домашнего насилия, можно по ссылке.