Один день с мэром Перми: какую фразу он ненавидит, как общается с жителями и коллегами и при чем тут пинг-понг

Однажды меня позвали в мэрию, чтобы поговорить с главой и его замом, в том числе занимающимся работой со СМИ. В какой-то момент Эдуард Соснин предложил: «Поработайте со мной хотя бы день!» Конечно, я согласилась.

Организовались не сразу: то я болела, то мэр был занят. Но вот 15 мая мы всё же устроили день с мэром. Забегая вперед, скажу, что на многие процессы я посмотрела по-другому, увидела в чиновниках много человеческого. А еще этот день закончился для меня совсем неожиданно.

Рабочий день мэра начинается стандартно, в 9 утра, но говорят, что иногда и раньше. На 9 назначено рабочее совещание с замглавы Игорем Субботиным, он занимается блоком «Развитие инфраструктуры». Я прихожу чуть раньше, чтобы оставить вещи в пресс-службе и добраться по коридорам до кабинета. Здесь ресепшен и две двери в разные стороны: в кабинет мэра и зал для совещаний. Все в приятных цветах и сдержанном дизайне.

Совещание с Субботиным проходит в кабинете мэра. Я по договоренности не включаюсь в разговоры, просто наблюдаю и слушаю. Обсуждают вопрос отопления — тогда его как раз планировали отключать 20 мая. Соснин уточняет: «А если не потеплеет?» Субботин озвучивает прогноз и добавляет, что от отключения зависит подготовка к следующему сезону, пора стартовать с опрессовками: «Сейчас и так сдвинулись на неделю».

Следующий вопрос — ремонт помещений маневренного фонда. В ближайшее время освободится 15 помещений. Мэр говорит, что деньги на ремонт выделят.

— Что у нас по Целинной, 15? — Игорь Субботин продолжает доклад. — На сегодня в корпусе завершается устройство вентиляции по всему фасаду. На третьем этаже завершены все отделочные работы, и эти помещения мы передаем школе, чтобы туда уже завозили мебель. Завозим оборудование в пищеблок. Мы начали параллельно — чтобы подрядчик видел, что мы их торопим, и чтобы школа забирала со складов свои вещи. Демонтируем забор — помните, там такой некрасивый забор за корпусом Б? Сейчас будем ставить нормальный.

— А что с благоустройством? — спрашивает Эдуард Соснин.

— Благоустройство начали, работаем внутри территории, — отвечает Субботин.

— Мне говорили, что там что-то народа мало, — говорит Соснин.

— Я соглашусь, мало. 67 человек вчера было, — кивает заммэра.

— Давай так поступим: давно мы их не перепроверяли, — итожит мэр. — Давай выездной штаб делать. Заедем на Целинную и на «Здоровье».

Продолжают говорить о строящемся комплексе «Здоровье». Там, по словам замглавы, есть проблема — были протечки. Субботин решает, что туда надо съездить сегодня же, после совещаний.

Говорят о талонах для предприятий на услуги мусорного полигона — их предприятиям дают, а они ТКО не вывозят. «Там что, мусора нет? — задается вопросом мэр. — Спроси у Борисова, сколько он реально вывез. И других глав районов тоже. Это же абсурд, когда у тебя Мотовилиха вывозит полторы тонны, а Свердловский — пятьсот килограмм».

Соснин переходит к теме о муниципальной управляющей компании, то есть УК, которая от города будет обслуживать в том числе аварийные дома. Говорят о том, что в ГКТХ — это муниципальное предприятие «Городское коммунальное и тепловое хозяйство» — нужно создавать свой штат специалистов: слесарей, электриков и так далее. Игорь Субботин считает, что филиалы должны быть в каждом районе.

— Не торопись. Какое распределение аварийных домов по районам? — парирует Соснин.

— Ну меньше всего в Орджо.

— Вот зачем там пока?

— Да нет же, там просто будет сидеть человек, там не будет штата во всех филиалах.

— Хорошо, в район (имеется в виду районная администрация. — Прим. ред.) садишь эти управлялки.

— А зачем они в районе?

— А зачем тебе платить за аренду?

— Да зачем, у нас в каждом районе есть свои помещения.

— Я бы в администрацию посадил, лишний раз глава района будет видеть объем проблемы. Давай себе поставим задачу, чтобы к новому отопительному сезону у нас была своя муниципальная УК, назовем ее ЖЭК, с сотрудниками на зарплате, которые эти дома подготовят, — говорит Соснин. — Что там по директору?

— Ищем. Туда всё равно надо человека, который имеет опыт работы в управляющей компании, — отвечает Субботин. — Там всё равно своя специфика.

— Нужен человек, которому мы доверяем, хозяйственный…

— Ищем.

Переходят к теме домов на Тихом Компросе. Там, замечает Соснин, отремонтировали фасады, а магазин, который был на первом этаже, съехал: «Всё сняли, вывеску сняли, и теперь отваливается штукатурка».

— Что дальше? Есть предписание, что собственник должен восстановить. Но не делает он ничего. Я хочу придумать такую историю как профилактический ремонт. Сами будем делать. Кстати, ГКТХ может. Вот смотри — мы по правилам благоустройства после дефектов 5% фасада начинаем работу с домом? Если у тебя с видовой точки обвалилась штукатурка, это может быть не 5%, это может быть 1% поверхности дома, и мы по закону их не можем обязать. Может, нам им регрессом выставлять? Сделали предписание — за два дня нет никакого движения — пошли и сами отремонтировали, потом выставим им счет или пойдем в суд. Под каждую такую историю должны быть руки, нормативка и деньги. Надо еще раз пересмотреть, что сейчас в нормативке, кто это должен делать. Ну не работает, Игорь, что-то где-то не работает. У Гостиного двора посмотри: дом стоит справа, там было крылечко, а сейчас нет крылечка и вот такое огромное пятно старого фасада. Круто? Центр города. Что с этим дальше делать? Даю тебе задание посмотреть с юристами, какие уже сейчас существуют механизмы и почему они не работают, сколько было подано по району исков, сколько получено результатов. Если это не работает, как это наладить?

Между первым и вторым, а далее вторым и третьим совещаниями перерыва нет. Всё, что хотелось бы в перерыв уместить, приходится делать буквально бегом.

Следующее совещание в моем плане называется «оперативка с заместителями главы + риск-менеджмент», продлиться должно аж два часа. Оказывается, на таких совещаниях озвучивают проблемы, о которых, например, писали в соцсетях и СМИ, — это и есть «риск». Заместители отчитываются о том, что это было и что с этим будут делать. Все собираются в соседнем от кабинета мэра зале для совещаний. На стене здесь висит плакат с надписью «пинг понг пинг понг».

Заместитель мэра Сергей Трошков, курирующий блок «Общественные связи города», докладывает: «Вырубка деревьев в Саду соловьев. Ранее СМИ сообщали, что собственники участков в саду вырубили деревья, инцидент произошел повторно. Приостановили незаконный снос, направили информацию в полицию». Другой зам добавляет, что там планируется сделать ООПТ.

— То есть это будет прекращено наложением ООПТ? — уточняет мэр. — Алексей Михайлович (Туров, зам по блоку «Общественная безопасность города». — Прим. ред.), проконтролируйте.

— Часть участков станет муниципальной? — уточняет Трошков.

— Там есть участки «ГорЗеленСтроя», они будут делать сквер, — отвечает Ольга Андрианова, ответственная за «Развитие территории и земельно-имущественные отношения».

— Еще раз: на тех участках, которые наши, которые раньше были неразграничены… — возвращается к вопросу Соснин.

— Там будет сквер.

— Но люди же не знают, надо им об этом рассказать, — акцентирует Эдуард Олегович. — Что часть Сада соловьев станет муниципальной, не допустим там никаких вырубок.

Совещание прерывается звонком от губернатора.

— Да, Дмитрий Николаевич, ага, — отвечает Эдуард Соснин. — Пятый квартал имеется в виду? Да. Договорились, возьму в работу, хорошо. Да, слышу. На Попова, да. Я понял, что вы сказали про подстанцию, где кит нарисован. Что с ней? Да, Окулова. Посмотрим, Дмитрий Николаевич. Всё, отлично.

Соснин обращается к заместителю Дмитрию Галиханову, возглавляющему блок «Городское хозяйство», передает задачу от губернатора — сделать цивилизованную парковку рядом с ТПУ перед Коммунальным мостом.

Сергей Трошков зачитывает следующий вопрос: «В аккаунты ваши и губернатора поступает множество сообщений о высокой активности клещей, а также просьбы провести противоклещевую обработку».

— У нас шесть лесничеств, в Черняевском лесу вчера начали обработку, готово 90%, — перехватывает Ольга Андрианова. — И приступаем к следующим лесничествам. Это первый этап.

Другой зам добавляет, что также обрабатывают кладбища. Соснин отмечает, что важно, чтобы «процесс не застрял».

Дальше — вновь сообщения из аккаунта мэра и губернатора о перекрытии путепровода на Карпинского, а именно — просьбы активизировать работу общественного транспорта. Трошков отмечает, что активно распространяется информация о работе транспорта через СМИ и общественные центры, связанные с территорией.

— Я вот смотрю на схему, которую Анатолий Путин разместил в СМИ, — вступает мэр. — Я ничего там не понимаю. Красные, зеленые, синие, фиолетовые. А можно сказать: «Через эту дамбу ездили такие-то трамваи и автобусы… Было так, будет и схема с компенсирующим автобусом. Не одна общая схема, а шесть разных схем.

Следующая тема — СИМ на улицах Перми. Сергей Трошков отчитывается о поступающих обращениях в аккаунты в соцсетях.

— В 50% поступающих обращений говорят, что когда СИМ ушли с тротуаров, стало спокойнее. Только 20% требуют вернуть самокаты, — говорит заммэра. — В СМИ уже прошло, что Екатеринбург рассматривает нашу практику.

— Мне Орлов звонил, очень хочет всю нашу нормативку увидеть, чтобы ее применить в Екатеринбурге, — добавляет мэр.

— Дума Ижевская перенимает у нашей думы опыт по работе с самокатами, — продолжает Трошков.

— Дмитрий Кадирович, — мэр обращается к Галиханову. — Я в ночи с собакой гулял и скинул Мясоедову свое мнение — у нас с тобой на одном перекрестке, на Луначарского и Крисанова, три парковки для электровелосипедов. Это кто вообще придумал? Я ему написал в половину первого ночи. Он не спит, кстати, тут же мне отвечает: «Это всё по схеме». Может, надо, не сокращая их количества, более оптимально распределить их по городу?

— Так исторически сложилось, — говорит Галиханов.

— Самая ненавистная моя фраза: «Так исторически сложилось», — улыбаясь, но довольно угрожающе говорит Соснин.

— Это рабочая группа, ГАИ, департаменты и так далее.

— Ну, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Приходите — давайте со схемами разбираться.

Без перерыва в том же кабинете и почти тем же составом начинается обсуждение повестки на «Городской час». Мэр говорит о ливневках, замечает, что Игорь Субботин, к которому адресован вопрос, что-то смотрит в телефоне, делает замечание. Все собравшиеся немного оживляются: отчитали не их.

— Подожди, эту презентацию ты мне показывал две недели назад. Что изменилось? — мэр вновь обращается к Игорю Субботину, перед Эдуардом Сосниным лежат бумаги.

— Что я могу изменить?

— Так мы же говорили — разделить на причины. Сети, которые идут от дома к дому, — как их можно сделать? Это в основном интернет. Надо встретиться с «Ростелекомом», «ЭР-телекомом». Дальше — взять любую улицу. Ну не Мира, ну, например, Осинскую.

— Улицу Мира тоже спасем.

— Я не пойду с такой презентацией. Вопрос в том, что во всём городе надо понимать процедуру, как убирать провода. Мы регулируем? Регулируем. Говорили про это.

На этот раз волны воодушевления нет, все ощущают, что мэр действительно зол.

— Игорь Александрович, мы с вами говорили, чтобы вы вместе (имеется в виду с Галихановым. — Прим. ред.) поговорили. А вы не поговорили? — спрашивает мэр.

— Я задачу поставил, сказал, чтобы он поговорил с Мясоедовым, тишина, — отвечает Игорь Субботин.

Я ощущаю, что, оказывается, и в коллективе чиновников есть место спорам и некоторым конфликтам. Пинг-понг.

— Давайте я вам задачу ставлю: разработать консолидированную позицию двух департаментов, — говорит Соснин. — Цель — регулирование этого всего. Как побуждать, мотивировать компании, которые проводят интернет… Мы их об этом пока не просили, может, они сами за. Надо проработать алгоритм. Мне сейчас вообще не важно, чье это, я вас обоих, мужики, прошу — соберитесь.

Говорят про ярмарочные домики. Отмечается, что проект существует уже пять лет и сейчас его цель — обновиться. Также домики хотят поставить на новых площадках, где ярмарки пользуются популярностью у жителей — на Ласьвинской, 18 и площади Дружбы, у «Мига на взлете» и на перекрестке улиц Архитектора Свиязева и Леонова. Оттуда недавно убрали НТО.

— Давайте так: у нас было много скоплений НТО по городу. Но сувениры можно поставить. У нас эти домики на туризм рассчитаны в том числе.

Решают, что нужно пристальнее посмотреть локации.

— Дальше — бахчевые развалы, — говорит мэр. Оказывается, это новый проект для новых цивилизованных мест торговли бахчевыми. Сейчас однозначная локация для такого развала — Карпинского, 25, плюс еще два места: Ушакова, 25 и на перекрестке ул. Геологов и Леонова, «где постоянно стоят «Газели»». Мэр предлагает подумать о том, чтобы еще посмотреть локации и добавить бахчевые развалы куда-то еще на сезон.

— Дмитрий Кадирович, Ольга Николаевна, — обращается Соснин, переходя к следующему вопросу. — Это что за письмо? Ольга Николаевна, почему ваши сотрудники пишут Дмитрию Кадировичу: «Мы не будем брать кадки (речь о больших деревянных ящиках, которые недавно поставили на улицах Перми. — Прим. ред.) и их обслуживать»?

— Потому что цветы их, — отвечает Ольга Андрианова. — Деревья наши.

— Ольга Николаевна, я тебя прошу: бери в управление весь проект, — говорит Соснин. — Нам надо распределить кадки по городу. Их сейчас у Ольги Николаевны 123, у Дмитрия Кадировича — 333. Каждая улица со своим разнотравьем, со своими деревьями. И скажи, Ольга Николаевна, почему ты этим не хочешь заниматься?

— А для чего в ДДИБ целый отдел? — замечает Ольга Андрианова.

— Я про то, что всё это должно быть в одних руках.

— Да, мы тоже это обсуждаем.

Так, при мне, судя по всему, произошло историческое событие: кадки с деревьями и цветами Перми планируют перевести под одно управление.

Час дня, у меня слегка кружится голова от того, что я непривычно много времени провожу сидя на одном месте. Но вот можно и пройтись: мы с Эдуардом Олеговичем идем на обед. На пороге обеденного зала Соснин говорит хозяйке: «У меня, как обычно, 15 минут».

Меню простое: борщ, горошница, котлеты, крабовый салат и так далее. Мэр берет тефтели и гороховый суп. Я решаю оценить, как тут готовят лазанью. Попутно разговариваем.

Спрашиваю про плакат «Пинг-понг» на стене. Оказывается, это отсылка к пинг-понгу словесному — когда переводят вопрос на другого. «Это Екатерина Дмитриевна (Мальцева, замглавы, возглавляющая блок «Социальная сфера». — Прим. ред.) его где-то увидела, купила и принесла в зал совещаний, потому что я всё время им про этот словесный пинг-понг говорю», — рассказывает Соснин.

Эдуард Олегович интересуется, как мне то, что я уже увидела и услышала. Замечаю, что тяжело, когда подряд идет столько совещаний. Мэр же, как оказалось, предвкушает встречу с жителями, и выезжать к ним, по его словам, ему тоже нравится.

Наши 15 минут на обед истекли, торопимся обратно.

После обеда вновь идут совещания, на которых лично я уже с трудом сосредотачиваюсь. На отдельной встрече с Екатериной Мальцевой говорят о том, как сделать более современными дворцы культуры, обсуждают ремонт бассейнов: до 2026 года планируется отремонтировать 15 бассейнов в детских садах Перми, чтобы дети могли учиться плаванию под руководством тренера. Видно, что Соснин вновь и вновь эмоционально старается донести те или иные идеи.

— Нам не хватает масштаба! Давай сделаем Пермь городом креативных индустрий российского масштаба! Пять школ «Точка», садики с уклоном в дизайн. Искусственный интеллект, мода! — говорит он заму по блоку «Социальная сфера». — Чтобы из Ижевска, из Кирова к нам ехали учиться в этих школах.

Далее в программе дня — присутствие мэра на награждении «Лукойлом» социальных проектов. После — еще совещания и наконец встреча с жителями. Но еще до нее улучаем минуту, чтобы поговорить. В самом начале в разговор немного вмешивается Ольга Андрианова — она пришла с бумагами по земельным участкам. Уточняет у мэра, можно ли говорить при мне.

— Это всё равно всё скоро станет известно: когда я был в Тюмени, я поставил цель изучить, как там устроено строительство микрорайонов, — говорит Эдуард Олегович. — Там есть лучший микрорайон России. Я туда поехал, и мне мэр организовал встречу с застройщиками. На самом деле ничего принципиально нового — у нас по тому же принципу построен «Ньютон», но у них этот микрорайон просто большой. Это комплексное благоустройство: большой парк, большой сквер и так далее. Они к нам приезжают для знакомства.

На одном из совещаний я услышала про частные инвестиции в четыре пермских парка: «Счастье есть», «Андроновские пруды», Миндовского и Парк Победы. Уточняю, что за компании.

— Скажем позже. Сейчас ищем инвесторов, ведем переговоры. Я для себя тут ставлю планку московских парков. Не «Зарядье», это всё же ландшафтный парк. Но московский Парк Горького, игровая зона на ВДНХ. Там прогулочные зоны, беседки, разнотравье, дерево и металл, малые архитектурные формы.

— И это перспектива скольких лет?

— Там определенные процедуры, мы по ним движемся. Но это будет бомба.

— Правильно понимаю, что там не будет аттракционов?

— Нет, будут. Будет практически «Дисней Ленд». Разные аттракционы, американские горки и так далее.

Нас торопят на встречу с жителями, их, подчеркивает мэр, задерживать нельзя.

Первый пришедший сразу говорит, что у него не вопрос, а предложение. Он хочет создать центр для тренировок детей, военно-спортивных клубов — лесной тренировочный полигон с полосой препятствий: «Сделать окопы, ДОТы, укрепы — чтобы это было приближено к реальным условиям и максимально доступно для детей». Мужчина отмечает, что его клуб «Гроза» сталкивается с проблемой: когда хочешь провести тренировку, людей некуда вывозить. Эдуард Соснин сразу одобряет предложение, дает рекомендации, куда обратиться и что сделать.

Следующий гость — жительница Кировского района. Она жалуется на автобусы, связывающие район с центром.

— Проблема наша — в часы пик, утром и вечером. Во всё остальное время в принципе устраивает. Я пришла с этим вопросом к Анатолию Путину 3 ноября 2023 года. Он сказал, что что-то может измениться с июня 2024 года. Он сказал, что водителей нет, перекинуть транспорт с другого маршрута не может, ничем помочь не может. Я говорю: «Вы не в состоянии решить?» Он мне говорит: «Я вам всё сказал». Итак, первое мое предложение. 5–7 минут должен быть интервал движения транспорта. Второе — убрать с маршрута автобусы с двумя дверями, не знаю, кто их закупил, надо три двери. Пенсионеры не могут залезть, бесконечная давка. И нужно как-то решить вопрос зарплаты водителей. А еще я видела, что у нас купили «гармошки» — их надо к нам запустить.

— Спасибо большое, — говорит мэр. — Нам важно получать обратную связь, чтобы потом корректировать работу наших подрядчиков. Формирование маршрутной сети должно исходить не из фразы «Так исторически сложилось» — ненавижу эту фразу, — а исходя из общения с жителями. Вам спасибо за неравнодушие, это искренне. Теперь по поводу 20-го маршрута. Эти автобусы обслуживает компания «Автомиг», и у нас к ним есть вопросы. У нас шесть крупных перевозчиков в городе, и абсолютно со всеми перевозчиками у нас заключены жесткие договоры. Могу сказать, вас это не обрадует, но за отставание от графика, например, мы всех жестко штрафуем. Так вот у компании «Автомиг» один из самых низких показателей по графику. Почему вам лето обозначили, я вас расстрою, но летом не 24-го, а 25-го года у нас закончатся пятилетние контракты. То, что эти контракты такие длинные, это и плюс, и минус. Плюс — они позволили нам обновить парк автобусов. У нас средний возраст автобусов — три с половиной года, это один из лучших показателей по России. Минус в том, что гибко поменять систему мы не можем, так как контракт защищает как нас, так и их, ведь перевозчикам тоже нужны гарантии, они вкладывают деньги в новый парк. И вот в 2025 году у нас будут новые контракты. На 15-м маршруте появятся автобусы-гармошки. Это А — позволит решить проблему в часы пик благодаря вместимости, Б — действительно есть проблема с водителями автобусов, и тут эта проблема тоже решится. Но я вам могу сказать, что мы посмотрим, можем ли мы заменить перевозчика на маршруте — у нас есть такая практика. Про водителей же я даже по нашему муниципальному перевозчику могу сказать, что проблема их нехватки есть.

(далее для удобства обозначим Эдуарда Сонина как М — мэра и пришедшую на прием женщину как Ж — жительницу):

Ж: Так поднимите зарплаты, решите вопрос.

М (очень мягким тоном): Вы же прекрасно понимаете — из чего зарплату повышать? Стоимость билетов увеличить?

Ж: Нет, надо у депутатов уменьшить зарплаты.

М: В городской думе всего три депутата на зарплате из 36, все остальные ходят сюда за бесплатно.

Ж: Но надо что-то сейчас делать.

М: Я дам задание посмотреть на возможность сменить перевозчика на маршруте. Что касается водителей, у нас даже есть программа переподготовки кадров. Но они уходят щебень перевозить.

Ж: Надо подумать, что их сюда привлечет.

М: Мы сейчас привлекаем водителей из Ижевска, Кирова — потому что у нас новые автобусы. Ситуация постепенно выравнивается. По поводу дверей — посмотрим, подумаем.

После некоторого не столь захватывающего диалога жительница высказывается об Анатолии Путине.

— Скажите, а как у вас вообще такой человек в команде… Он же открыто мне говорит: «Я задачу не решал, не решаю, не буду решать».

— Марина Александровна, я работаю восемь месяцев, и вы первый человек, который говорит, что Анатолий Алексеевич повел себя некорректно или непрофессионально. Вот теперь без эмоций: при непосредственном его участии в Перми транспортная реформа работает и мы в тройке лучших городов в этой сфере. Да, конечно локально какие-то проблемы будут возникать — у нас 800 автобусов. И хорошо, что у нас есть возможность такой обратной связи.

В этот момент я, честно скажу, восхитилась Эдуардом Сосниным — не только тем, насколько он корректно и приятно говорил с жительницей, но и тем, что заступился за подчиненного и высказался о нем как о хорошем специалисте. Конечно, за этот день я видела Соснина, жесткого с сотрудниками, но непосредственно в разговоре с ними, не за спиной. Когда же за спиной руководитель не переваливает вину, а, напротив, заступается, мне кажется, это очень ценно.

Осталась одна гостья, и она вновь не с проблемой или вопросом, а с предложением. Женщина представляет пермское отделение Российского фонда мира и хочет предложить мероприятия, направленные на патриотическое воспитание. Мэр очень внимательно слушает, поддерживает. В итоге договариваются рассмотреть инициативу.

Возвращается в кабинет, чтобы завершить наше интервью. По дороге выражаю свое уважение за такой спокойный разговор и отношение к подчиненным. Когда говорим уже в кабинете, Эдуард Соснин попутно подписывает кипу документов.

— По застройщикам из Тюмени — я правильно поняла, что те участки, которые были на планах, вы предложите им под застройку?

— Это участки, где было расселение ветхого и аварийного жилья. Частично мы, чтобы было привлекательно, показываем и пустые участки.

— А с пермскими застройщиками так работаете?

— Конечно, постоянно.

— А по другим объектам есть такая работа?

— Мы сейчас подготовили наши, муниципальные участки, которые выходят на воду: Мулянка, Кама и так далее. И мы эти локации планируем давать бизнесу под развитие. Сейчас мы ищем инвесторов на эти объекты. Кстати, когда я сюда пришел, у нас на инвестпортале было 4 участка, а теперь их 27 — мы активно работаем над этим.

— Сегодня мы были с вами на приеме жителей. Как часто они проходят? Как можно туда попасть?

— Мы стараемся раз в неделю, но не всегда получается. Есть телефон для записи, туда можно позвонить.

— А есть кто-то, кого не пускаете на встречу? То есть с какими-то вопросами определенными?

— Нет, как не пускаем? Но есть очередность, а вопросы подбираются разнообразные.

— А чаще приходят с проблемами?

— Да.

— С какими?

— Это ЖКХ, это дороги — в части уборки или их отсутствия. Это общественный транспорт. Немного, но есть вопросы по социалке. Была у меня на приеме женщина, у которой ребенка буллят в школе. Она прослезилась, я тоже почти: за душу взяло. Хочется человеку помочь, а она не знает, к кому идти… Много земельных вопросов, а на них мне практически всегда приходится отвечать негативно. Они или обращаются с вопросом, который законно решить нельзя, либо им уже отказали, они все суды проиграли и приходят ко мне с последней надеждой. А я не могу преступить закон.

— С какими вопросами чаще всего звонит губернатор?

— Сейчас это были вопросы уборки города, субботники. НТО, граффити.

— Он едет и звонит вам?

— Дмитрий Николаевич ездит по самым разным локациям. Вот смотрите: «Что это за забор?», «Это что у вас такое?», до этого тут я ему высылал НТО… Это происходит ежедневно. Вот у нас Академия ваяния и зодчества имени Ильи Глазунова — и почему там вот это находится (находится там вейп-заведение. — Прим. ред.). Учитывая, что это вообще объект федеральный… Это запрещено: правила благоустройства определяют, какая вывеска может быть, какая нет. Еще Дмитрий Николаевич пишет по земельному контролю, видит, что идет какая-то стройка, — спрашивает, на каком основании. Пишет по нашим совместным мероприятиям. Это такие хозяйственные вопросы.

Наше последнее мероприятие на сегодня — уже не про работу. Оказывается, Эдуард Соснин ходит в тренажерный зал. Признаётся, что раньше получалось чаще, сейчас редко. На входе его узнают разные люди, здороваются за руку. Мэр занимается с тренером Мариной, которая его явно не щадит. Не хожу за ними по пятам, но в один из моментов Марина уверяет меня, что я смогу подтянуться на специальном тренажере, — и это действительно получается. После часовой тренировки прощаемся в коридоре и не можем попрощаться: Эдуард Соснин воодушевленно рассказывает про планируемые парки…