Я болею за работу. Артист Театра-Театра – о том, как «садит» голос мороженым и чего себе не позволяет

В новом выпуске проекта «Я болею за работу» актёр и вокалист, звезда мюзиклов и драматических постановок «Театра-Театра» Альберт Макаров расскажет о том, как еженедельно травмирует собственные голосовые связки, почему артисты пермского драмтеатра иногда поют мимо нот, а также поделится историей, как ему чуть не закрыли путь на сцену.

Сегодня пермские театралы знают Альберта Макарова как исполнителя главной роли в «Калигуле», Максимилиана из «Монте-Кристо. Я Эдмон Дантес», старшего Менерса из «Алых парусов», Городулина из спектакля «На всякого мудреца довольно простоты» и по другим ролям. Учился Альберт Макаров в Пермском институте культуры, окончил Санкт-Петербургскую театральную академию. Он лауреат множества конкурсов, обладатель престижных театральных и вокальных наград.

– Альберт, вы играете в десяти спектаклях, добавим к этому ежедневные занятия, распевки. Это же колоссальная нагрузка на связки. Как с этим справляетесь?

– У Окуджавы есть строчки: «Как много, представьте себе, доброты в молчанье». Надо укутаться шарфом и молчать, так связки находятся в покое. Это главное лекарство, а не какие-то таблетки, спреи или сиропы. Чай пью только с мёдом, лимоном и имбирём — больше никак. Вообще дома всегда стоит баночка мёда, а при себе всегда леденцы с ментолом, они помогают размягчать связки. Так сложилось — когда пришёл сюда (в «Театр-Театр»), то доставались партии совсем не мои. Я тенор, а не баритон. Но получалось как-то выкручиваться, всё благодаря работе оркестра — музыканты подстраиваются под тенора, несмотря на то, что партитура написана под баса-баритона.

– Как тенору удаётся петь за баритона?

– Мало кто знает, но чтобы петь низко, я совершаю преступление по отношению к своему голосу — перед спектаклем тайком иду в ближайший магазин и съедаю за раз две-три мороженки, обычный пломбир. После этого у голоса появляется сипящий звук. Без этого, например, не получится хорошо сыграть в спектакле «Географ глобус пропил». Там надо играть и петь как раз сипящим полушансонным голосом, поэтому приходится искусственно «подсаживать» связки. Это как ехать на машине с непрогревшимся двигателем — это опасно, можно и без голоса остаться со временем. Но пока вроде удаётся. У меня хронический синусит (воспаление носовых пазух), поэтому я очень подвержен простудным заболеваниям. Но мне говорят, что простуженная интонация мне идёт, потому что простуда снижает голос и все партии, построенные на вокальном крике, звучат как-то естественнее.

Врач фониатр (специалист по восстановлению голоса), лор-хирург и главврач клиники «Лор Плюс» Александр Сажин отмечает: переутомление связок и употребление большого количества мороженого — и то, и то делают голос сиплым — экстремальные меры, к которым лучше не прибегать.

– Любое сильное температурное воздействие чаще всего вызывает отёк гортани. Но каждый организм реагирует индивидуально, — говорит врач. — Например, после мороженного может быть спазм, а затем отёк. За счёт этого появляется сиплый звук. Его, кстати, также даёт переутомление связок. И в том и в другом случае это экстремальное воздействие, которое не рекомендуется. Постепенно на связках могут формироваться узелки — своего рода мозоли. Со временем узелки увеличиваются и не дают смыкаться связкам, голос начинает сипеть постоянно и рано или поздно сорвётся. Может случиться кровоизлияние в связку, по сути, это синяк в области гортани. При этом артист не сможет работать минимум две недели. Вообще после сольного концерта нужны два дня отдыха, чтобы голос восстановился. Перед выступлением вокалистам лучше всего пить тёплые чай или минеральную негазированную воду. Тепло и молчание действительно способствует успокоению гортани, связок после концерта. Также поможет массаж воротниковой зоны шеи. Врач может воздействовать на больные связки медикаментозно, для этого используются ингаляции и специальные препараты.

Альберт Макаров занимается вокалом с детства, но профессиональное становление произошло в Академии театрального искусства в Санкт-Петербурге, где артист прошёл обучение сразу по трём направлениям — эстрадный, академический и джазовый вокал.

– Есть привычки, которые мешают работе голосовых связок?

– В водевиле «На всякого мудреца довольно простоты» иногда чувствую, что чуть-чуть не добираю какие-то верхние ноты. Зритель этого не слышит, но я понимаю, что с каждым годом мне становится сложнее. Возможно, это связанно с тем, что я люблю всё очень перчёное, что тоже влияет на связки, к тому же я ещё и курильщик. Сейчас задумываюсь, что от чего-то надо отказываться, чтобы голос сохранить.

– У вокалистов есть способ обмануть связки — перед концертом выпить крепкий алкоголь. Говорят, что от этого голос становится лучше. Так ли это?

– Я знал таких артистов, которые до спектакля, в антракте и во время выпивали, чтобы лучше работали связки. Это действительно работает, но очень недолго, 10-15 минут. Если выпьешь коньяк или другой крепкий алкогольный напиток, то связки переходят в стрессовое состояние. И на этом стрессе появляется как бы второе «второе дыхание». Впрочем, я был свидетелем, как мой друг в другом театре пред спектаклем выпил большой стакан конька, и к середине постановки его развезло прямо на сцене. Зритель ничего не заметил, но я знал. Я сам спиртное не употребляю — оно бьет по связкам.

– Есть что-то из продуктов, что вы, как вокалист, себе не можете позволить? Например, многие вокалисты говорят, что семечки подсолнуха садят связки.

– Польза любых семечек, которые мы покупаем в магазине, довольно сомнительна. Там много всего насыпано, намешано, непонятно, на чём они жарились. И это влияет на связки, поэтому в день спектакля их есть категорически нельзя. Кроме того, перед выступлением я стараюсь вообще не есть, потому что от ощущения сытости засыпаю прямо на сцене.

Фониатр Александр Сажин комментирует влияние алкоголя на связки — по его словам, польза от него — распространённое заблуждение.

– Я связываю это больше с психоэмоциональным состоянием артиста, — говорит врач. — Алкоголь, как известно, расслабляет, снимает какие-то психологические барьеры. Но с точки зрения медицины он никак положительно не влияет на связки, даже наоборот. Стакан крепкого алкоголя перед выступлением гарантирует химический ожог гортани, отёк и ухудшение работы связок. Также химическое воздействие на слизистую оказывают различные перцы, поэтому перчённая еда противопоказана вокалистам. Что касается семечек, сами семена подсолнуха не несут никакого вреда голосу, а вот шелуха, её микрочастицы частицы, могут попасть на связки. Это вызовет воспаление и отёк гортани. Также на звучание голоса влияет курение, не сам никотин, а смолы, которые выделяются при курении.

Певцам противопоказаны курение сигарет, кальянов и вейпов, а также пылевое воздействие. Например, если дома идёт ремонт, то строительная пыль опасна для артиста, так как ее микроскопические частицы оседают на связках и впоследствии приведут к формированию узелков. Опасность может подстерегать и в театре — если занавес и декорации не чистили долгое время, на сцене у певца будут наблюдаться ухудшение самочувствия и проблемы с голосом.

– Какие есть секреты, чтобы замаскировать временные проблемы с голосом?

- Во время спектакля, если чувствуешь что-то неладное с голосом, можно скакнуть на октаву вниз или вверх. Чтобы сориентироваться и сделать это есть всего пара секунд. Это особое умение, не все им владеют. Например, Катя Сушина-Романова, которая играет в мюзикле «Монте-Кристо» сложную роль, поёт партию Гейде, наложницы Монте-Кристо. У неё в партии сплошь высокие ноты. Как-то иду по коридору, слышу — она поёт, вроде всё красиво, но звучание не такое. Оказывается, она тренировала это умение.

– Вообще часто профессиональным ухом слышите, что коллеги по сцене не попадают в ноты, не дотягивают?

– Часто, но это не специально. Это всегда связано с какими-то простудными заболеваниями. Ещё артист может не слышать оркестр. Мы все поём в гарнитуру, но во время спектакля артист может выйти из зоны колонки, потерять звучание оркестра, сбиться. У меня самого была такая ситуация. Жутко перепугался тогда, потому что показалось, что спел вообще мимо музыки. Но потом мне сказали, что всё хорошо — везде попал. Вообще музыкальный спектакль, мюзикл — это не место для импровизаций. Всё должно быть точно как в партитуре. Но мы же живые люди, иногда поддаёмся настроению публики, импровизируем. Есть такой спектакль «Калигула», там я пою, подражая контр-тенору. Очень высокая партия. И вот однажды простыл и голос вообще пропал, связки не смыкались. Спел плохо, но к удивлению, самую высокую ноту, которую нормальными связками никогда не брал, спеть получилось, как надо. Это был первый и единственный раз.

– Как с возрастом меняется голос вокалиста?

– У меня есть любимая певица Людмила Сенчина. Я слушаю её старые записи и песни последних лет. Так вот — у неё голос не изменился, так и остался хрустально чистым. Но у большинства голос, конечно, меняется. Это зависит от образа жизни, нагрузок. У того же Муслима Магомаева в конце жизни он начал тускнеть, звучать по-другому.

– Гортань — гормональный зависимый орган, — поясняет фониатр. — С возрастом количество половых гормонов в организме становится меньше, в результате чего у женщин голос становится ниже, а у мужчин выше. Поэтому с возрастом мужчинам-певцам становится чуть легче брать высокие ноты, а женщинам — низкие.

– Как часто посещаете врача, чтобы подлечить связки?

– Вообще артисты не ходят к врачам, только в самом крайнем случае. Я единственный раз в жизни посещал очень известного в Перми врача-фониатра, в 2001 году, когда поступал в Пермский институт культуры. Там всех на начальном этапе осматривают и делают заключение, может человек петь или нет. Я был в разных городах, но так делают только у нас. Врач написал в моём личном деле: «противопоказано обучение для голосовой профессии». С таким заключением мне как молодому артисту путь в театр был закрыт. Приёмная комиссия с такой справкой автоматически документы не принимала. Мой наставник, когда увидел это заключение, сказал: «Ну что, не видишь, что надо сделать?» и своей рукой взял и приписал «НЕ». Получилось «не противопоказано обучение для голосовой профессии». Вот это «Не» стало для меня подарком судьбы.