«Остаюсь жив и того вам желаю». Публикуем фронтовые письма пермяков

Самые честные и трогательные рассказы о Великой Отечественной войне — это те, что фронтовики написали в своих письмах близким. В них они говорят о том, как бьют «поганых фрицев», рассказывают о стойко пережитых ранениях, интересуются делами родных. Мы изучили материалы архива Пермского края и в преддверии Дня Победы публикуем девять писем с фронта.

Письмо Вадима Григорьевича Распутина родственникам, 25 июля 1942 года

«Здравствуйте Все!

Спешу сообщить, что нахожусь в новой обстановке и на новом месте. Иными словами, от врага расчет в метрах. В общем и целом, били, бьем и будем бить поганых фрицев.

Если они зимой шли во весь рост, то весной — в полурост, а летом мы заставили их лечь на землю, то теперь они идут в землю, ну землей мы их и накроем с матом. Чтобы ни одна... <...> душа не могла шевельнуться. Вот тут фриц загудит: «Где же моя хата»... <...>, но будет поздно.

Пишу письмо всем сразу, так как расписывать нет времени. Периодическая прострелка местности необходима. Знаете сами, что враг... <...> не добит и враг хитер, а отсюда и... <...> пока... <...> силен. Время идет быстро, работы много, так как огневые точки у меня расположены не особенно близко друг от друга, приходится проверять. Ни на что времени не хватает.

Вот пишу Вам письмо в дзоте, а он обстреливает нашу линию. Выпустил очередь из пулемета, замолчал, сволочь.

Виктору с Леной передайте мой привет, пусть пишут. Если есть время, а нет, так пусть займут у меня. Ольге Григорьевне передайте, что-то уж больно она пишет часто. Только и читаешь, что один адрес. Спасибо, что хоть это пишет. Ну Коле, Веруське, Петровичу и... <...> Ив. Передадите, пусть нет-нет, да и черкнут. Петровичу особое боевое командирское спасибо за ребятник.

Бабушке нет слов отблагодарить.

В общем, живем мы весело сегодня. А завтра будет веселей. С сумерок открываем симфонию звуков и свист пуль, а с рассветом наблюдаем за врагом. Ну как не запеть, коль легко на сердце от песни веселой?

Вот, сволочь... <...> миномет, обождите до следующего письма. Некогда. С приветом всем, всем.

Крепко целую ребятишек.

Ваш Вадим».

Письмо Аркадия Васильевича Костина сестре Ангелине Васильевне Костиной, 25 марта (год точно неизвестен, предположительно 1942–1944 год)

«Здравствуй, дорогая Галя! Крепко, крепко целую тебя! Спешу сообщить тебе мой новый адрес: Полевая почта 57914 Х. Костину Аркадию Васильевичу.

Я чувствую себя вполне здоровым. Ну иногда получишь какую-нибудь царапину от проволоки с колючками, на которую набредешь ночью со слепых глаз. Мой дружок — ветеринарный фельдшер из Стриганки, Зайковского района Свердловской обл. [лечит] так же хорошо людей, как и животных. Он у нас санинструктор. А, Галюша, весна началась. Начинают просыпаться разные паучки, а затем и другие насекомые, которые и тебе, вероятно, в нынешнем году прибавят работки.

Пиши, милая, как живешь, работаешь. Передавай от меня кудымкарцам привет. Привет всем знакомым. От мамы письма получаю. Наша старушка продолжает неутомимо работать. Крепко, крепко целую тебя, моя дорогая.

Твой Аркадий».

Письмо Федора Сурсякова родителям, 29 мая 1942 года

«Добрый день! Здравствуйте, мои родители. Во первых строках моего письма я спешу передать свой горячей привет и желаю всего хорошего в жизни и в работе. Мама и Тятя, как работаете, как у всех здоровье? Пропишите. Мне хочется узнать и увидеть вашу руку.

За всю зиму ну... <...> посадили — нет картофель, ну и все. Остаюсь жив и того вам желаю. С приветом, ваш сын.

Писал 29 мая 1942 года. Пишите ответ, буду ждать. Передайте всем по привету».

Письмо Вадима Григорьевича Распутина родственнику Николаю, 21 июня 1942 года

«Здравствуй, Коля! В день отъезда из командировки решил написать тебе ответ на все письма, которые получаю.

На вопрос «...ранений больше не имею» отвечаю: по взятии одной деревушки осколком ранило голову. Рана маленькая, да и немецкая граната не так уж страшна, когда умеешь хорошо... <...> Ну вот, и часть свою из-за этого пустяка не бросал, так как ранения... <...> не ощущал более... <...> и только когда бойцы увидали... <...> умылся, залил йодом и дальше на разгром этой сволочи.

В данное время, как я писал, что нахожусь в командировке. Сначала на учении, а теперь с ремонтом орудия. Успешно закончил ремонт и сдал обратно добивать гада.

Меня, Коля, интересует, где это Петрович вычитал, что я техник-автоматчик. Просто я техник-лейтенант и командир огневого взвода ОЗАБ. Что входит в мои функции, ты знаешь сам. Объяснения будут тебе излишни.

Передай Виктору, что на молчание я могу долго молчать. Работая в тылу, имея под руками всё, т. е. столы, бумагу, карандаши и даже время. А если нет у него времени, то передай ему: когда он идет в уборную, пусть напишет там, приспособится... <...>

В остальном все идет по-старому. Следующие ответы буду писать уже со своего места. <...> Передай привет всем... <...> Целую ребятишек. Вадим».

Письмо от Веры Давыдовой сестре, 4 сентября 1941 года

«Здравствуйте, родные! Шлю свой боевой привет с фронта. Вот уже с 31 августа бью наглую тварь — немцев. Снаряды немецкие нас не берут, кое-что испытала. Хотела бы вам послать подарок, который я сегодня получила от немцев, — хороший осколочек, который пробил брюки и шинель. Но у меня... <...> сказать, настроение бодрое. Пишите, что у вас. Целую, Вера».

Письмо Николая Петровича Головкова родственникам, 18 ноября 1943 года

«Добрый день, здравствуйте, дорогие родители. Папа, Мама, Катя, Тоня, Галочка, Ляля и дядя Тима, шлю я вам свой горячий привет и массу наилучших пожеланий.

Пару слов о себе. Живу пока все еще на фронте, т. е. жив и здоров. Нового ничего нет. Что есть нового у вас? Писем от вас получил только одно. Может, писем и много пишете, но мы все в движении, поэтому плохо до нас доходят.

Катя, ты получила кандидатскую карточку. Но я уже член ВКП(б) с 1943-II, вступил ещё в Кремле. Т. е. на старом месте.

Крепко целую, ваш сын Коля. Привет всем знакомым от меня. Жду ответа. Коля».

Письмо Анатолия Николаевича Тумбасова матери, 5 ноября 1943 года

«Здравствуй, мама! Поздравляю тебя с праздником, хотя уже поздно, но лучше позже, чем никогда.

Пишу тебе второе письмо и еще раз повторяю, что в Челябинске мы сели на московский санитарный поезд и вот уже едем пятые сутки. Едем хорошо. Живем в вагонах, как дома, очень тепло. Спим раздевшись и даже без рубашек. Есть чем развлечься: домино, шахматы, книги, патефон и есть радио. Едем хорошо и все ближе, и ближе к нашей родной столице.

Проехали Златоуст и Уфу ночью — это я очень жалею. А в Куйбышеве были утром, посчастливилось проехать днем Волгу.

Я увидел нашу русскую реку Волгу, долго ехали по ее правому берегу и смотрели на волжские просторы. По ней идут пароходы и за собой тянут баржи.

Когда мы уезжали из Троицка, то там пролетал снег, а вот от Златоуста и до Уфы полная зима, ездят на санях. Начиная от Волги и до неё не доезжая снегу совсем нет.

Все свои ребята, ездим в одном купе. Мама, мое рисование пригодилось. И здесь пришлось для санитарного поезда порисовать.

Писать больше нечего, до Москвы еще далеко. Передаю привет братишке Жене и Шуре... <...>

Моим тетечкам. Моим дедушке и бабушке, т. е. Мишину и Шляхову. Передаю приветы моим товарищам. С Черногубовым и с Ремезовым вместе.

До свидания. С приветом, твой сын Анатолий. Город Сызрань».

Открытка А. Онучина, отправленная сыну Николаю, 8 марта 1945 года

«Шлю в глубокий тыл на память

Дорогому сыну своему.

Тебя с любовью вспоминая,

Врагу покоя не даю.

Ниже в строчке прочитаешь,

Что тебя я так крепко люблю,

О тебе, дорогой, вспоминая,

С удвоенной силой противника бью.

И скоро настанет то время,

Дай срок только — гадов добью,

К тебе я вернусь с победой,

С любовью тебя обниму...»

Письмо Павла Васильевича Юрова сестре Фаине, 3 мая 1945 года

«Привет с фронта! Здравствуй, дорогая сестра Фаина! Вчера получил от тебя письмо, за которое большое спасибо.

Праздник 1 Мая встретил не очень важно. Весь праздник был дождь, грязь. В лесу выйти некуда. Правда, развлечения кое-какие были: кино, концерт. Был вечер, на котором давали понемногу водки, вот и все веселье.

1 мая получил орден "Отечественная война 1-й степени".

Юров».