«Говорят, время лечит. Но я помню всё». Воспоминания пермских спасателей о ночи в «Хромой лошади»

Хоть и прошло десять лет, наши собеседники помнят события той ночи во всех мелочах. Сегодня, продолжая специальный цикл «Хромая лошадь», мы публикуем воспоминания пермских спасателей, которые выносили погибших и пострадавших из горящего клуба.

Рассказ командира оперативной группы службы спасения Перми Андрея Андреева и его напарника, спасателя Владимира Тарасова слушать нелегко. Им самим тяжело вспоминать ту ночь.

«В трубке диспетчера слышался какой-то бред»

Первым берет слово Андрей Андреев. Была его очередная смена. Уже ночью дежурному диспетчеру поступил звонок. Люди на том конце провода не могли объяснить, что произошло.

— Было слышно крики, звонки разрывались, — рассказывает Андрей Андреев. — В эфире шел какой-то бред. Диспетчер даже не сразу смог объяснить, что произошло. Звонки шли друг за другом. Звонившие кричали. Возможно, это были пострадавшие. Кто-то кричал, что видит, как люди лезут через окна, кто-то сказал, что горит одноэтажное здание. В тот момент мы еще не понимали, насколько страшное ЧП там произошло.

По словам Андрея, подъехав, они не увидели пламени. Он побежал искать командира оперативной группы пожарных. И в этот момент увидел двух девушек. Они шли от «Хромой лошади»...

— Они двигались как зомби. Я не могу подобрать других слов. И сейчас я не знаю, живы ли они остались. Шли босиком, одежды на них почти не было, я видел, что к телу прилипли синтетические лохмотья. На голове обожженные остатки волос. Они шли к нашим синим маякам на машинах с квадратными глазами и только шептали: «По-мо-ги-те...», — вспоминает спасатель. — Синий маяк — значит скорая помощь. Но скорых в тот момент ещё не было, мы приехали почти самые первые, на месте были только пожарные — их часть была выше, и они прибежали ещё до приезда машины. Чуть позже на перекресток Куйбышева и Советской подъехали медики, мы направили этих девушек туда.

Спасателям дали задачу: надевать газодымозащитное снаряжение и идти внутрь горящего клуба, где все ещё оставалась основная масса гостей. Андрей оставался работать снаружи.

— Я снаружи не видел пламени, но шел дым, — вспоминает Андрей. — Он был черный и едкий, от него ело глаза, в воздухе был запах горящей синтетики, окон по факту не было, только вверху какие-то узкие бойницы. Уже ведь известно, что окна клуба были заложены кирпичом. Эти бойницы были разбиты, из них валил дым. А ведь раньше на месте клуба был магазин с большими окнами…

Стоя у входа в клуб, спасатель ждал, когда появятся его ребята с пострадавшими. Людей выносили все больше и больше. По словам Андрея, внутрь невозможно было сделать даже шаг, отравиться дымом можно было уже у входа. Сначала спасатели принимали людей на большой лестнице в сквере Уральских добровольцев.

— Каждого человека мы вдвоем брали за руки и за ноги, — говорит Андрей. — Все они были без сознания, у нас даже не было времени, чтобы остановиться и проверить пульс — надо было максимально быстро выносить людей из этого ада. Понимали, что человек жив, если шел пар изо рта или он издавал хрип. Я даже не мог предположить, когда ехал на вызов, что пострадавших будет так много. Их выносили и выносили.

В какой-то момент спасателям стали помогать обычные прохожие. Андрей звонил диспетчеру, чтобы выслали подмогу, но дозвониться было невозможно — был шквал обращений. От службы спасения дополнительно выехали еще две оперативные группы. Людей выносили на улицу, но скорые, в которых можно было разместить максимум двоих, не успевали их увозить.

— Может, нас будут осуждать, может, это было не совсем правильное решение, но мы не стали укладывать людей на асфальт, решили подстилать решетки из ивовых прутьев, — вспоминает Андрей. — Этими прутьями был оплетен весь фасад «Хромой лошади». Но даже этот забор быстро закончился, а людей продолжали выносить. Чтобы помогать другим спасателям, приходилось без аппаратов защиты дыхания заходить на короткое время в клуб и принимать пострадавших.

Клуб оцепили с автоматами

— Я помню, как приехали от правительства, от администрации города, все были там. Меня спросили: сколько вынесли человек? Все, что я мог ответить: «Я не считал», — рассказывает собеседник. — Точнее, я сначала считал, но сбился. Насчитал около ста человек. Тогда все экстренные службы сработали максимально. Все, что от нас зависело, мы делали. Приехала краевая служба спасения, оттуда товарищ меня спросил, все ли мы проверили, и предложил забежать в гардеробную клуба.

Гардеробная была сразу справа от входа. Пригнувшись к полу, где не было дыма, мужчины проползли среди рядов верхней одежды. И в этот момент они увидели сидящего человека. «Живой!» — спасатели бросились к этому мужчине. В ответ тот только замычал.

— Он спрятался в углу, чем-то укрылся и поступил, по сути, верно: лежал на полу, где был воздух, ведь этот токсичный дым шел поверху, — рассказывает спасатель. — Мы вытащили его и передали врачам. В таких условиях достаточно две минуты подышать этим ядовитым дымом и уже не спастись. До сих пор помню этот запах.

Через какое-то время к «Хромой лошади» стали приезжать родственники пострадавших. Люди не понимали, что происходит. Очень скоро началось недовольство, пришедшие хотели прорваться в здание.

— В это время мы еще выносили пострадавших. Вызвали спецназ с автоматами и ФСБ, периметр пришлось оцепить, — вспоминает спасатель. — Начинались волнения. И этих людей можно понять, их родные лежали перед входом в этот клуб... В такой ситуации себя трудно контролировать.

В морг из «Хромой лошади» той ночью привезли 130 человек — в модулях медицины катастроф, на «Уралах». Андрей вспоминает: когда выветрился дым и они зашли внутрь клуба, увидели, что огонь почти ничего не тронул, просто все было в черной копоти. На столах лежали необгоревшие салфетки, нетронутые чашки.

«Однажды я задавал себе вопрос: что такое ад? Я его увидел там»

Как известно, клуб был рассчитан на 50 человек, но в ночь трагедии «Хромая лошадь» принимала 300 гостей. Как выяснится потом, в полной темноте на входе запнулся один, об него запинались другие. А времени на спасение из-за ядовитого дыма было 2–3 минуты.

Смена нашего второго собеседника началась рано утром. Владимир Тарасов вспоминает, что к «Хромой лошади» тоже ехал спокойным. Уже у клуба к Владимиру подбежал командир звена — он кричал, что внутри люди, сколько их — неизвестно. Спасатели надели аппараты и побежали внутрь.

Владимир признается: он верующий человек. Продолжает рассказ не сразу, а после затянувшейся паузы.

— Я зашел туда. Однажды я задавал себе вопрос, что такое ад? Я его увидел там, — говорит Владимир. — Говорят как: время лечит, все забудется. Я помню все. Эту гарь, огонь, дым. С потолка местами капало что-то кипящее, как лава. Я видел, что внутри огонь. Он горел очагами — там, там, там. А потом я увидел людей. Они все были без сознания, лежали на полу. Навстречу мне пожарные несли полного мужчину. Они мне кричали: «Помоги нам».

Владимир подбежал и стал помогать вытаскивать мужчину. Вынесли. Спасатель тут же нырнул обратно в здание. В какой-то момент выронил из кармана телефон. В дыму почти ничего не было видно, планировка клуба представляла собой глухой каменный мешок. Дым и темнота, только свет от фонарей пожарных. Владимир решил пойти налево, в небольшой закуток.

— Увидел: слева на коленях стоит девушка, ее голова была опущена. Она как будто молилась... Я думал, что она жива, но как только коснулся ее, она упала. Я сделал к ней шаг вперед, и у меня перехватило дыхание: за ней между четырех столов лежала гора тел... Чуть ли не до потолка. Молодые мужчины, женщины, они все были переплетены между собой. Я выскочил на улицу: «Там столько людей, одному не справиться». Ко мне присоединились другие спасатели, мы стали разбирать тела. По одному их распутывали.

После увиденного он помнит только одно: забежать — вынести, забежать — вынести. Через полчаса сработал свисток баллона, это означало, что кислород в аппарате кончился. Оказалось, Владимир не заметил, что он кончается, хотел вынести как можно больше людей.

— Я хорошо запомнил эту гарь и режущий свист в ушах, когда сработал баллон. Надо было выходить, — говорит Владимир. — Ты в этот момент думаешь: «Может, это сон, наваждение». Но нет. Вот мы вынесли ту молодую женщину, которая стояла на коленях. Я ее хорошо помню. А эти люди за ней... Они не дошли до выхода совсем немного, буквально несколько шагов. И я думаю: даже если эти люди не успели выйти, хотя находились так близко от выхода, что говорить о тех, кто был там дальше, в глубине зала.

Позже звено Владимира переместилось в зал клуба. Спасатели вынесли из «Хромой лошади» более 100 человек.

— Все они были мертвы, мы понимали это, — говорит спасатель — Обгоревших почти не было, одежда на них была не тронута. Люди задохнулись в этой ловушке. Это были красивые молодые люди. Пол под нами был буквально устлан цепочками, кольцами, телефонами, деньгами, бумажками пятитысячными, валялись дорогие шубы в грязи. Это все было уже никому не нужно.

Андрей добавляет, что свою фатальную роль сыграло и бездействие персонала. Никто не позаботился об организации вывода людей из зала. А и без того узкий выход был наполовину перекрыт — одна из створок дверей была закрыта намертво.

— Все это было в обстановке веселья, ведущий несерьезно объявил о пожаре, я считаю, поэтому люди не всерьез восприняли происходящее, — делится своим мнением Андрей. — Если бы все было организовано правильно, людей бы спаслось больше. Но и люди в такой ситуации мало слышат друг друга. Как только почувствовали этот дым и оказались без света, люди поддались панике. Все просто ломанулись к дверям.

На пожаре в «Хромой лошади» погибли друзья Владимира. Вытаскивая из помещения клуба людей друг за другом, он даже не узнал их.

Выезжали на все самые страшные пермские ЧП

Владимир признается, что он с Андреем выезжал на все самые жуткие ЧП Перми за последние годы: крушение «Боинга», когда погибли все пассажиры и экипаж — 88 человек, пожар в «Хромой лошади» (156 погибших), обрушение подъезда в пятиэтажке на Куйбышева, где погибли два человека, нападение двух подростков с ножами в школе, когда пострадали дети и учительница.

— Я теперь задумываюсь, почему все это выпадает нашему звену, хотя у нас еще 12 групп, — говорит Владимир. — В Библии есть описание, как падает Силоамская башня и убивает 18 человек, и Бог говорит: эти люди были не грешнее вас, но у вас есть время на покаяние. Все трагедии толкают задуматься о многом и извлечь урок. В этот клуб ходили многие власть имущие, бесплатно ели и развлекались. И на нарушения пожарной безопасности глаза закрыли. На каждом месте надо работать честно. Ты спасатель — значит, спасай человека. Ты пожарный — значит, отвечай за безопасность.

— Мы никогда не сравниваем трагедии друг с другом, — говорят спасатели. — Даже если погиб один человек — это беда. Мы, спасая человека, не смотрим его биографию, мы даже не знаем, кто это. Может, он убийца, может, наркоман, мы должны оказать ему помощь. Жалко всех одинаково. Никто из нас не может объяснить это чувство, когда ты видишь: этому человеку еще жить и жить, а его уже нет. И хочется задать вопрос неизвестно кому: «Почему?» Но на этот вопрос никто не даст ответа.

«Я приехал обратно и отключился»

В конце мы спросили у наших героев: каково им жить после таких трагедий, где они видят смерть, страдание, разрушение. Ответ спасателей удивил: они не остаются наедине с собственными мыслями. Это, конечно, тяжело, ведь они тоже люди, но выход есть.

— Человек — существо социальное. Есть ряд психологических выходов из такого состояния. Например, в США психологи работают с пожарными и со спасателями после выезда на ЧП. Задача — чтобы человек выговорился. И от этого становится легче. В нашем случае мы делали это неосознанно, — говорит Владимир. — После работы мы проговариваем все это друг другу. Были моменты, когда спасатели в таких разговорах рыдали. Это тоже выход из ситуации. Но в нашей работе хладнокровие необходимо, иначе как ты будешь работать.

Ту смену Владимир закончил в шесть утра — в морге, куда привозил погибших. Андрей тоже приехал домой под утро и отключился.

— Я долго спал. А когда просыпаешься, почему-то все случившееся для тебя — прошлое. Да и сам пытаюсь забыть, если получается, — говорит Андрей. — Иначе нельзя — с ума сойти можно.

Несколько сухих фактов ЧП в «Хромой лошади». В ночь пожара в больницы госпитализировали 142 человека: из них 72 человека доставили бригадами скорой помощи, 26 человек — бригадами МЧС, 15 — милицией, семь — Центром медицины катастроф, 22 пострадавших обратились за медицинской помощью самостоятельно. Было назначено 12 авиарейсов в специализированные клиники. В Москву направили 67 человек, в Санкт-Петербург — 31, в Челябинск — 7 человек.

Чуть позже президент России подписал указ об объявлении 7 декабря днем траура в связи с пожаром в клубе «Хромая лошадь», в котором погибли 156 человек.