В Перми суд отменил приватизацию «Метафракса», которая прошла в 1990-е

Краевой арбитражный суд вынес решение по иску от Генпрокуратуры, оспаривавшей приватизацию губахинского «Метафракса» — одного из крупнейших производителей метанола и его производных в России и Европе. Он уже наложил арест на имущество и счета «Метафракса» на время разбирательства. Сегодня, 8 сентября, суд удовлетворил иск.

Суть претензий: по мнению прокуратуры, губахинский завод не может считаться приватизированным, так как проведенная в начале 1990-х процедура была незаконной. Ведомство называет приватизацию «нарушением экономического суверенитета Российской Федерации» и приводит два главных аргумента. Во-первых, «Метафракс» производит метанол, относящийся к ядовитым веществам, а приватизировать такие предприятия было запрещено. Во-вторых, решение о приватизации стратегического завода должны были принимать власти не регионального уровня (как это было), а федерального.

Помимо этого, Генпрокуратура заявляет, что с 2007 года «Метафракс» фактически контролирует «группа лиц с участием иностранных компаний». Подразумеваются нынешний бенефициар Сейфеддин Рустамов (живущий в США) и бывший бенефициар Дмитрий Рыболовлев (у которого есть гражданство Кипра).

Требования Генпрокуратуры: на основании названных выше аргументов ведомство требует изъять акции «Метафракса» у нынешних владельцев (АО «Метахолдинг», АО «Тольяттихимбанк» и ООО «Метафракс Трейдинг») и зачислить на счет Росимущества. Таким образом произойдет возврат завода государству.

Что говорили ответчики на предварительном заседании: представитель «Метахолдинга» (которому принадлежит основной пакет акций «Метафракса») делал акцент на том, что метанол не считается ядом, а «Метафракс» относится к предприятиям не оборонной, а химической промышленности. Следовательно, на него не распространялся запрет на приватизацию. Представитель «Метафракс Кемикалс» заявила, что приватизация проводилась с ведома властей, в том числе федеральных. Информация об акциях и их продаже публиковалась открыто.

За два дня до заседания, 6 сентября, суд назначил новые обеспечительные меры. Выяснилось, что АО «Тольяттихимбанк» с 31 июля этого года не является владельцем акций «Метафракс Кемикалс». За сумму более 300 миллионов рублей 2,1 миллиона акций выкупило ООО «Центр экологического отдыха "Восток"». Чтобы новый владелец акций не смог их перепродать дальше, суд наложил на них арест и запретил «Тольяттихимбанку» совершать любые действия с ценными бумагами на счетах «Востока».

8 сентября из-за большого количества собравшихся пришлось поменять зал заседаний: потребовался больший по размеру. Помимо представителей сторон и третьих лиц, участвующих в процессе, собрались журналисты почти всех пермских СМИ и слушатели — то есть прикамцы, которых чем-то заинтересовал процесс. «Пол-Перми пришло», — заметил представитель прокуратуры.

Генпрокуратура ходатайствовала о выделении в отдельное производство исковых требований в отношении «Тольяттихимбанка» в связи со сделкой по продаже ценных бумаг. По данным ведомства, у центра «Восток», которому были переданы акции от этого АО, есть признаки фирмы-однодневки. Кроме того, в договоре прописано, что до внесения платы акции остаются у банка.

Представители второй стороны выступили против выделения требований и предложили просто заменить одного из ответчиков — назначить им «Восток» вместо «Тольяттихимбанка». Генпрокуратура на это ответила, что обстоятельства, при которых «Восток» получил акции, отличаются от условий, при которых ценные бумаги получили другие ответчики. Кроме того, у ведомства есть сомнения в законности (не мнимости) проведения этой сделки.

Судья Татьяна Морозова в результате постановила выделить требования к банку в отдельное производство.

«Метахолдинг» ходатайствовал, чтобы суд приобщил заявление о пропуске истцом сроков исковой давности, а также документы о процессе приватизации и о том, что губахинский завод не относится к стратегическим.

Еще одно ходатайство касалось исследования доказательств — документов архива, которые не предоставляют ответчикам, так как их используют другие. «Метахолдинг» попросил суд истребовать у архива документы, чтобы ответчики могли их исследовать. Генпрокуратура в ответ заявила, что необходимые документы представлены, а сейчас речь о затягивании процесса.

Ответчики пояснили, что нужно найти внутренние документы госорганов — чтобы доказать, что 30 лет назад региональные чиновники действовали законно и взаимодействовали с федеральными органами. У завода таких документов нет и не может быть. Какие именно документы имеются в архиве, ответчики не знают, но им нужно это выяснить, поэтому они делают запросы (и получают отказы).

Представитель прокуратуры прокомментировал, что все необходимые документы из госархива в деле есть. Те, что не были приложены, не имеют отношения к делу или не содержат значимых обстоятельств. После этого он предложил ответчикам определиться со списком: какие из имеющихся у прокуратуры документов нужно приобщить к делу. «Метахолдинг» ответил, что нужны все. В ответ на ходатайство судья Татьяна Морозова приобщила копии писем и других документов к делу. Ходатайство об истребовании документов в архиве она отклонила.

«Метахолдинг» ходатайствовал о перерыве на пять дней — время нужно на изучение только что приобщенных документов. Прокуратура в ответ заявила, что это лукавство — ответчики уже ознакомились с документами, их права соблюдены. Суд согласился с ведомством и ходатайство отклонил.

Генпрокуратура еще раз напомнила, что приватизация в стране началась после смены строя и государственности. При этом был список типов предприятий, которые запрещено приватизировать. Его утвердил президент страны.

Ведомство продолжило настаивать, что метанол — яд. Чтобы метиловый спирт не поступал на рынок под видом этилового, к метанолу и его реализации предъявляют особые требования. Кроме того, метанол используется в оборонной промышленности. Поэтому приватизировать завод было нельзя.

Еще одним пунктом не в пользу проведенной приватизации, по данным прокуратуры, стал тот факт, что решение о выпуске акций принял директор завода Ожегов (а должен был трудовой коллектив), а потом бенефициаром стал Рыболовлев. Как отметил представитель Генпрокуратуры, в деле имеется и криминальный след, есть информация о давлении на участников аукционов, где были проданы акции «Метафракса». По этому поводу даже проходило судебное разбирательство.

Прокуратура отметила, что силами Рыболовлева и Рустамова (резидента США) консолидация была завершена только в 2021 году (шла с 90-х). При этом за последние три года сумма дивидендов составила более 6 миллиардов рублей. Деньги переводятся на счета в банках Швейцарии и Кипра.

«На кого работает завод?» — задала вопрос прокуратура. И привела еще один момент: баланс предприятия обременен многомиллиардными кредитами («Метафракс» взял кредит в «Газпромбанке» для строительства нового комплекса).

Ответчики начали с объяснений, что проект приватизации был подготовлен в соответствии с госпрограммой 1992 года. При этом на федеральном уровне было прописано, что химические предприятия приватизировать можно, даже если они производят опасные вещества (с особенностями процедуры). Метанол к особо опасным веществам не относили. А предприятия, производящие спирт (метанол — спирт), приватизировать не запрещали.

В правительстве тогда обсуждалось, как приватизировать «Метанол» (позднее ставший «Метафраксом»), — следовательно, не было вопроса, что имеется запрет на такую процедуру, сделал вывод представитель «Метахолдинга».

Далее ответчики говорили о взаимодействии региональных и федеральных органов. По их данным, Фонд имущества Пермской области был вправе проводить продажу акций, в том числе «Метанола». Так, 51% акций распространили по закрытой подписке среди работников завода. Это было проведено в июле 1993 года. Фонд имущества публиковал в изданиях федеральных органов информацию о закрытой подписке, то есть те были в курсе приватизации. Продажа была публичной. Всё происходило с ведома и под контролем госорганов. А на аукционах по продаже других акций были разные участники, не один заявитель.

Отдельно ответчики остановились на заявлении прокуратуры, что часть акций Рыболовлев приобрел незаконно. «Финансовый дом» (компания Рыболовлева) был избран победителем, так как предложил наибольшую цену и позже внес эту сумму, сообщили ответчики. Приговор суда, упомянутый ранее прокуратурой, содержит вывод, что акции были приобретены на торгах на законных основаниях. К тому же приговор был оправдательным, то есть суд тогда подтвердил законность аукционов и сделки с компанией Рыболовлева, прокомментировали в «Метахолдинге».

Договор хранения между «Метафраксом» и «Финансовым домом» не нарушал законы, уточнили ответчики. Он лишь говорит о передаче акций на хранение. Ни продажи, ни чего-то еще этот договор не предусматривал.

Фонд имущества Пермской области направлял информацию о ходе продажи и количестве проданных акций в федеральный фонд, подчеркнули ответчики.

Что касается иностранных лиц в числе акционеров, то они всегда были, но завод не являлся стратегическим: «Метафракс» отнесли к этой категории только с 30 марта 2023 года и лишь потому, что компания занимается водоотведением в Губахе, уточнили в «Метахолдинге». Все федеральные органы, включая ФАС и налоговую, были в курсе иностранных владельцев.

К тому же требование об исключении иностранного контроля предполагает не изъятие акций, а прямое управление Рустамовым (гражданином России) без имеющегося сегодня звена в виде американского траста. При этом траст купил акции за 576 миллионов долларов в 2014 году у предыдущего владельца, значит, сделка возмездная, а покупатель — законный.

Одним из последних стало обсуждение сроков исковой давности. Прокуратура уже не раз заявляла, что сроки не вышли, так как незаконность приватизации выявили лишь в 2023 году.

Если имущество выбыло незаконно, РФ должна была об этом узнать, когда это произошло, а не через 30 лет, заявили на это ответчики. К тому же в 1993 году прокуратура была вправе требовать, чтобы расторгли незаконные сделки по приватизации. У федеральных органов были права и возможности организовывать проверки. Следовательно, сроки исковой давности давно прошли. С 1994 года могло быть проведено более ста проверок, но это сделали только в 2023-м.

Никаких перерывов судья назначать не стала, сразу после выступления сторон объявила прения.

Генпрокуратура еще раз перечислила свои аргументы о ничтожности сделок и незаконности приватизации стратегического предприятия, производящего ядовитые вещества. В частности, было заявлено, что фонд федерального имущества не определял законность приватизации. И что было доказано: Рыболовлев и Рустамов связаны друг с другом и участвовали в «так называемой приватизации». Сейчас деньги уходят за границу — это существенный ущерб для государства, еще раз подчеркнула прокуратура.

Ответчики вновь озвучили свои аргументы о том, что всё было законно. Также они объяснили, что инвесторы вкладывались, а предприятие развивалось на протяжении 30 лет. Что стоимость акций сегодня нельзя сопоставлять со стоимостью завода при приватизации. Тогда было 370 миллионов рублей (после деноминации — 370 тысяч), сейчас активы выросли до 116 миллиардов — и в этом в том числе заслуга акционеров, которые принимали решения о вложениях в производство. Со стороны «Метафракса» не было нарушений при исполнении госконтрактов, значит, нельзя говорить, что они появятся (о такой угрозе упоминала прокуратура), сделали еще один вывод представители стороны ответчиков.

Завершая заседание, судья Морозова объявила решение: исковое требование удовлетворить и истребовать акции в пользу государства.

Ранее мы подробно рассказывали, как связаны с «Метафраксом» миллиардеры Дмитрий Рыболовлев и Сейфеддин Рустамов.