Депутат Кузьмин обвинил свою знакомую в колдовстве. Так он пытается доказать, что нападение было

Прения начинаются. Адвокат Кузьмина и сам депутат не возражают против съемки. Гособвинение выступает против. В итоге судья разрешает фотографировать. 

На заседании много людей. В суд пришли родственники Ильи Кузьмина и его друзья. 

Адвокат Кузьмина ходатайствует приобщить дополнительные материалы к делу. Это видеозапись с камер уличного наблюдения во дворе дома, где произошло покушение, а также детализация звонков Кузьмина. Кроме того, к делу приобщают приговор в отношении Эдуарда Мельникова — так называемого исполнителя убийства. 

Илья Кузьмин наблюдает за процессом из закрытого стеклянного бокса. 

Судья решил посмотреть на ноутбуке видео, которое сняли камеры уличного наблюдения. С адвокатом они обсуждают расположение машин и блики на видеозаписи.

Начались прения. Гособвинитель говорит, что Кузьмин совершил особо тяжкое преступление.

— Его вина доказана. Осенью 2018 года он, повышая свой имидж, инсценировал покушение и сделал заведомо ложный донос. Его знакомая Остапчук ему помогала и нашла исполнителя Мельникова через свою подругу Мельникову. По плану Кузьмина, в него надо было два раза выстрелить из обреза. Повреждения капюшона дробью были доказательством. Кузьмин приобрел две сим-карты для конспирации переговоров. Местом инсценировки стал двор жилого дома. Мельников вооружился охотничьим обрезом с холостыми патронами, а Кузьмин пришел с заранее простреленным капюшоном. Мельников выстрелил два раза холостыми патронами. Кузьмин громко звал на помощь. Кузьмин, создавая видимость, пришел в дежурную часть и сообщил о покушении.

— После обращения в полицию началась проверка, — продолжает прокурор. — Кузьмин знал, что это ложный донос. Его предупреждали об уголовной ответственности, и он ставил подпись. Было возбужденно уголовное дело. Об ответственности за дачу ложных показаний его предупреждали многократно, но он умышленно дал показания о покушении. Мельникова, Остапчук и Мельникову он не посвятил в преступные планы. А потом Кузьмин в СМИ активно освещал покушение на убийство. В результате он отвлек сотрудников МВД от реальной работы.

По словам прокурора, Кузьмин усилил недостоверные показания фальсифицированными вещественными доказательствами, а полицию использовал для низменных целей, они стали его инструментом.

— По показаниям Кузьмина, он побежал к припаркованным машинам и почувствовал ветер над головой. Это прозвучал первый выстрел, — цитирует первые показания Кузьмина гособвинитель. –

В первых показаниях Илья Кузьмин говорил следователям, что Остапчук заказала его. Депутат считал, что Остапчук манипулировала Мельниковыми. При этом в доме Мельникова изъяли банку с дробью.

Прокурор считает, что к первым показаниям Кузьмина надо относиться критически.

— Они противоречивы. Согласно показаниям, Остапчук нужны были деньги, и он предложил ей работу. У нее сгорела квартира. Инсценировку согласился провести Мельников. Преступление срежиссировали. За работу Кузьмин обещал исполнителям миллион рублей.

Но, как выяснили следователи, Остапчук не была заинтересована в смерти Кузьмина, говорит прокурор.

— Показания Остапчук следует положить в основу приговора. Остапчук была готова выполнить любое его пожелание. Она работала в офисе Кузьмина, — объясняет гособвинитель.

Выясняются новые подробности дела Ильи Кузьмина.

Как сообщила Гособвинитель, была изъята переписка Остапчук и Кузьмина, которая противоречит показаниям подсудимого. Два раза инсценировку переносили, потому что Кузьмин просил людное место.

— Показания Мельникова и Остапчук совпадают: Кузьмину нужен был пиар. По словам Мельникова, он сам сделал обрез. Дважды ездил выбирать место. Он произвел два выстрела. Мельников лично не был знаком с Кузьминым.

Начинают зачитывать показания свидетелей. Они слышали хлопки и видели бегущих мужчин.

— На машинах повреждений не было никаких, — продолжает прокурор. — И на двери подъезда не было повреждений. Хотя Кузьмин заявляет, что на двери шестого подъезда эти следы есть. Доводы Кузьмина, что на его штанах есть следы выстрела, ничем не обоснованы.

Гособвинитель обращает внимание судьи, что помощники Кузьмина давали показания, но их стоит расценивать критически, потому что они боятся потерять работу помощника депутата.

— На фоне дежурной части Кузьмин писал видео и ролики. Он был возбуждён, но не напуган, — повторяет показания Кузьмина прокурор. — Свой капюшон он прострелил сам и отдал его полиции.

Кузьмина просят признать виновным за заведомо ложный донос. Прокурор просит учесть наличие детей и положительные характеристики.

— Его исправление возможно только в колонии общего режима. Прошу ему назначить четыре года в колонии общего режима, — говорит прокурор.

Слово берет Илья Кузьмин. 

— Остапчук оговаривает и пытается выкрутиться. Она меня решила убить, преследовала меня, хотела от меня детей. Она следила за моими девушками, дарила мне подарки, грозила суицидом, — говорит Кузьмин. — Она как мать и женщина хотела самореализоваться за мой счет. Она решила мне мстить, потому что я не взял ее в жены. Но я к Остапчук окончательно охладел. Она мне не нужна как женщина. Сейчас она путается в показаниях.

Кузьмин продолжает рассказывать о свидетеле Остапчук. 

— Я не подходил к Остапчук и не отдавал ей телефон. Ее слова воспринимают как правду. Остапчук работала режиссёром массовых мероприятий. Этот опыт помог выдумать версию об инсценировке. Она врала о мнимой беременности и смерти своих родителей, которые живы. Она же психически не здорова.

— Она колдовала на меня, чтобы у меня отнялись руки. Пыталась вызвать жалость к себе, постоянно ездила мимо моей квартиры, выслеживала мой маршрут, — продолжает Кузьмин. — Маниакально была одержима идеей выйти за меня замуж. Остапчук сказала, что сирота, хотя ее родители живы. Она оговорила меня, что я заразил ее венерологическими болезнями. Она ненавидела меня.

По словам Кузьмина, Остапчук заказала покушение на него из-за неразделенной любви.

Подсудимый Илья Кузьмин продолжает рассказывать, как Остапчук портила ему жизнь. По словам депутата, девушка втиралась в доверие и хладнокровно планировала его убийство.

— Она предложила 200 тысяч Мельниковым за мое убийство. Я ей был должен 150 тысяч. Выплачивал долг. Мы опросили 50 свидетелей, и все они хорошо отзываются обо мне, кроме Остапчук. Она пытается выглядеть бедной овечкой, но овечкой оказался я. Я просил назначить ей психическую экспертизу. А Мельников тоже путается в показаниях и оговаривает меня. Он заучил версию и называет разные направления выстрелов. Говорит, что в воздух и в землю стрелял. А потом заявил, что не помнит, куда стрелял, был в состоянии аффекта. Остапчук научила Мельникова правильным заученным показаниям. Где же здесь обвинитель увидел последовательность? Мельников хотел убить меня. Диаметр дроби соответствует дроби, найденной у Мельникова. А ведь существует 12 видов дроби. Это не совпадение. Невозможно поверить в случайность.

Судья запретил корреспондентам 59.RU использовать мобильные телефоны. Журналисты могут записывать звук, но набирать текст на телефоне, по мнению судьи, им запрещено. 

Судья объявляет перерыв.

Юрист Сети городских порталов уверен, что судья не имел права запрещать корреспонденту использовать мобильный телефон.

— Если процесс открытый и работа корреспондента не мешает его ходу, судья не имеет права запретить корреспонденту пользоваться телефоном, — считает юрист Евгений Шуров. — В законодательстве нет запрета на использование мобильных телефонов в зале судебных заседаний. 

Юрист говорит, что судебные заседания делают открытыми для того, чтобы общество могло узнать о преступлении и о том, какое наказание за него понес виновный, поэтому ведение текстовой онлайн-трансляции не может противоречить интересам суда.

— Мы напишем жалобу в высшую квалификационную коллегию судей, — заявил Евгений Шуров.

Во время перерыва корреспонденты 59.RU съездили до двора, в котором якобы произошло покушение на Илью Кузьмина. На двери одного из подъездов до сих пор видны следы, похожие на попадание дроби. 

Заседание продолжается. Илью Кузьмина конвой привел в зал. 

Илья Кузьмин говорит, что после покушения следы выстрела искали возле подъезда его сестра и мама.

— Это был шестой подъезд. Там были следы от дроби и краски. Их замеряли, но в деле это убрали. Всего было 15 сколов краски круглой формы. Это фабрикация дела, — считает Кузьмин. — Есть свидетели, которые говорят, что 25 февраля появились следы на двери. Именно после покушения.

По словам Кузьмина, экспертиза показала, что следы свинца на двери через полгода могли смыться. При этом в повторной экспертизе ему отказали.

— Следы на двери совпадают с направлением выстрела и моим капюшоном. Второго выстрела я не видел, — объясняет подсудимый.

Адвокат Кузьмина Константин Лазарев в перерыве судебного заседания высказал свое мнение об этом деле.

— Охарактеризую выступление гособвинения — совершенно поверхностное и избирательное, — начал Лазарев. — Самым главным доказательствам дана минимальная оценка и минимальное внимание. Некоторые доказательства, которые имеют большое значение, вообще не упомянуты. В частности, совершенно не дана оценка тому, что у Мельникова дома была найдена дробь. Притом что он говорит, что совершал холостые выстрелы и не собирался снаряжать дробью. Совершенно не дана оценка показаниям свидетелей. Которые описывают повреждения двери шестого подъезда 185-го дома. Потому что дверь — это самое главное и убедительнейшее доказательство того, что выстрел был боевым. А они напрочь не хотят касаться этой темы. Пытаясь дискредитировать дверь, обвинение говорит, что там не обнаружены следы боевого выстрела, но это же не так. Если читать исследование экспертиз, то формально эксперт говорит, что теми методами, которые были использованы  в пределах чувствительности, не обнаружены следы свинца, но он говорит, что следы есть. Говорит, что следы на двери были причинены дробью и могли быть причинены боевым оружием. Потому что все равно следы свинца там обнаружены. Но этого нет в словах гособвинения, будто этого нет и в заключении.

— Про Остапчук мне даже сложно сказать, какую должность она занимала, — продолжает адвокат Константин Лазарев. — Она была взята на работу из сострадания. Она, по всей видимости, работала добивательницей расположения Кузьмина и его сердца. Тут, как в старой русской пословице, — от любви до ненависти всего один шаг. Но в октябре 2018 года Остапчук предлагает Мельниковой совершить покушение на убийство. Сейчас они пытаются подать это словосочетание в кавычках. Но всем понятно, что никаких кавычек здесь ставить нельзя. Речь идет о реальном покушении на убийство. Об этом говорит вся хронология. Мельников трижды приезжает к дому Кузьмина. Это если мы не берем 22-е число. А у нас есть основание подозревать, что он там был 22 и 25-го утром, после того как им не удалось убить Кузьмина во дворе. Но у нас гособвинение этого совершенно не замечает. Зачем три раза приезжать к дому Кузьмина, если это инсценировка? Почему Кузьмин не вышел, чтобы эта инсценировка произошла? С точки зрения здравого смысла и логики. Мельников там часами стоит и мерзнет, а сам инициатор, который, по словам Остапчук, хочет пиара, не выходит. Как это может быть объяснено?

— Я видел Мельникова и услышал выстрел, и спустя восемь секунд над головой второй выстрел, — объясняет Кузьмин. — И гособвинитель переврала мои слова сегодня, что якобы я видел, как в меня он целился. Я никогда так не говорил. Я проходил полиграф. Из СИЗО меня забрали без предупреждения. Я принимал сильнодействующее снотворное, которое влияет на организм, а меня вызвали на полиграф. А перед полиграфом нельзя пить седативные препараты. Я решил пройти независимый полиграф. В СМИ меня после этого поливали грязью. 

Еще один эксперт, адвокат, управляющий партнер бюро «Ахметов, Хозяйкин и партнеры» Иван Хозяйкин считает, что корреспондент 59.RU был вправе вести текстовую онлайн-трансляцию из зала суда.

— Российское законодательство подразумевает публичность судебного разбирательства во всех случаях, когда речь идет об открытых процессах. Эту гласность обеспечивают, давая возможность журналистам присутствовать на судебных заседаниях, — объяснил Иван Хозяйкин. — Верховный суд РФ закрепил, что присутствие журналистов в суде — это законный способ получения информации. Готовя публикации о судебных процессах, корреспонденты выполняют общественный долг. Чинить им препятствия по причинам, не предусмотренным законом, недопустимо.

По словам адвоката, вести аудиозапись и письменную запись в зале суда журналист может даже без разрешения судьи.

— Фотографирование, видеозапись и трансляция судебного заседания возможны только после получения разрешения, но, согласно Постановлению пленума Верховного суда РФ № 35 от 13.12.2012 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов», текстовая онлайн-трансляция в интернете относится к письменной форме фиксации и не приравнивается к видеотрансляции, — обратил внимание эксперт. — Таким образом, ведение текстовой трансляции открытого судебного заседания прямо разрешено нормами УПК РФ, которые подкрепляются разъяснениями Верховного суда Российской Федерации и принципами международного права.

В качестве примера Иван Хозяйкин привел Московский городской суд, где приняты правила, согласно которым посетителям не запрещают пользоваться телефонами для аудиозаписи и записи текста в электронной форме.

Илья Кузьмин обвиняет в непрофессиональной работе экспертов. Депутат говорит, что следы выстрела искали возле другого подъезда, а не возле того, рядом с которым произошло покушение.

— Я прошу новую экспертизу, а старая — недействительная. Она сделана халатно. А я невиновный сижу девятый месяц в сизо. Покушение было реальным, — возмущается Кузьмин.

— Нет прямых доказательств моей вины, — считает Кузьмин. — Это все косвенные спорные аргументы.

Кузьмин закончил выступать. Слово берет один из его адвокатов.

— Мой подзащитный так подробно все рассказал, но добавлю пару слов, — говорит Константин Лазарев. — Мельников почему-то сказал, что хотел напугать, а не убивать. Что? Зачем ему так говорить при инсценировке?

На этом мы завершаем наш онлайн-репортаж, но продолжаем следить за развитием событий.