«Я не помню, как встала из этого кипятка». Год со дня трагедии в пермском отеле «Карамель»

Поздней ночью 20 января 2020 года номера пермской гостиницы «Карамель», работавшей в подвале дома на Советской армии, 21, заполнил кипяток. Вода прибывала слишком быстро и лилась прямо из стены. Все девять номеров затопило перегретым до 150 градусов теплоносителем. Запасной выход был закрыт. Шансов на спасение почти не было.

В ту ночь в кипятке погибли четверо взрослых и четырехлетняя девочка. Только утром выяснилось, что прорвало магистральный трубопровод в ста метрах от подвала — вода затекла в здание по бетонному желобу и просочилась через негерметизированную гильзу трубы холодного водоснабжения, по сути, просто через дыру в стене.

Сегодня со дня этой трагедии прошел год. Мы вспомнили обстоятельства ЧП, выяснили подробности расследования, изучили материалы нового уголовного дела, фигурантом которого стал представитель «Пермской сетевой компании», а также дела на пожарного инспектора и главного инженера УК «Профи Дом». Сейчас заканчивается суд над владельцем затопленного отеля. Также мы поговорили с семьями погибших и с выжившей при затоплении Марией Ужеговой.

«У нас кипяток, мы в подвале»

Первый звонок о прорыве на трубопроводе поступил в call-центр еще 19 января, за сутки до трагедии в отеле. Звонила женщина: рядом с домом на Чайковского, 27 она увидела сильный пар. Вот дословная расшифровка того звонка:

— По улице Чайковского, где дом № 27, пар идет из этого...

— Угу, вы на этом адресе живете?

— Я нет, нет.

— Нужно, чтобы позвонили люди, живущие на этом адресе.

— Ну мы рядом, в общем-то, живем. Я — по Советской Армии, угол с Чайковского.

— Если мы заявку оформим на вас, то тогда будут спрашивать, звонить, связываться с вами.

— Дак а зачем со мной-то?

— Для того чтобы выбрать время, посмотреть, что там. Если вы живете на другом адресе, то лучше не оставлять заявки, если у вас нет знакомых, которые и правда от этого страдают.

— Ну там... Мы тоже от этой котельной питаемся. Пар идет в двух местах.

— Ну вот нужно, чтобы позвонили люди, которые живут по этому адресу.

— Ну ладно.

— Угу, до свидания.

Восстановить события ночи с 19 на 20 января прошлого года помогли материалы уголовного дела и стенограммы звонков.

Планировка «Карамели» представляла собой длинный коридор, с обеих сторон размещались комнаты — всего 9 номеров. Окон не было. В конце коридора был запасной выход, но дверь вела в смежное помещение подвала, где находился офис, и была закрыта на ключ. В ту ночь в отеле находились 11 гостей.

Время 01:12. Из стены номера 6, где отдыхали два парня и две девушки — Вадим Женихов, Елизавета Зубова, Екатерина Аликина и Эдуард Мезенцев, начинает лить горячая вода. Комнату заполняет пар. Эдуард сообщает об этом администратору, она обещает подойти, но не доходит до номера. В панике трое — Вадим, Елизавета, Екатерина — стоят на кровати и отказываются куда-либо идти, их друг уговаривает их спуститься. Вадим соглашается, но, ступив в воду, забирается обратно на кровать. Эдуард предпринимает попытку спастись: обжигаясь, он двигается к лестнице, ведущей из отеля на улицу, падает. Но выбирается наружу.

Приведем показания администратора отеля Натальи Соценко — именно она работала в «Карамели» в день трагедии. В ту ночь, по ее словам, кроме девушек и молодых людей, в гостинице находилась молодая пара — они занимали номер 4, Наталья Шац с маленькой дочерью — в номере 5. В самой дальней комнате № 8 находилась семья Ужеговых с трехлетним сыном. Женщина признает: запасной выход из гостиницы был закрыт, ранее ключ от металлической двери был у администраторов отеля, но когда в смежном помещении сменился арендатор, дверь закрыли с их стороны.

Когда в 01:35 к Соценко на пост пришел постоялец из номера 6, она побежала, чтобы перекрыть воду, — тогда женщина еще не знала, что льется она в гостиницу извне. «Сделав несколько шагов, я поняла, что это кипяток. Уровень воды составлял три сантиметра», — рассказала администратор на допросе. В шестом номере кричали. Женщина попросила гостей «беречь ноги» и побежала обратно на ресепшен вызывать аварийную службу. Звонок она сделала в 01:37. После этого сработала пожарная сигнализация. Вода дошла уже до номера 2, ее уровень стремительно увеличивался. В 01:42 Соценко второй раз позвонила в аварийную службу.

— Я что-то кричала, что — не помню, меня охватила паника, — позже рассказывала следователям администратор. — Диспетчер сказала, что сотрудники аварийной службы сейчас приедут. Я в тот момент слышала, как люди просили перекрыть воду. Кричали женщины и дети.

Вода текла уже по фойе. Молодая пара из номера 4 решила спасаться сама, по кипятку они бежали на улицу. Соценко выбежала с ними на лестницу и помогла открыть входную дверь, а после вернулась на ресепшен и стала звонить на единый номер вызова экстренных служб 112.

01:50. Освещение в отеле еще работало, но всё было окутано сильным паром. Из комнаты № 6 выбежал парень, его ноги были в крови и ошпарены. Он добежал до верха лестницы и упал. Следом за ним выбежала семья Ужеговых с ребенком на руках. Супруги упали на середине лестницы и не могли встать.

— Я увидела, что ребенка они успели одеть. Я забрала у Ужеговых их сына и вышла с ним на улицу, — говорит в показаниях Наталья Соценко. — Ребенок не плакал. На улице лежал парень из номера 6 и не двигался. Больше из отеля никто не смог выйти.

В 01:52 к «Карамели» прибыли два сотрудника аварийной службы — но внутрь они попасть не смогли, их обдало горячим паром. В это время Наталья звонила в скорую. Муж и жена Ужеговы лежали на лестнице и громко кричали. Скорая приехала в 01:57.

В различные службы звонила не только администратор отеля. В материалах уголовного дела есть и стенограмма звонка в службу 112 погибшей Натальи Шац, которая закрылась с ребенком в душевой кабине в надежде дождаться помощи. Эту запись включали в зале суда:

— Мама, там уже что-то замыкает.

— Что у вас случилось?

— У нас кипяток, трубу прорвало...

— Пермь?

— Пермь, Пермь! Буся, сиди! У нас кипяток, мы тонем в кипятке, мы в подвале, девушка, пожалуйста!

— Советской армии сколько? Не кричите, пожалуйста.

— 21. У нас замыкает всё тут! Это мини-отель. В подвале люди орут! Ради бога, девушка!

— Ожидайте.

От дела на гостиницу к делу на ПСК

После трагедии было возбуждено четыре уголовных дела. Первое — по статье «Оказание услуг, не соответствующих требованиям безопасности, повлекшее смерть двух и более лиц» в отношении управляющего «Карамелью» Сергея Щебакова. Владельцем подвального помещения, где ранее размещался пункт приема стеклотары, является его отец Анатолий Щербаков, он передал бизнес сыну. После трагедии Щербаков-младший попытался скрыться, его задержали в аэропорту Кольцово в Екатеринбурге, когда он возвращался в Пермь. До задержания Щербаков сам вышел на связь и объяснил свою позицию. Виновным себя он не считает.

— Авария произошла не в моем помещении, а в ста метрах от него. Я не понимаю позицию следствия, которое хочет любой ценой посадить меня в СИЗО, — говорил Сергей Щербаков СМИ. — Я бы смог принять эту позицию, если бы она произошла на моей территории, тогда да, вопросов нет. Я признаю, что улетел в Москву. Первое — это человеческий страх, но не ответственности, а того, что произошло у меня на объекте, [я] не понимал, что мне делать, это было состояние шока. Второе — мне надо было время, чтобы сформулировать свою правовую позицию.

Кипяток в подвал залился через негерметизированную гильзу трубы холодного водоснабжения — она находилась в одном коробе с трубами отопления, но последние были загерметизированы. Трубопровод, из которого произошла утечка, ввели в эксплуатацию в 1966 году, частично реконструировали в 1993 году, долгое время он был бесхозным. На баланс «Пермской сетевой компании» его передали только в декабре 2019 года, за месяц до ЧП.

Свое расследование причин трагедии провел Ростехнадзор. В документах экспертизы говорится: «Причиной аварии стал локальный коррозионный износ участка трубопровода из-за старения изоляционного покрытия, отслоения его от трубопровода, скопления влаги под изоляционной пленкой. Далее — с утончением толщины основного металла трубопровода до критической величины, что привело к прорыву». Среди причин ЧП ведомство также называет неисполнение специалистами ООО «Пермская сетевая компания» своих функциональных обязанностей. «ПСК» не согласна с выводами Ростехнадзора.

Позже краевая прокуратура сообщила о том, что «ПСК» занизила класс опасности трубопровода, где произошел прорыв. Так, в государственном реестре опасного производственного объекта трубопровод имел IV класс опасности, но по факту класс был выше. «Проведенный анализ федерального законодательства и технических характеристик объекта показал, что участок трубопроводов теплосети относится к III классу опасности, а его занижение привело к отсутствию плановых проверок Западно-Уральского управления Ростехнадзора, что не обеспечило безопасную эксплуатацию опасного производственного объекта и повлекло смерть пяти человек», — говорится в решении суда Свердловского района Перми, куда прокуратура обратилась с иском.

«Проявляя преступное легкомыслие»

В июле прошлого года в отношении замначальника службы эксплуатации «ПСК» Сергея Агеева возбудили уголовное по статье «Нарушение требований промышленной безопасности опасных производственных объектов, повлекшее по неосторожности смерть более двух лиц». Согласно инструкции по эксплуатации тепловых сетей ОСП «Пермская» ООО «ПСК», исправность всего оборудования, акты гидравлических испытаний должны проверить до пуска тепловой сети, как и устранить все дефекты. При эксплуатации теплопровод необходимо поддерживать в исправном состоянии, ликвидировать грунтовые воды, восстанавливать разрушенную гидроизоляцию. В обвинении перечисляются обязанности Агеева: проводить шурфовки на теплосети (проще говоря — искать повреждения), проводить техническое обслуживание, освидетельствование, плановый ремонт трубопровода, запрещать эксплуатацию теплосети с дефектами.

«Замначальника службы эксплуатации Агеев, действуя умышленно, проявляя преступное легкомыслие, неоднократно нарушал требования промышленной безопасности, не принимал меры к предупреждению аварий, не проводил своевременный осмотр и ремонт, — говорится в обвинении. — Достоверно знал о неоднократных случаях затопления дома на Советской армии, 21 через незагерметизированные вводы вследствие техногенных аварий на теплосетях, принадлежащих "ПСК", а также о наличии прямо в канале теплосети трубы холодного водоснабжения, которая не имела герметизацию ввода в подвал, где и размещался отель. Мер, чтобы загерметизировать вводы и предотвратить затопление подвала теплоносителем, перегретым до 150 градусов, Агеев не предпринял».

В обвинении особо отмечается: Агеев знал, что срок службы трубопровода истекает в 2018 году, но не запрещал его эксплуатацию.

С мая 2019 года у «ПСК» был заключен договор с ООО «Уральский центр промышленной безопасности» по экспертизе и техническому диагностированию трубопровода теплосети. Как следует из обвинения, Агеев скрыл от экспертов сведения об авариях и проведенных на этом участке ремонтах, а также акт гидравлических испытаний, в ходе которых на этом участке обнаружили шесть дефектов. Он не провел повторные гидравлические испытания, а составил подложный акт, в котором указал на отсутствие дефектов, — документ он предоставил экспертам УЦПБ.

Осенью 2019 года, буквально за несколько месяцев до трагедии, Агеев получил заключение экспертизы УЦПБ, согласно которой на участке от ТК-33 до ТК-517-11 (участок, на котором произошел прорыв) обнаружили 40 докритических и 14 критических участков. В том числе критический участок протяженностью два метра, а также утончение стенки трубопровода на 4 участках вплоть до 20,8 процента (такое оборудование, согласно правилам эксплуатации, подлежит замене. — Прим. ред.). «Агеев, проявляя преступное легкомыслие, заключение экспертизы и технического отчета проигнорировал», — говорится в обвинении.

Приведем хронологию работы специалистов «Пермской сетевой компании» из акта технического расследования причин ЧП (это важно для понимания того, сколько времени искали место прорыва). В 01:12 в Центральной диспетчерской службе «ПСК» сработала аварийная звуковая сигнализация о падении давления в трубопроводе. В 01:30 замначальника службы эксплуатации «ПСК» Сергей Агеев «на личной машине начал самостоятельный объезд магистралей». В 03:00 подачу воды в трубопроводе отключили. В 04:02 начали искать место дефекта с помощью экскаватора. В 04:10 в подвал затопленного дома принесли мотопомпу для откачки воды. В 04:15 уехали за дополнительными мотопомпами, их привезли в 04:50. <...> В 14:53 через 15 метров от начала первой раскопки бригада обнаружила предполагаемое место повреждения магистральной тепловой сети. В 15:10 откачивать воду закончили, нашли дефект размером 200 на 150 миллиметров.

«Зона ответственности сетевой компании ограничивается внешней стеной дома»

Сейчас подозреваемому грозит лишение свободы на срок до семи лет. Он уже дал свои показания на допросе. Так, он подтвердил, что сети, которые обслуживают его подчиненные, находятся в ненормативном состоянии, используются за пределами срока эксплуатации при наличии критических и докритических точек, участков, где систематически проходят протечки, но утверждал: это общеизвестно и отражено в паспортах трубопроводов, подтверждено заключениями экспертиз. В работе имеются трубопроводы и оборудование 1960-х годов, а также 1950-х годов постройки. Частично это оборудование было принято на обслуживание МУП «Тепловые сети», затем ООО «ПСК» от муниципальных и государственных органов без проектов.

— «ПСК» вынуждена принимать на обслуживание «бесхозные» трубопроводы, на которые вообще отсутствует документация, — объяснял на допросе Сергей Агеев. — По поводу прорванного участка трубопровода могу пояснить: «ПСК» не располагает проектом данного участка магистрали. Обслуживают участок на основании паспорта объекта, в котором отражается его состояние, имевшиеся повреждения и проводимые на нем работы.

По словам Агеева, с 2017 по 2019 годы на участке, где произошел прорыв, течи, парения из трубопровода, разрушения или увлажнения изоляции не было. При этом он находится в недоступном для осмотра месте — ежегодный осмотр таких объектов осуществляют в пределах камер и смотровых колодцев без снятия изоляции. В последний раз, говорит замначальника, этот участок проверяли 17 июля 2019 года и не обнаружили дефектов.

— Повторные испытания не проводились, провести не было возможности, так как истекли сроки по опрессовке и трубопровод был заполнен теплоносителем, — сообщил на допросе Сергей Агеев. — Срок опрессовки устанавливает администрация Перми, он составляет 14 дней. Повлиять на их продление я не могу, за исключением тех случаев, когда не окончены ремонтные работы. Мной неоднократно предпринимались попытки обращаться в администрацию города с просьбой продлить срок отключения подачи тепла, чтобы закончить ремонтные работы, но я всегда получал отказ. Дальнейшая эксплуатация участка от ТК-33 до ТК-517-11 показала, что ремонт (сварку) выполнили качественно и дефекты не повторялись.

То, что у участка уже истек срок эксплуатации, но использовать его продолжали, Агеев объясняет так: «Трубопровод является жизнеобеспечивающим для Перми, и его работа не может быть остановлена. Вопрос о выводе из эксплуатации такого объекта не входит в мою компетенцию. Я полагаю, что именно с состоянием сетей и истекшим сроком для экспертизы был выбран УЦПБ для проведения экспертизы промышленной безопасности, чтобы определить класс опасности и возможность дальнейшей эксплуатации».

С выводами заключения УЦПБ Сергей Агеев, по его словам, ознакомился осенью 2019 года и знал из документа о 40 докритических и 14 критических участках. Но эти сведения он получил после начала отопительного сезона.

— Поэтому немедленно приступить к ремонтным работам я не мог, — отмечает Сергей Агеев. — Более того, определение критических точек, а также утончение стенки трубопровода, на мой взгляд, являлись основание планировать «ПСК» совместно с администрацией города работы по реконструкции ненормативных участков и замене трубопровода в межотопительный сезон 2021 года.

Отдельно Агеев высказал свою позицию по герметизации вводов труб в жилой дом.

— Об этом вводе и наличии в тепловом канале (коробе) трубы холодного водоснабжения я узнал в 2016 году, — сообщил Агеев. — Я обследовал и установил наличие трубы ХВС, которая не имела герметизации ввода. Это обследование проводилось в связи с судебным процессом о затоплении подвала, где размещался отель «Карамель» (затопление в январе 2020 года было не первым. — Прим. ред.). После проверки составили акт осмотра полупроходного канала, который передал руководству района. После этого дом продолжало подтапливать из-за нарушенной герметизации ввода.

На сайте Арбитражного суда есть информация, что в 2015 году владелец «Карамели» подавал иск к «ПСК» о затоплении отеля горячей водой. Тогда предприниматель взыскал с сетевиков около 400 тысяч рублей. Суд установил, что аварийная утечка произошла на тепловых сетях.

По словам Сергея Агеева, вопрос, на ком лежит ответственность за ввод в дом коммуникаций, всегда вызывал спор.

— Ответственность за герметизацию подвалов и фундаментов несет собственник или УК, которые распоряжаются объектом без согласования с сетевой компанией, — утверждает он на допросе. — Я считаю, что однозначно, что зона ответственности сетевой компании ограничивается внешней стеной дома. Таким образом, все работы, связанные со стеной дома, а герметизация ввода проводится только в стене дома, мы могли производить только по заданию собственника и на основании договора. Мы не могли обязать УК провести работы, соответственно, тепловая инспекция от УК в рамках подготовки к отопительному сезону требовала документ, подтверждающий работы по герметизации фундаментов и подвалов.

Кроме того, Агеев утверждает, что зимой 2019 года, когда «ПСК» передали участок транзитного трубопровода, проходящего в доме на Советской армии, 21, мастер пытался осмотреть его, но собственник подвального помещения его не пустил. Мастер написал докладную. А в 2018 году Агеев отправил подчиненного провести временную герметизацию — по итогу сотрудник доложил, что загерметизировал места проникновения воды в подвал.

— Я не уточнял, каким образом он провел работу. Указание дал в связи с гражданским иском о затоплении подвала, — уточняет замначальника. — В тот момент я не помнил о наличии трубы ХВС в тепловом канале. Кроме того, труба ХВС не принадлежит «ПСК», и проводить работы по ее герметизации мы не должны и не могли.

Сам Агеев называет причинами трагедии размещение отеля рядом с опасными производственными коммуникациями, наличие необслуживаемого ввода ХВС. Повлиять на это он не мог, считает подозреваемый.

— Мы, производственники, при любых обстоятельствах обязаны обеспечивать город теплом, — уверен Агеев, — независимо от состояния эксплуатируемого трубопровода. Ни одна причина, даже угроза прорыва трубопровода, не является основанием для остановки обеспечения теплом и горячей водой города.

В «Пермской сетевой компании» 59.RU дали официальный комментарий.

— В данный момент продолжается следствие, все выводы пока не сделаны, — сообщили в компании. — Любые официальные комментарии, в том числе прозвучавшие в СМИ, могут быть интерпретированы неверно заинтересованными сторонами. Ряд запрашиваемых сведений относится к следственной тайне и не может афишироваться ранее, чем дело будет передано в суд. Окончательную точку в причинах инцидента и степени вины ответственных лиц поставят следственные органы и суд.

Уголовное дело против УК и пожарного инспектора

В октябре 2020 года СК возбудил третье уголовное дело по трагедии в «Карамели». Фигурантом стал главный инженер УК «Профи Дом» Вячеслав Хильков. Его обвиняют по двум статьям — «Причинение смерти по неосторожности двум и более лицам» и «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей».

Из обвинения следует, что инженер УК Хильков достоверно знал, что в конце 2013 года владелец отеля «Карамель» Сергей Щербаков провел самовольную перепланировку подвала дома и организовал в нем жилые номера, а также зашил гипсокартоном подвальное общедомовое инженерное оборудование (трубы), что мешало систематическому осмотру сетей, но не проинформировал об этом надзорные органы. Текущий ремонт общего имущества в подвале не проводил, не обеспечивал необходимый уровень технической готовности жилого дома.

Также следователи считают, что Хильков знал о неоднократных затоплениях этого подвала, в том числе в результате техногенных аварий на тепломагистралях «ПСК» через незагерметизированные вводы сетей в дом. Однако главный инженер УК не герметизировал вводы и ситуацию не исправил.

В свою очередь, руководство УК ранее согласилось, что «Профи-Дом» должен был провести герметизацию домового ввода отопления (гильзы) еще при первом потопе в 2017 году, но ссылается на то, что владелец отеля не предоставил доступ к трубам. Этот вопрос так и не был решен, УК в суд также не обращалась.

На допросе главный инженер УК «Профи Дом» говорил, что изначально нельзя было продавать подвал дома в частную собственность, потому что там проходит первый контур теплотрассы, в котором температура может достигать 150 градусов. Сам факт нахождения теплотрассы создает угрозу жизни.

Еще одним фигурантом уголовного дела после ЧП в «Карамели» стал инспектор по пожарному надзору Разиф Исмакаев. Его обвиняют по статье «Халатность».

Именно Разиф Исмакаев проверял отель «Карамель» в феврале 2019 года. Тогда он составил протокол по статье «Нарушение требований пожарной безопасности». Нарушений в «Карамели» было много: чересчур узкие проходы, отсутствие второго эвакуационного выхода, отсутствие проектной документации, более того, размещать гостиничные номера в подвалах запрещено. Но закрыть отель можно было только после повторной внеплановой проверки. Владельцу отеля Сергею Щербакову на исправление нарушений давался один год, срок истекал 13 февраля 2020 года. Трагедия произошла в январе 2020 года. Примечательно, но закрыть свой отель Щербаков планировал в феврале 2020 года, не дожидаясь повторной пожарной проверки.

В МЧС считают, что Разиф Исмакаев действовал в соответствии со всеми нормативными документами.

«В суде они валят вину друг на друга. Раскаяния ни у кого нет»

У Татьяны Жениховой в «Карамели» погиб приемный сын — 23-летний Вадим Женихов. Молодой человек приехал в Пермь из села Частые. Работал на стройке. Парень мечтал служить в армии, быть десантником, как отец, но не попал на службу по здоровью.

— В нашем поселке работы нет, в основном мужчины работают вахтовым методом, — рассказала Татьяна Женихова. — Отец Вадима ездит на вахты. А сын поехал в Пермь, планировал поступить в политех. Я не виню его, что он снял комнату в отеле. Он был с девушками и другом. До выхода он не дошел всего четыре метра! Я даже не могу представить, какая это страшная смерть. Он пытался спастись и почти выбрался, полз в темноте, не зная планировку отеля, испытывая болевой шок. Этот подвал стал ловушкой.

Татьяна Женихова признается, что боялась прийти на опознание. В итоге туда пришел племянник — ровесник Вадима. Татьяне он после сказал: «Не надо смотреть на Вадима».

— И дня не прошло за этот год, чтобы я не вспомнила сына, — говорит женщина. — А когда нечаянно соприкасаюсь с горячим, на кухне от пара обжигаюсь, сразу вспоминаю, как он пытался выбраться из кипятка. Плачу... Я его воспитывала с трех лет, когда он потерял маму. У него было столько планов, столько жизни в нем было. В этой трагедии ответственность должны понести руководители, а не рядовые сотрудники.

Галина Суворова потеряла за одну ночь дочь Наталью Шац (это она звонила по номеру 112, выше приведена расшифровка этого разговора) и 4-летнюю внучку. Из Соликамска она ездит на суды в Пермь. Сейчас судят владельца «Карамели» Сергея Щербакова.

— Я слушаю показания очевидцев, и выясняется, что парения шли на трубопроводе сутки, но никто не предпринял никаких мер, — говорит Галина Суворова. — Администратор выбежала из помещения отеля, она не побежала по номерам, чтобы разбудить людей. И на суде она говорит, что и сейчас поступила бы точно так же. Хозяин гостиницы виноват: имея столько нарушений, не закрывал отель. Но ответить должны и сетевики. Наши трубы золотые, учитывая, сколько мы платим за тепло, и всё равно столько нарушений. Я вижу, как в суде они валят вину друг на друга, открещиваясь от недочетов. Раскаяния ни у кого нет.

Дочь Галины Суворовой поехала с ребенком в Пермь на прием к врачу. У внучки 20 января было запланировано обследование.

— В рекламе не было указано, что отель находится в подвале, — рассказывает женщина. — Дочь потом позвонила, сообщила, что это подвальное помещение, но дурных мыслей даже не было. Отель находился близко к больнице, буквально через дорогу. 19 января они погуляли по Перми, катались на горках. Рано утром им надо было в больницу...

Галина Суворова признается, что прошедший год был самым тяжелым.

— Я пришла к этому отелю, принесла фотографию дочери и внучки. Сейчас ее уже сорвали, — говорит пожилая женщина. — Этот год я очень боялась за старшего внука. Он остался один. Я очень боялась, что с ним что-то случится, что он опустит руки. Дима за этот год пережил многое. Сейчас ему 19 лет, на днях он решил, что поживет отдельно. Он пытается жить дальше. Но нам всем тяжело. Боль никуда не уходит. Нам с этим жить.

Все пятеро погибших в «Карамели» — Вадим Женихов, Елизавета Зубова, Екатерина Аликина, Наталья Шац и ее дочь — скончались в результате термических ожогов 100%, а также ожога верхних и нижних дыхательных путей с развитием ожогового шока.

Мария Ужегова стала одной из тех, кто смог спастись в этом страшном ЧП. Напомним, в «Карамели» в ту ночь она была с мужем и маленьким ребенком. Это они пытались выбежать и упали на лестнице, это их сына приняла на руки администратор гостиницы. Малыш не пострадал, у Марии было обожжено 45% тела, у ее мужа Олега — 20%. Пять месяцев женщина провела в ожоговом центре.

— Мы приехали в Пермь из Березников на медицинское обследование ребенка. В рекламе гостиницы не было указано, что она размещена в подвале. Заселились мы около 20:00, — вспоминает Мария. — Нас устраивало, что больница через дорогу. — Да и планировали мы только переночевать. После 01:00 мы услышали крики, от них проснулись…

Кричали в номере 6. «Там кипяток!» — воздух в момент стал теплым и влажным.

— Я поражаюсь до сих пор мгновенной реакции моего мужа, — рассказывает женщина. — Он сказал немедленно одеваться. На сына мы надели всё, вплоть до шапки и варежек, зимний комбинезон с мембраной. Мне кажется, это спасло его от горячего пара. А потом побежали. Наш восьмой номер был самый дальний, он находился за поворотом. Я не помню, как вступила в этот кипяток. Там была какая-то нечеловеческая боль. Я бежала, но мышц ног не чувствовала. Они просто сварились. Но, видимо, в такой экстренной и страшной ситуации у нас нашлись откуда-то силы, это было похоже на состояние аффекта. Муж очень крепко держал сына на руках. На повороте в этом узком коридоре я поскользнулась. Я не смогла удержать равновесие и упала в этот кипяток. Как я встала обратно, я не знаю. Было очень больно. Навстречу нам бежали парень с девушкой. Они были дезориентированы.

Это были Вадим Женихов и Елизавета Зубова. Олег Ужегов крикнул им, что надо бежать в другую сторону, к выходу.

— Но, видимо, они боялись, что надо такой же большой путь проделать обратно. Там длина коридора точно больше 15 метров, — рассказывает Мария Ужегова. — Они бежали к металлической двери в конце коридора, думая, что это запасной выход. Уже потом я узнала, что они погибли.

Кипяток заполнял коридор очень быстро, поток воды был сильный. Из-за завесы пара почти ничего не было видно, хотя освещение еще работало. Ужеговы смогли добежать до лестницы, там не было воды, и просто упали, отдав ребенка администратору. Сняли обувь и лежали с голыми ногами. Когда за ними приехала скорая, они увидели еще одного выжившего — он лежал на улице, на снегу, тоже без обуви. Это был Эдуард Мезенцев.

— Я считаю, что мы спаслись благодаря спокойствию мужа и его мгновенной реакции, — уверена Мария Ужегова. — Благодаря его интуиции. Он принял решение за секунды. В этой трагедии нет одного виноватого. Владелец отеля мог не размещать номера в подвале, коммунальщики могли вовремя герметизировать вводы труб. Пусть виноватых назовет суд.

Сейчас подходит к концу суд над владельцем отеля «Карамель» Сергеем Щербаковым. В конце января состоятся прения. Бизнесмен по-прежнему не признает вину. Он отмечает, что само по себе нахождение гостиницы в подвале в его случае не нарушение — он открыл ее до того, как такой запрет был введен. Также коммерсант отрицает, что не предоставлял доступ к инженерным коммуникациям дома. А гипсокартонная перегородка могла быть легко демонтирована.

Завершено расследование и остальных уголовных дел, фигуранты знакомятся с материалами. После документы поступят в прокуратуру для утверждения, а потом — в суд.

Мы будем следить за развитием событий.