«Реабилитанты, жившие в "Титане", когда арестовали сотрудников, на следующий день сами пришли в центральный офис — мы не можем их бросить»

В конце января 2022 года в реабилитационном центре «Титан», работавшем в селе Кояново рядом с Пермью, прошли обыски и массовые задержания. Семерых сотрудников «Титана» обвинили в похищении и незаконном удержании людей организованной группой лиц. Сейчас, на время следствия, все семеро находятся в СИЗО.

Центр в селе Кояново после арестов закрыли, коттедж, который специально арендовали для размещения реабилитантов, сейчас пустует. Индивидуальные консультации для оставшихся реабилитантов продолжают проводить в центральном офисе «Титана» на Куйбышева. Сейчас там работают трое сотрудников, с двоими — психологом-консультантом Евгением и равным консультантом (это люди, которые сами имеют опыт жизни в зависимости или с таким же диагнозом. — Прим. ред.) Алексеем (имена героев изменены. — Прим. ред.) — мы поговорили.

«Тем, кому нужно медикаментозное лечение, мы отказывали»

Уголовное дело на «титановцев» возбудили 26 января. В релизе СУ СК Прикамья тогда сообщалось следующее: «Некоторых из реабилитантов доставляли в центр принудительно, с применением физической силы либо обмана, при этом соучастники достоверно знали, что принудительные меры медицинского характера применяются только по решению суда». По словам адвоката одного из фигурантов, уголовное дело возбудили после заявления подопечного «Титана» в 2020 году о том, что его удерживали в центре.

Реабилитация в кояновском центре была первым этапом программы работы с зависимыми, рассказывает психолог-консультант. Второй этап — постлечебная программа. Сам Евгений занимался вторым этапом, помогал реабилитантам с социальной адаптацией. Мужчина работает с «Титаном» 10 лет, но на время уходил в бизнес, позже вернулся.

По словам Евгения, за услугами в «Титан» довольно часто обращались не сами наркозависимые, а их родственники. Зависимым, отмечает психолог, тяжело принять решение лечиться — «у них бывают иллюзии, думают, что сами справятся». Хотя были и пациенты, которые обращались в центр самостоятельно. Так или иначе, родственники или сам зависимый приходили в центральный офис «Титана» на первичную консультацию.

— На первой встрече мы оценивали, можем или нет помочь человеку, — продолжает Евгений. — Мы могли отказать в услуге реабилитации, если у человека были хронические заболевания, например, гипертония, цирроз в тяжелой стадии, онкология или человек ранее перенес инсульт или инфаркт. Причиной для отказа могли стать психиатрический диагноз, вследствие чего человек агрессивен или, наоборот, замкнут, у него галлюцинации. Или человек уже в возрасте и у него, например, длительный запой. Таких людей нужно направлять в лечебные учреждения, мы же этим не занимались.

По той же причине, говорит Евгений, в прохождении реабилитации отказывали и людям с запущенными случаями зависимости.

— Смысла нет, тут нужна медикаментозная помощь. А мы оказываем психологические услуги, — подчеркивает собеседник. — При первой же встрече мы уточняем и собираем анамнез у родственников. Понятно, что мы не медики, но мы определим, когда у зависимого человека нарушены все психические процессы, он не может удерживать внимание, высказывает бредовые навязчивые мысли. Меня лично этому учили — считывать подобное поведение. У меня психологическое образование, моя специальность — клиническая психология.

Вторым важным критерием отбора в «Титан» была мотивация самого человека.

— Если он просто хочет полежать месяц, чтобы родных успокоить, лишь бы «отстали», таким мы тоже могли отказать, — говорит психолог. — Потому что это будет бесполезно, мы говорили об этом прямо.

«Если человек отказывался, мы просто расходились»

После первичной консультации претенденту предлагали съездить в коттедж в Кояново — познакомиться с центром и персоналом. Предварительно давали ознакомиться с условиями договора на услуги.

— В договоре сразу было прописано, что мы оказываем услуги психологической реабилитации, — говорит Евгений. — Имелся прейскурант, были отдельно прописаны правила нахождения в центре. За систематическое нарушение правил с реабилитантом могли расторгнуть договор. Такие случаи тоже были.

Одновременно в центре в среднем проходили реабилитацию 30 человек — и женщины, и мужчины, но последних было 90%. Жили в разных комнатах.

— Возраст реабилитантов «Титана» — от 18 лет, так как наркомания сейчас молодеет. Мы старались после 50 лет не брать, только в качестве исключения могли согласиться, — говорит собеседник. — Причина в том, что возрастной человек слишком сформирован, поэтому очень сложно что-то поменять в его взглядах и мировоззрении. Это очень долгая, нудная и кропотливая работа. И это практически не поддается корректировке.

В «Титане» предлагали три варианта услуг. Первый — месячный курс реабилитации плюс три месяца постреабилитации. Посерьезнее — семь месяцев реабилитации в Кояново и три месяца постреабилитации. Также была услуга индивидуального психологического сопровождения. Реабилитант просто приходил в центральный офис и выбирал для сопровождения консультанта, который проводил с ним регулярные занятия.

В центре работала балльная система — начислялись они за выполнение правил. По словам Евгения, это дисциплинировало реабилитантов. Каждый балл — это поощрение. За большое количество баллов могли дать полноценный выходной.

Договор подписывал заказчик услуги, это мог сделать и родственник реабилитанта.

— Тот, кто вносит оплату, мог и подписать договор на услуги. При этой процедуре реабилитант присутствует, всё это ему проговаривается, — добавляет собеседник. — Более того, чтобы он не сомневался, мы предлагали предварительно съездить в Кояново, сотрудники «Титана» могли сами свозить подопечного туда на машине. Если человек отказывался, мы просто расходились.

«Ну что делать, ушел и ушел»

Евгений признается, что были и ситуации, когда реабилитант после короткого проживания в центре мог резко передумать и захотеть уйти. В этом случае он разговаривал с руководством центра и уезжал, если хотел.

— Никто его там держать не будет. Силой, что ли, держать? Какой толк от этого? Часто бывает, что человек себе просто придумывает проблему, персонал садится с ним: хорошо, ну давай поговорим, — вспоминает Евгений. — И в процессе общения человек постепенно начинает понимать, что говорит ерунду. Если он наотрез против того, чтобы остаться на реабилитации, просим предупредить родственников. Сами тоже звоним его семье. Если клиент ушел — ну что делать, ушел и ушел. Нам-то что? Мы позвонили родным и рассказали. Были ситуации, когда реабилитанты были уверены: за них решают их родственники, и они были недовольны. Но я никогда не видел, чтобы кто-то в истерике кидался и требовал: увезите меня, меня удерживают и издеваются. Были случаи, когда бывшие клиенты вновь возвращались на реабилитацию, потому что в обычной жизни сорвались и снова употребляли. Ведь реабилитация — это не чудо-таблетка, это всего лишь толчок и заданное направление. А дальше — это уже выбор человека, будет ли он придерживаться этих рекомендаций.

Евгений подробно рассказал о втором этапе работы с реабилитантами — социальной адаптации. Ее целью было вернуться в общество, выстроить отношения с родственниками, отгородиться от общения со старым кругом наркозависимых знакомых, получить психологическую помощь, чтобы разрешить оставшиеся проблемы.

После реабилитации в Кояново клиент приходил в центральный офис «Титана» на консультации трижды в неделю.

— Это чистой воды психологическая поддержка. Я занимался с ребятами здесь, — говорит Евгений. — Цель второго этапа — научиться жить трезвыми, чтобы не сорвались. В Кояново я тоже выезжал регулярно, раз в неделю. Проводил встречи и тренинги с общей группой, готовил ребят ко второму этапу адаптации. По сути, к «выписке».

12 реабилитантов, живших в коттедже в Кояново, когда туда пришли с обыском, на следующий день пришли в центральный офис «Титана».

— Они спросили: «Что нам теперь делать?» Они хотели продолжить реабилитацию, — говорит Евгений. — Сейчас мы продолжаем их вести. Они приходят в офис на психологические консультации. Мы не можем их бросить.

«Это растянутый во времени суицид»

Также собеседник рассказал, что в «Титане» использовали методику популярного психотерапевта Юрия Вагина — тифоанализ (теория влечения к смерти).

— В чем суть такого анализа? У человека наступает разрушительное поведение, — объясняет собеседник. — Это растянутый во времени суицид, когда человек употребляет запрещенные вещества. Чтобы человек сам это понял, ему нужна реабилитация, чтобы он выявил причину — почему он убивает себя. У человека сформированы определенные модели поведения. И туда было встроено употребление наркотиков. Это влияет на все сферы его жизни. Когда человек это понимает, он учится устранять эту причину.

Евгений еще раз подчеркивает, что сотрудники «Титана» оказывали не медицинские услуги.

— Медициной у нас занимается наркология, которая снимает абстинентный синдром, и психиатрия, которая диагнозы ставит, — говорит собеседник. — Мы придерживаемся той линии, что наркомания — проблема психологическая. Уже позже она перерастает в медицинскую проблему. Потому что когда человек в запое или длительном употреблении, это уже влияет на физическое состояние, и ему нужна медикаментозная помощь.

Сейчас в «Титане» осталось работать трое сотрудников. Собеседники опасаются, что число фигурантов уголовного дела может увеличиться.

— Двоих из арестованных сотрудников — Ашлапова и Диухаметова — следственные органы доставили из Сочи, куда они переехали жить, — говорит Евгений — Эти консультанты у нас уже давно не работали. Но всё равно за ними слетали и привезли сюда. Конкретно на семь моих коллег пофамильно было написано заявление. Остальных следователи пока допросили, меня тоже допрашивали.

«Я употреблял героин с 15 лет»

С нами согласился пообщаться равный консультант центра «Титан» Алексей. В ту ночь он был на рабочей смене в центре и видел, как сотрудники ОМОНа проводили задержания.

— Было около пяти часов утра. Я услышал звук разбитого стекла и пошел посмотреть, что там происходит, — вспоминает Алексей. — В коридоре я столкнулся с омоновцами. Они приказали: «Лежать». Я был первым, кого они встретили. Меня убрали с выхода. В этот момент стали пилить дверь болгаркой. Если бы кто-то постучал, никто бы не стал обороняться и сопротивляться. Всех поставили к стенке в столовой. После стали обыскивать центр. Нам нельзя было перемещаться.

В «Титане» Алексей на тот момент работал несколько месяцев. Был равным консультантом по зависимости. В его обязанности входило проведение тренингов и встреч, на которых он делился своим личным опытом.

— Ранее я тоже проходил лечение от наркозависимости и реабилитацию, но в другом центре. Употреблял наркотики. Героин. На реабилитацию поступил в 2013 году, — рассказывает собеседник. — Всё, что ребята мне рассказывали, — я сам через это прошел в свое время. Логика была простой: кто тебя может лучше понять, чем такой же зависимый? У них появляется уверенность, что у них тоже всё получится. Задержанный Вячеслав Болкисев сам в «Титане» проходил реабилитацию, а потом стал консультантом. Сейчас реабилитация сильно отличается. Раньше упор делали на дисциплину, сейчас — все удобства и комфорт. А нам предъявляют, что было какое-то удержание. При мне был один клиент, он прожил в Кояново пять дней, но отказался дальше проходить реабилитацию и просто уехал домой.

По словам Алексея, в ту ночь многих повезли допрашивать в отдел полиции. У кого-то показания брали прямо в центре.

— Меня опросили, и я поехал домой. Вместе со мной еще отпустили троих волонтеров, ребят, которые только прошли реабилитацию и посещают постлечебную программу, — говорит Алексей. — По сути, они тоже равные консультанты, ездили в Кояново, чтобы рассказывать о своем личном опыте. Это, кстати, тоже часть их выздоровления. Полицейские всем реабилитантам задали вопрос: «Кто не хочет проходить реабилитацию?» Некоторые ответили: «Я не хочу, я хочу домой». И это тот человек, кто хочет домой, у кого заканчивается реабилитация, он находится на стажировке, по сути, готовится к выписке, у него есть право выходить на улицу в любое время, вообще уходить за пределы центра. То есть здесь он фактически находится на добровольной основе с лично принятым решением, что ему это надо.

Алексей рассказал свою историю: он начал употреблять наркотики в 2003 году, тогда ему было 15 лет.

— Не было своей четкой позиции в жизни. А мое окружение покупало наркотики, это было «круто и модно», — вспоминает Алексей. — Моя жизнь, все ее сферы в тот момент были поражены. Я верил в то, что в любой момент могу бросить. Но лет в 20 стал понимать, что это не так. Я предпринимал несколько попыток прекратить употребление, как раз в 20 лет я стал искать выход из ситуации. Устроиться на работу, уехать в другой город. Но всё равно я возвращался к наркотикам. Помогли родители, они нашли ребцентр. Я согласился поехать. Сейчас у меня вообще не возникает таких мыслей что-то употреблять снова. Мне это просто не надо. Мне это неинтересно. В жизни появились другие цели. У меня двое детей, семья.