«Надеюсь, она ничего не чувствовала». Что рассказывают в Октябрьском, где подожгли и бросили на путях 16-летнюю девочку

Ранним утром 8 июля поезд подъезжал к станции Чад в поселке Октябрьском. Вдруг фары локомотива выхватили в темноте нечто страшное. На насыпи у путей лежало тело, разглядеть чье, из состава было невозможно. Машинист сообщил об увиденном на станцию. Железнодорожники пошли проверять и убедились — практически на путях лежала голая, обезображенная ударами и ожогами молоденькая девушка. В сознании.

Из этических соображений и по закону мы не называем в этом тексте реальные имена пострадавшей и подозреваемых — все они несовершеннолетние.

«Состояние крайне тяжелое», — день за днем отвечали в Минздраве. Подозреваемый — приятель девочки, на год ее старше, задержан. Статья, дело по которой возбудили в СК, звучала как «Покушение на убийство», 12 июля ее переквалифицировали на «Покушение на убийство, совершенное с особой жестокостью».

Мы съездили в Октябрьский, чтобы узнать, что здесь произошло.

UPD: 18 июля девочка умерла в пермской больнице. В этом тексте вы можете прочитать о событиях, предшествовавших этому.

Сотрудник железнодорожной станции согласился анонимно рассказать 59.RU о событиях 8 июля. Он довел нас до места, где лежала обгоревшая школьница.

Девочку нашли на обочине первого пути около станции Чад. Как рассказывает наш собеседник, машинист проходящего мимо поезда в свете фар увидел лежащую около путей девочку.

— Она лежала не на рельсах, а рядом с ними, — уточняет сотрудник железной дороги. — Машинист передал сигнал дежурному нашей станции и поехал дальше. Тут же диспетчер путевой части вызвал скорую помощь и полицию. Мне позвонили в 06:20 утра, в 06:40 я приехал к станции. Скорая была уже здесь, на переезде. Я пошел вместе с медиками к месту, [где нашли девочку]. Увидел дым, там от травы всё шаяло (тлело. — Прим. ред.). Возможно, на траву попала горючая жидкость. Когда мы подошли ближе, то увидели девочку. Она была полностью голая, в одних носках. Одежду не нашли. Вся ее голова была в крови, волосы были подгоревшие. При этом на теле не было крови. Ее били о рельс головой.

Мужчина показывает запекшиеся следы крови — видно, что ее было много. Недалеко на краю одной из шпал видно круглый след копоти. Собеседник говорит, что здесь лежала голова девочки. Еще чуть дальше видно обгоревшую черную траву — здесь, говорит железнодорожник, ее волокли, на теле девочки были следы земли и песка. К месту, где нашли школьницу, ведет неширокая тропинка, которая начинается от жилого сектора. Дом подозреваемого отсюда всего в 100–200 метрах.

Собеседник продолжает восстанавливать хронологию событий: медики подбежали к девочке, похлопали ее по щекам. Девочка подала голос. Врачи стали задавать ей вопросы, она всё понимала и отвечала. Врачам она назвала свое имя и дату рождения.

— Ее спросили: «Тебя били?», она говорит: «Нет», «Тебя изнасиловали?», она ответила: «Нет», — вспоминает собеседник. — Скорее всего, если ее били и насиловали, она это просто не понимала. Когда ее нашли, она не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Я надеюсь, что она ничего не чувствовала. Она лежала на спине по диагонали к путям. Ей очень сильно повезло, что ее не переехал поезд.

Мужчина вздыхает и говорит, что, по словам медиков и полиции, Яну всё же изнасиловали, в том числе некими предметами.

— Ей заливали горючую жидкость в рот и туда [в область половых органов]. Они избавлялись от своих биологических следов, — рассказал собеседник. — Пустая банка, возможно, от этой жидкости, тут стояла — ее забрали следователи. Я помогал медикам перенести ее на носилки. У девочки левая сторона тела, левая нога и рука была в ожогах. У нее кожа с рук слезала, когда ее пытались поднять.

Железнодорожник уверен: девочку положили к рельсам в промежуток с 06:00 до 06:20 утра, когда ее заметил машинист поезда. Составы тут ходят каждые 20 минут.

— Скорее всего, именно приближающийся поезд и спугнул подростков, — говорит рабочий.

У дома пострадавшей девочки встречаем ее соседей и знакомых. В ближайшем магазине все обсуждают случившееся. Мама Яны, говорят местные, сейчас сама в больнице, ей стало плохо от случившегося.

— Дочка у них, как куколка, красивая, всегда в беленькое одета, сама светленькая, — отзывается о Яне соседка.

Яну называют милой, умной, открытой, воспитанной, ударницей в учебе и «правда очень хорошей». А вот про парня рассуждают, что он так жестоко расправился с Яной, потому что был под наркотиками.

— У нас тут за линией (местные так называют микрорайоны по другую сторону от железной дороги. — Прим. ред.) открылся клуб, там наркотики продают. Молодежь с катушек начала съезжать. Че попало творят, — говорит собеседница.

О самом подозреваемом собеседница отзывается неоднозначно.

— Гулял в компании. Таких у нас называют офниками (субкультура, ассоциирующаяся с агрессивным поведением. — Прим. ред.). Семья у него полная, это вполне обеспеченные люди, — описывает женщина. — От Яны он живет вон, совсем недалеко (показывает рукой на дом подозреваемого. — Прим. ред.). Скорее всего, он пригласил своих друзей к себе домой, и они пировали прямо там. У его родителей был последний день отпуска, их не было дома. А могли отдыхать и в заброшке, она тоже находится недалеко.

Недалеко от дома подозреваемого действительно есть заброшенное здание, расселенный дом сотрудников железной дороги. Внутри в некоторых комнатах есть мебель, на земле видно следы ботинок. Тут явно кто-то бывает. Однако сегодня, 12 июля, следователи сообщили, что в ночь на 8 июля девочка была именно дома у задержанного — «в отсутствие взрослых и иных лиц».

Женщина добавляет — она знает, что один из мальчиков, про которых писали в соцсетях, отрицает свою вину. Парень учится с ее сестрой в другой школе. Яна, по слухам, назвала его имя. Но в ночь происшествия, как он сам говорит, он по Сети играл в онлайн-игру и был дома, что можно проверить по камере.

Про задержанного парня в Октябрьском тоже рассказывают охотно — акцент делают на том, что его семья тоже хорошая, не бедная. Отец много лет работал в полиции, сейчас на пенсии, мать работает в ГУФСИН, а сестра — адвокат. Но интересы брата защищает не она, о чем мы узнаем случайно — у здания суда встречаем местного адвоката, который обычно защищает всех октябрьцев в суде.

Спрашиваем, знает ли он о нападении на девочку, о ее обидчиках. «Почему о нападавших?» — резко отвечает мужчина. Оказывается, он действительно представляет интересы задержанного. Но отвечать на вопросы отказывается наотрез, уходит.

Дом задержанного — за высоким забором. Мы неоднократно пробовали достучаться до жильцов, но нам так никто и не открыл. — Последние дни их почти не видно. Тишина, — говорят соседи.

Местные рассказывают, что отец пострадавшей девочки — преподаватель в училище, а ее мать работает воспитателем. Папа Яны в разговорах с журналистами немногословен, от встречи отказывается — говорит, что общаться ему запретили следователи. В телефонном звонке подтверждает, что дочь была в сознании, говорила с медиками и полицией, потом уже, когда к ней пустили в больницу, с ним самим. Ему она, по его словам, назвала одного нападавшего — того, кого задержали.

Мужчина постоянно звонит в больницу, держит связь с медиками.

— Врачи говорят, что делают всё возможное, но состояние тяжелое, — говорит отец девочки.

На вопрос о том, как Яна могла оказаться ночью в той компании — по слухам, она сбежала из дома, — ее папа грустно отвечает: «Давайте не будем об этом».

В поселке открыли сбор денег на лечение девочки. Во «Вконтакте» сделали чат, сейчас в нем почти тысяча человек. «Огромное спасибо надо сказать машинисту, который заметил, если бы не он, неизвестно, что бы дальше было…», «Девочка — герой, перенесла все муки, тлеющая сползла с рельсов, понимая, что может пойти поезд, и еще смогла машинисту сказать, кто она!!! Сколько в ней сил…», «Она обязательно будет жить! Назло всем злым языкам! Мы в нее верим и искренне переживаем», — делятся здесь. И постоянно кто-то пишет, что перевел деньги — по тысяче, по несколько.

— Деньги поступают и поступают. Как нам к этому относиться? Я не ожидал, что люди так откликнутся, — признается отец.