«У них есть своя жизнь, наполненная приключениями»: кто «лечит» деревянных богов в Пермской галерее

Пермская деревянная скульптура известна во всем мире. Многие туристы, приезжающие в Пермь, специально спешат сюда, на третий этаж художественной галереи, чтобы взглянуть на скульптуры Сидящего Спасителя, Богоматери, пухлощеких ангелов. Но за неподвижно сидящими скульптурами кроется кропотливая работа по их сохранению. Человека, который следит за сохранением пермских богов, зовут Артем Кутергин. Мы заглянули к нему в мастерскую.

Но прежде чем знакомить вас с реставратором, немного объясним, в чем уникальность Пермской деревянной скульптуры и почему так важно ее сохранять и реставрировать.

Изображение евангельских персонажей в виде скульптуры свойственно католицизму, а не православному миру, изображающему богов на плоскости иконы. Но народы Прикамья гораздо позже получили христианство, чем жители центральных российских земель. Им — вчерашним язычникам, было сложно понять изображение богов на плоской иконе и всю условность ее «зазеркального» мира, рассказывающего о чуде. Привычней для них было объемное изображение идолов, к которым можно было еще и прикоснуться. Поэтому священники были вынуждены пойти на компромисс и разрешить в прикамских храмах скульптурное изображение богов, зачастую похожих на столпообразных идолов. Ко всему резчики наделяли их чертами местных народов — коми-пермяков, вогулов и татар. Так и получилось, что в пермской деревянной скульптуре христианское (и больше католическое) соединилось с языческим, а высокое мастерство с наивным искусством.

После объявленной советской властью борьбы с религией сотрудники Пермской галереи организовали экспедиции по храмам Прикамья, собрав скульптуру, а позже занялись ее реставрацией. Всего в коллекции галереи сейчас около 600 памятников. В экспозиции представлена лишь ее часть (ниже приведем несколько фотографий тех богов, которых обычный гость галереи не увидит).

Заходим в реставрационную мастерскую, которая находится в боковом пристрое галереи. Она напоминает лабораторию — на больших столах и в шкафчиках — пузырьки, скальпели и большое увеличительное стекло.

— Рецептуры в реставрации похожи на алхимию, — увидев наши взгляды, говорит реставратор Артем Кутергин. — Например, при реставрации используют рыбий клей. Его варят из воздушных пузырей рыб осетровых пород с добавлением льняного масла.

Просим Артема рассказать о себе и расспрашиваем, как он стал реставратором.

— Вообще я из Кирова, там окончил художественное училище, — рассказывает Артем Кутергин. — В Перми учился в Академии художеств (Уральский филиал Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. — Прим. ред.). Хоть по образованию я и живописец, но больше люблю графику.

Сначала Артема пригласили в галерею в качестве музейного педагога. Вместе с художницей и музейным педагогом Евгенией Наймушиной он организовал Мастерскую Гутенберга (названную в честь первопечатника Иоганна Гутенберга). Художники изучали с детьми техники печатной графики и на настоящем станке печатали гравюры и даже книги.

Вместе с юными посетителями мастерской Артем и Евгения Наймушина создали яркий и понятный детям путеводитель по коллекции Пермской деревянной скульптуры. А позже художник и хранитель графики Елена Когут открыли кабинет графики для занятий с детьми.

Однажды Артему предложили попробовать себя не только как музейный педагог, но и как реставратор. И Артем согласился.

— Хоть по образованию я и живописец, имел дело с краской и грунтом, но работать со скульптурой — совсем другое дело — признается художник. — Да, под красочным слоем скульптуры та же основа, что и в картинах — грунт, а сверху краска, но это не плоская картина или икона, а объемный предмет. Для меня все это было новым, я стал учиться и стажироваться в реставрационных центрах.

Артем аккуратно берет фигурку Иоанна Богослова и переносит на стол. Достает шпатель, кисти, баночки с клеем, начинает работать.

— Чаще всего скульптуру делали из елки и сосны, реже — из березы и липы, — рассказывает специалист. — Хоть это и крепкие породы, но скульптура всё равно часто растрескивается. Чтобы понять, прогрессирует ли трещина, нужно следить за процессом долгое время, даже годы.

Реставратор рассказывает о способе, с помощью которого проверяет трещины, — просто приклеивает на нее тонкую бумажку. Если спустя время бумажка разорвется, то трещина растет, если свернется, то трещина сузилась. Бывает так, что изменений и не происходит — значит, трещина стабильна. Из этих наблюдений становится понятно, какие меры можно предпринять, чтобы избежать дальнейшего разрушения произведения.

Изменение влажности, температуры, смена времен года, начало отопительного сезона — всё это отражается на жизни скульптуры.

— Сколько предметов, столько у них своих болячек, — признается Артем. — Самые больные и сложные места — сгибы, именно там больше всего отпадает красочный слой.

Наверняка вы видели в домах у бабушек темные иконы. В фондах галереи такие тоже встречаются, как и темная скульптура. Это вовсе не значит, что мастер наложил много темной краски, просто со временем потемнела олифа, которой раньше покрывались иконописные доски и храмовая скульптура. В этом случае перед реставратором стоит задача очистить от нее поверхность.

Так как произведения, которые «лечит» Артем, являются государственной ценностью, все работы он выполняет под присмотром реставрационного совета. В него входят хранители и реставраторы галереи, руководитель мастерскими. Каждую процедуру Артем фотофиксирует и как врач на больного составляет на нее документ.

Самая главная задача реставратора — приостановить разрушение и, где есть возможность, — укрепить краску и левкас.

— Важный момент — любое действие реставратора должно быть обратимым — то есть те слои, которые нанес реставратор, можно было бы потом убрать, — уточняет специалист. — Это нужно для того, чтобы при появлении новой более совершенной технологии можно было снять слой и отреставрировать вещь по более новой технологии.

— Первый раз я увидел деревянную скульптуру, когда поступал в академию, — признается Артем. — При первом знакомстве она показалась мне мрачной и давящей, а потом стала казаться всё добрее и милее.

Реставратор рассказывает про истории экспонатов, которых жители деревень в своем представлении зачастую оживляли. Например, в деревне Зеленята говорили, что Николай Можайский приплыл к ним по реке и ходит ночами по деревне, поэтому приносили ему в дар новые пары башмаков.

— Истории Пермских богов в деревнях обрастали легендами и суевериями, — говорит Артем. — Несмотря на всё это, я должен относиться к ним просто как к экспонатам. Так же как врач, который не может быть хорошим и добрым по отношению к пациентам, иначе он не сможет с ними работать. Мне помогает представлять, как скульптор работал с этой вещью — как и в каком порядке наносил слои краски, какие материалы использовал, как работал резец, как и в каком порядке склеивал. Если все это представить, то сразу становится живым процессом. Скульптуры — они из жизни. У них есть своя история, наполненная приключениями.

Сейчас в Пермской галерее показывают уникальный иконостас Рериха из церкви-усыпальницы Каменского. Мы рассказывали об этой выставке.