«В Америке его называли self-made man»: вспоминаем Евгения Панфилова с его близкими

10 августа исполнилось бы 65 лет Евгению Панфилову — танцовщику, хореографу с мировым именем, создателю пермского театра «Балет Евгения Панфилова». Это сейчас модерн и контемп танцуют все, а в восьмидесятые привыкшему к классике зрителю они казались американщиной, ненужным эпатажем, язык нового танца был непонятен. Панфилов создал целую империю современного танца, бросив вызов консервативным вкусам. Он воспитал нового зрителя, и современный танец полюбили. И всё это происходило в Перми.

Вспоминаем об артисте с его дочерью Ариной Панфиловой и коллегами. Их рассказы очень искренни и звучат как откровения.

Многие думают, что Евгений Панфилов — коренной пермяк, с детства стоявший у балетного станка, но это совсем не так. Евгений родился в маленькой деревне Пятково Архангельской области, в которой не было даже своего почтового отделения. В семье он был одним из пяти братьев. Мама работала учительницей и сама воспитывала детей. Каждый день, чтобы добраться на работу, ей приходилось переплывать через Двину на лодке. Однажды она пришла к лодке, и оказалось, что кто-то украл весла. Но уроки не отложишь, и ей пришлось грести руками.

— Папино детство было невероятно тяжелым — послевоенное время, маленькая далекая деревенька, — рассказывает 59.RU дочь балетмейстера Арина Панфилова. — У него не было своих купленных вещей, он все время за кем-то донашивал.

До 19 лет Евгений жил в деревне. После армии поступил в Львовское военно-политическое училище, ему казалось, что военный — социально защищенный человек. Решил за компанию приехать с однополчанином в Пермь, где поступил в Пермский институт культуры на культпросвет-работника.

— У него всегда была тяга создавать творческий процесс и втягивать в него людей, — говорит Арина. — Еще в деревне он учил доярок танцевать, но не думал, что свяжет свою жизнь с танцем. Однажды он увидел, как в балетном классе института идет репетиция. Он вдохновился увиденным и открыл в себе новый гигантский мир, решив заняться танцем. За первое же выступление на студенческой весне он получил Гран-при. Это был кубинский революционный танец. При этом он еще продолжал учиться на том же культурно-просветительском факультете. На хореографа он перевелся позже.

На втором курсе института, в 1979 году, Панфилов создал коллектив «Импульс» и поставил балет «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» (12+) на музыку Алексея Рыбникова и Павла Грушко по одноименной рок-опере, которая шла в театре «Ленком» и была очень популярна. Балет собирал аншлаги. Евгений Панфилов повез свою самодеятельную группу на гастроли. За это его наказали и выгнали из общежития, после чего он стал жить у товарищей по коллективу, постоянно меняя квартиры. Многие студенты жили с родителями и надолго приютить начинающего хореографа не могли.

— Родители сошлись на схожести их судеб и большой любви к танцу, — говорит Арина. — Они познакомились в студенческие времена. Мама — донская казачка, ее родители — военные и врачи. Семья была правильных взглядов на жизнь, где театральное ремесло считалось немного неприличным и никак уж не серьезным. Мама закончила институт с красным дипломом инженера, но не нашла себя в профессии и неожиданно занялась хореографией. Она меняла коллективы, но все было не то. И только после прихода в «Импульс», где она встретила Евгения, мама нашла себя. Один из талантов папы — раскрывать людей.

После окончания института Евгений сделал предложение Наталье, и они поженились. Костюм на свадьбу жениху невеста сшила сама. Арина говорит, что мама видела его образ и много шила для него.

— Я не слышала от них романтических историй, зато они постоянно говорили о репетициях и спектаклях. Родители жили любовью к единственному делу. Я не знала, что такое запланированный выходной день, потому что часто он проходил в театре. Театр для них был самым настоящим храмом, и на сцену они выходили как на исповедь.

Буквально на днях внучка Евгения Панфилова Лиза залезла в бабушкин шкаф и обнаружила рыжий костюм с надписью only. Она примерила его, он пришелся ей впору, а яркие кофта и широкие шорты выглядели настолько актуальными, что девочка даже не задумалась, что ему уже много лет и у него целая история.

— С ним связана целая история рождения образа хореографа, — говорит Арина. — Мама сшила его отцу перед его поездкой в Америку из ткани, которая была отложена у нее на полотенца и в тот момент попалась под руку. А образ получился современный. На костюме она вышила надпись only — единственный, исключительный.

И Панфилов, действительно, единственный из России поехал в США на American Dance Festival, известный также как ADF, на котором выступил со своим авторским соло. В конце импровизации он преподнес директору фестиваля зеленое яблоко — символ Нью-Йорка, покорив этим ее сердце. На следующий год на ADF пригласили уже несколько коллективов современного танца из России.

В Америке его назвали self-made man, как танцовщика и личность, сотворившего самого себя. Евгений Панфилов пришел в танцы уже после армии, пропустив тот возраст, когда формируется скелет и мышцы под хореографию. Его дарование было настолько неординарным и мощным, что из трех движений он мог составить нужную палитру, а выбором постановок интуитивно попадал в топ самых интересных спектаклей.

— Из первой поездки в Америку он вернулся абсолютно лысым, — вспоминает дочь.— Это был шок для меня и мамы. Это был абсолютно другой человек, а для меня — какой-то лысый мужик. Потом он специально для меня отрастил волосы и сказал «Аринушка, постриги меня!» Посмотрел на получившуюся прическу и сделал вывод: «А ты криво папу постригла, придется бриться налысо». Манипулятор.

Образ лысого и экспрессивного хореографа и танцовщика так и остался. Арина говорит, что это было своеобразной маской. Возможно, именно поэтому Евгений Панфилов любил покупать маски — они висели у него дома, в гримерке.

— В Перми его знало много людей. И это не только зрители и театралы, но и таксисты, продавцы, его узнавали даже работники центрального рынка. Поэтому он не мог ездить в общественном транспорте, а только в такси или ходил пешком. Сначала я думала, что он зазнался, но потом поняла, что дело в другом. Он всегда выглядел как Евгений Панфилов. Думаю, это было утомительно. Слава, когда тебя узнают на улице, — страшная вещь. Когда мне было 16 лет, мы ходили с папой на центральный рынок выбирать мне туфельки. Бродили часа два, но моего маленького 35-го размера не было. И уже на другой день по театру стала ходить сплетня, что Панфилов со своей якобы женой ходил по рынку и она такая капризная! Поэтому до сих я стараюсь личные моменты оставлять для себя.

Будучи еще студентом, Евгений Панфилов показал на столичном конкурсе хореографов свою работу, за которую ему дали Гран-при. Но когда в жюри узнали, что этот человек без образования хореографа, разочаровались, что юный хореограф обошел знаменитых. С тех пор у Панфилова начался турнир со столичными критиками. Евгений Панфилов возил в Москву на «Золотую маску» наиболее шоковые эпатажные спектакли. Его каждый раз признавали, но первую «маску» дали только в 2001 году за спектакль «Бабы. Год 1945» (12+) про Великую Отечественную войну, который он поставил с «Балетом толстых»

— Папа создал спектакль, который до сих пор сохранил свою энергетику и фабулу, — говорит Арина Панфилова. — Зрители с него не выходят без слез. Вторую маску он получил за «Клетку для попугаев» (16+), но уже посмертно. Гениальные люди страдают от своей гениальности. Он не мог думать ни о чем другом, был все время в творческом процессе.

Евгений Панфилов, кроме Пермского института, позже закончил и ГИТИС, выучившись на балетмейстера, но диплом получить не успел. По рассказу его ученика Алексей Колбина, его попросили задержаться в столице и подождать немного, чтобы забрать диплом. Но тогда бы он пропустил гастроли своего театра за рубежом, которые были для него важнее документа. Панфилов решил, что полученных знаний достаточно, и уехал к своим артистам.

Арина Панфилова станцевала Лолиту в 12 лет идентично возрасту героини. Спектакль показали в Америке, и тема Лолиты вызвала гнев.

— Эротизм несовершеннолетней был табуированным, хотя мы не показали ни одного обнаженного плеча, — говорит танцовщица. — Но по такой линии развивалась творческая линия папы — признания и непризнания, принятия и непринятия.

В 14 лет девушка исполнила роль Джульетты, которой было столько же. Арина вспоминает отца как холеричного в работе человека.

— Когда мы репетировали, сложно было понять что-то, когда он кричал. А взрывался он очень легко. Но при всех творческих конфликтах папа всегда относился к тому, что у него есть ребенок, как к чуду. Он считал, что у него есть театр и дочь. Всегда тяжело, когда на тебя столько возлагают. После 16 лет наши отношения стали сложнее из-за профессиональных моментов, одно время мы даже долго не разговаривали, но я всегда могла прийти к нему со своей личной историей — ему можно было всё рассказывать, Он, конечно, мог сказать: «Аринушка, никогда мне больше такое не рассказывай!» — но никогда не осуждал.

К своим артистам Евгений Алексеевич тоже относился как к своим детям. За спиной его даже называли «папа». Они могли позвонить ему посреди ночи, он «отмазывал» от армии, вытаскивал из любых сложных ситуаций.

— Насколько он был в зале деспотичен, нетерпелив и криклив, настолько же он любил людей и особенно своих артистов, — вспоминает Арина Панфилова. — В лихие 90-е театры переживали кризисы, тем более доставалось частному театру, который продолжал каким-то чудом жить. Тогда, у кого был личный бизнес, многие сталкивались с людьми в малиновых пиджаках и их охраной. Как-то к отцу пришли несколько огромных мужчин в черных пиджаках и сказали, что одному из наших криминальных авторитетов требуются артистки балета на вечер. Это было очень жестко. Речь шла о выступлении, но подразумевалось, что после него возможен контакт. Он поехал к нему сам и на вопрос «Где артистки?» сказал, что они ему как дети. «А ты бы своих детей отправил?» Авторитет ответил, что нет. За эту смелость на какое-то время его признали другом. Он был такой смелый, такой лихой. Как-то он позвонил мне и сообщил, что сидит по правую руку на дне рождения у того самого человека. И не называл фамилию, чтобы я этого не знала.

Евгений Панфилов был убит в своей квартире в центре Перми в ночь на 13 июля 2002 года. Ему нанесли 13 ножевых ранений. Из квартиры похитили аудио- и видеотехнику, факс, сотовый телефон. В убийстве обвинили 23-летнего жителя Краснокамска.

— Это мистическая история, окутанная тайной, число 13, — говорит Арина. — Он всегда знал, что уйдет рано. Говорил «У меня мало времени, я могу и не успеть». Он работал как черт, ставил по четыре-пять разных спектаклей в год для каждой труппы. Это огромная нагрузка для него и артистов. Он постоянно рос и развивался, не повторялся. Это непростая и очень яркая история. Стараюсь относиться к этому как к чему то предопределенному.

Арина признается, что человек, который сидел, написал им с мамой письмо, в котором принес извинения за ложь и клевету на суде.

— Я не знаю, он ли убил, но сочувствую убийце, потому что убить гения и носить на себе эту печать тяжело и ответственно. Папа не очень разбирался в людях. Он был Львом по знаку зодиака и по внутреннему ощущению — был крайне нетерпелив, подвержен лести и комплиментам, от которых таял, был внушаемым. Но это не касалось творчества, в котором к нему никто не мог подступиться. Он не разбирался в людях, и это было его слабостью. Но именного такого, где-то даже не совсем правильного папу я и люблю. А то, что он был гений, это просто вопрос сложностей отношений.

Педагог Пермского хореографического училища, экс-солист театра «Балет Евгения Панфилова» Алексей Колбин познакомился с Евгением Панфиловым, когда сам учился на втором курсе ПГХУ. В 1992 году художественный руководитель училища Людмила Павловна Сахарова пригласила хореографа вести уроки и мастер-классы по современному танцу, хотя в то время современная хореография еще не преподавалась ни в Московской академии, ни в Вагановской академии в Петербурге.

Для будущих артистов балета самым трудным в обучении современному танцу оказались странные контр-движения, грубый, вызывающе-нарочитый рисунок танца и флекс, сокращенная стопа — не надо было тянуть носок наружу, надо было заворачивать стопу вовнутрь.

— Встреча Панфилова и Сахаровой — это встреча двух творческих личностей, которые понимали, что искусство танца не может развиваться, опираясь только на классическое наследие, — рассказал Алексей нашему изданию. — Тем более что к этому времени в Перми появился конкурс молодых артистов балета «Арабеск», на котором отдельным туром шла современная хореография. Каждый год к этому конкурсу Евгений Алексеевич ставил номера для училища: так появился и до сих пор любимый пермяками «Фигляр», за который Панфилову был присужден диплом и приз балетмейстеру «За лучший номер современной хореографии» VII открытого конкурса артистов балета России «Арабеск-2002».

В 1994 году Евгений Алексеевич Панфилов пригласил меня в свою труппу, в свой частный театр «Балет Евгения Панфилова».

Практически во всём, что касается Панфилова, есть слова «первый» или «впервые»: его театр был первым частным театром танца в постсоветском пространстве; позднее он стал первым частным театром, получившим статус государственного.

В 1979 году, еще будучи студентом, Евгений Панфилов создал в Перми любительский театр пластического танца «Импульс», который и стал отправной точкой его хореографического творчества. К театральному сезону 1995–1996 гг. практически вся труппа Балета Панфилова состояла из выпускников Пермского хореографического училища.

— Нас было немного в труппе, и каждый при этом был солистом, у каждого была своя публика, свой репертуар, — говорит Алексей. — Евгений Алексеевич видел и ценил индивидуальность артиста, умел ее подчеркнуть, создавая яркую и запоминающуюся диаспору танцующих. Классическое образование танцовщиков обогатило палитру хореографа: так появились уникальные постановки «Ромео и Джульетта», «Кровавая свадьба», «Река» и др.

Многие панфиловские спектакли артисты танцевали без обуви.

— Не все понимали, почему Балет Панфилова танцует босиком, и даже судачили, что театру не хватает денег на сценическую обувь, — говорит Алексей. — Член жюри фестиваля «Золотая маска», знаменитая балерина Галина Уланова, посмотрев наши спектакли «Колыбельная для мужчин» и «Восемь русских песен», не могла принять только одно — босые ноги.

Воспоминаниями поделилась и зрительница театра Ирина Левина. Многие зрители становились поклонниками нового театра и творчества Панфилова и пытались помочь. Кто-то доставал части декораций, некоторые приносили деньги и делали пожертвования. Например, для спектакля «Золушка» (12+) главврач одной из пермских клиник, бывший зрителем театра, отдал больничную каталку. А балет «Ромео и Джульетта» (18+) в 1996 году был полностью создан на народные деньги. Зрители делали пожертвования, чтобы в Перми появился современный балет.

— Я часто бывала в театре Евгения Панфилова и как-то узнала, что для нового балета «Кровавая свадьба» (18+) нужны манекены, — рассказывает Ирина. — Купить их тогда было невозможно. Тогда я пошла в магазин моды, объяснила, что в Перми работает гениальный постановщик, рассказала о спектакле и ультимативно заявила, что пока мне не продадут манекены, я из магазина не уйду. Мне их отдали даром. Везли мы их с мужем в обычном автобусе, шокируя пассажиров их голым видом.

Сценический гардероб Панфилова побывал на всех его артистах, его использовали в разных постановках. С одной из вещей — черной курткой от Жана Поля Готье связана целая история. В ней Евгений Панфилов танцевал вальс в финале балета «БлокАда».

Его поставили в Германии на средства немецкой организации, которая поддерживала культурные проекты. Среди российских хореографов они выбрали именно Панфилова. Постановка рождалась в течение месяца в Берлине, в нем танцевали артисты из Швейцарии, Австралии, Австрии, из России — Алексей Колбин, Сергей Райник и сам Евгений Панфилов. Балет поставили на музыку «Ленинградской симфонии» Дмитрия Шостаковича, дополнен музыкой 30–40-х годов и немецкими маршами.

— Это был рассказ о войне, блокаде, о судьбе солдата, который воевал и на немецкой стороне, и на нашей, но без красных звезд и фуражек, образ был обезличен, — рассказывает Алексей Колбин. — И в нем тоже было много авторских находок. В Берлине нам не разрешили использовать название «БлокАда», оно казалось жестким и вызывающим. Поэтому там название приукрасили Das Leben ist schön — «Жизнь прекрасна». Как раз Роберто Бениньи выпустил свою трагикомедию с таким же названием.

Позже балет перенесли на пермскую сцену, показали на фестивале в Москве, возили в Новгород и Новокуйбышевск.

Евгений Панфилов поставил 85 балетов и 150 балетных миниатюр, создал шесть балетных коллективов, первый частный театр современного танца, получивший статус государственного. Он был первым президентом российского отделения Всемирного танцевального альянса. Поставил балет «Весна священная» (12+) в Мариинском театре в Петербурге. Преподавал. Писал стихи, один из его сборников «Господа! Я Вас завтра обрадую…» был издан в 2003 году.

Ему было всего 46 лет, когда он ушел.

— Сцена — наркотик, ты выходишь на нее как на исповедь, ты раскрываешься, даешь любовь и получаешь любовь, — завершает рассказ Арина. — Евгений Панфилов раздевался до абсолютной наготы, до мышц, до мяса, до крови, до нутра.