«Надо повышать зарплаты, а так только дыры хотят заткнуть»: студентка пермского педа — о возвращении распределения для выпускников

Госсовет Татарстана внес в Госдуму РФ законопроект об обязательном распределении выпускников, отучившихся на бюджете в вузах, колледжах и техникумах. Перед поступлением абитуриенты должны будут подписать контракт, который предполагает, что после окончания обучения молодые специалисты отработают три года на указанном предприятии по своей квалификации. Если выпускник откажется, он должен будет выплатить государству полную стоимость обучения.

Документ, который подготовил Государственный совет Татарстана, вносит изменения в закон «Об образовании в Российской Федерации». В пояснительной записке Госсовет указал на нехватку специалистов на предприятиях оборонно-промышленного комплекса и других отраслей и на трудности выпускников, которые из-за недостатка опыта работы не могут трудоустроиться.

Отдельно в документе написано, что изменения не распространяются на обучение целевиков — то есть тех студентов, которые подписали договор, например, с администрацией города, юрлицом или школой. Проще договор о целевом обучении описать так: абитуриент заключил договор, например, со школой и благодаря этому учился в педагогическом вузе бесплатно, и после получения диплома молодой специалист должен отработать в этой школе несколько лет, а если откажется — выплатить сумму, потраченную на его обучение. То есть, по сути, если поправки к закону примут, бюджетников приравняют к целевикам.

А что думают о распределении после окончания обучения сами студенты? Студентка пермского педагогического вуза считает, что распределение — способ государства заткнуть кадровые дыры в самых уязвимых местах — школах. Именно там всё чаще говорят о недостатке молодых специалистов. О том, почему распределение не поможет решить проблему, что нужно сделать для того, чтобы выпускники сами шли работать по профессии, девушка написала в этой колонке. Далее — от первого лица.

Сейчас я учусь на последнем курсе педуниверситета, уже на заочке, но до этого четыре года отучилась на очном отделении филологического факультета. Причина перехода на заочное отделение самая обычная: нашла работу не по профессии — предпочла редакцию школе. При этом именно в школах сейчас очень остро чувствуется недостаток кадров. Например, в моей родной сейчас не хватает больше десяти учителей. Думаю, такая же картина и по стране. То же самое сейчас говорят и о больницах. Прочитала проект поправок к закону — удивилась, но еще больше возмутилась. По-моему, поправки в законе нужны, чтобы заткнуть эту огромную кадровую дыру насильственным способом.

Пока мне не очень понятно, коснутся ли изменения, если их примут, всех студентов, учащихся на бюджете, или только тех, кто еще будет поступать в вузы или колледжи. Если отрабатывать по распределению должны будут все, то на это я, как и многие мои сверстники, не подписывалась. Можно возмутиться и сказать: «Ну ты же сама этот вуз выбрала! Будь добра отработать!» Отвечу: не все молодые люди в 18, а иногда и в 17 лет, понимают, кем хотят быть. Человек только из школы выпустился, что он вообще о мире профессий может знать? Это и после выпуска-то не всем непонятно.

Профориентация, которую в школе, конечно, проводят, в отрыве от практики не помогает: чтобы понять, чем ты хочешь заниматься, нужно в эту профессию погрузиться. А в 18 лет ты просто в силу своего возраста этого сделать не можешь и поступаешь в вуз исходя из своих школьных мечт или симпатий к предметам в школе. Мне, например, очень нравились русский язык и литература — пошла на филфак. Речи о школе при поступлении не было. Хочется депутатам задать вопрос: прежде чем это предложить, вы выпускников спросили?

Если бы я знала, что после окончания педа мне нужно будет работать в школе, причем не обязательно в Перми, а куда пошлют (а логичнее всего, что пошлют тебя в малый населенный пункт — там учителей не хватает больше), то в пед просто бы не пошла и любила литературу и русский издалека. О том, почему после педагогического вуза многие не идут в школу, напишу чуть позже, а вот еще один аргумент, почему распределение — плохая идея. Большинство студентов едет в вуз из малых населенных пунктов в надежде остаться после выпуска в городе. Я сама не из Перми, а из небольшого прикамского поселка, и перспектива уехать после пяти лет в Ныроб, например, мне очень не нравится.

В город люди едут в том числе, чтобы повысить социальный статус, уровень жизни (давайте начистоту: в Перми он всё-таки выше, чем в других районах края). И вот ты уже привык к городу, возможно, снял квартиру после жизни в общежитии, возможно, даже нашел работу, проходит пять лет — и ты снова отправляешься в маленький поселок. Не исполнение мечты, а ее насильственное подавление. А студент-горожанин как себя будет чувствовать, если, к примеру, из Перми, где он уже ко всему привык, его отправят в деревню на три года?

Кстати, многие студенты, как и я, начинают работать, еще учась, и со многими бывает, как со мной: попробовал себя в одной специальности — понравилось и решил остаться. Зачем после этого обязательно куда-то отправлять? Давайте хотя в выборе профессии мы будем свободны!

Допустим, в случае принятия поправок закон не коснется уже учащихся студентов. Что тогда? Предполагаю, будет так: абитуриенты просто перестанут поступать в вузы или колледжи. Рассмотрим это опять же на примере педагогического университета. Работать в школах и так некому, и новая инициатива депутатов говорит как раз об этом. При этом каждый год на педвузы (как и на медицинские университеты), добавляют всё больше бюджетных мест. Но... в школы молодые специалисты не идут, а если и идут, то долго там не задерживаются. То есть образование — одно из самых уязвимых мест в государстве. А теперь представим, что поправки всё-таки примут. Полный энтузиазма молодой человек хочет найти дело по душе, но пока не знает или не уверен, кем хочет быть, пусть и подумывает пока о работе учителем. Перспектива обязательной отработки его напугает хотя бы потому, что человек он молодой, готов попробовать себя во многом, а тут его насильно отправят в какую-нибудь школу аж на три года. «Проще уж тогда вообще никуда не поступать!» — подумает выпускник. Так что если сейчас у нас не хватает кадров, то после будет не хватать абитуриентов. Бог его знает, как вузы, особенно педагогические (они всегда считались менее престижными), будут заманивать к себе выпускников школ.

Еще один непонятный момент — будет ли распределение касаться студентов, учащихся на заочном отделении. Если поправки к закону коснутся только очников, то тогда все абитуриенты разом побегут отдавать документы на заочное отделение в надежде, что не придется отрабатывать.

Можно сказать, что если поправки к закону примут, то в вузы и колледжи будут поступать только замотивированные на работу по профессии абитуриенты, и, кажется, именно на это надеются депутаты. Конечно, так будет, но таких героев (и это без сарказма) найдется мало: например, из моей бывшей группы на первом курсе в школе хотели работать 3–4 человека. Возможно, в каких-то других университетах с этим лучше, но я говорю сейчас именно про педобразование.

Отсюда логичный вывод. Если на одно бюджетное место будут претендовать меньше человек, значит, и баллы для поступления понизятся, причем существенно. То есть поступить в педвуз или, например, в медицинский университет сможет выпускник, откровенно говоря, плохо сдавший ЕГЭ. Вариант не лучший — мы меняем знания (а экзамены все-таки, вопреки мнению многих, их показывают) на голый энтузиазм. А на нем одном не выехать, в высшем образовании особенно.

Чтобы выпускники шли работать по специальности, надо не распределение вводить, а зарплаты повышать. Конкретно я сейчас говорю про выпускников педвузов, потому что сама учусь в одном из них. Вы видели, сколько зарабатывают учителя? Примеры долго искать не надо. В том году одногруппницы делились своими зарплатами: 9 тысяч рублей в месяц почти за ставку (16 часов в неделю, то есть 64 часа в месяц), 22 тысячи рублей за ставку (18 часов в неделю, то есть 72 часа в месяц плюс классное руководство). У знакомого учителя первой категории с опытом работы 24 года зарплата — 40 тысяч рублей за две ставки (36 часов в неделю), 4 факультатива в неделю и классное руководство. А учителя, кстати, работают не только на уроках, но еще и дома — проверяя тетради и готовя занятия на следующий день.

Зарплата педагога, особенно если ты только-только выпустился из вуза, — это гроши. Ее надо поднять хотя бы в три раза — тогда выпускники пойдут работать по профессии. А пока будут, как и я, искать другую работу или пойдут в бизнес, потому что призвание призванием, а есть что-то хочется.

Кстати, думаю, студента (я сейчас не только про педвузы), которого отправят куда-то по распределению, тоже ждет низкая зарплата. Просто потому что возьмут его на вакансию, на которую по доброй воле никто не соглашался — вряд ли от того, что рабочее место хорошее.

Еще один важный пункт — это низкий престиж профессии учителя. Слышали фразу «Ума нет — иди в пед»? Студенты педагогических вузов считаются низшим классом в студенческой среде. То есть даже если человек всей душой стремился в педагогический университет, поступил и учится там с большим желанием, окружающие будут думать, что студент педа недалекий — не мог, что ли, в другой вуз поступить? Баллов ЕГЭ не хватило? Да, баллы в педагогических университетах и правда низкие, но они и не повысятся, потому что никто не хочет учиться пять лет, чтобы потом работать за 25 тысяч. Конкуренции особо нет.

А в педе, кстати, учат очень даже хорошо (по крайней мере, на филфаке). Просто в нашем сознании пед — это такая сливная яма, а на деле всё совсем не так. И пока эта сливная яма не превратится во что-то цивилизованное, в школах будет дефицит кадров. Так что повышать надо не только зарплаты, но еще и престиж профессии, хотя одно, кажется, зависит от другого. Хочется слышать не «Фу, ты что, из педа?», а «Ого, ты будущий учитель!».

И последний пункт. Для меня учитель — это интеллигент, образец гуманизма, это человек, работающий для людей, но никак им не во вред. Но в последнее время школа ассоциируется у меня вовсе не с человеколюбием, а с полной противоположностью — доносительством. Я сейчас говорю о деле 12-летней Маши Москалевой из Тульской области. Еще прошлой весной на уроке изо в обычной школе ребятам задали нарисовать рисунок в поддержку российских военных, находящихся в зоне спецоперации. Маша поступила иначе: нарисовала ракеты, женщину с ребенком, флаги Украины и России и написала на листке лозунги против СВО.

Учительница изо пошла к директору, а та вызвала полицию. В итоге отца Маши Алексея Москалева оштрафовали за дискредитацию армии, за комментарии в интернете и картинки с карикатурами на Владимира Путина, а Машу Москалёву отправили в приют больше чем на месяц. Только недавно девочку забрала оттуда мама, с которой, кстати, Маша до этого не общалась. 28 марта Алексея Москалева приговорили к двум годам колонии по делу о повторной дискредитации армии, но после суда стало известно, что мужчина сбежал из-под домашнего ареста. Как позже выяснилось, в Белоруссию, откуда его экстрадировали в Россию. Просто вдумайтесь: одна учительница разрушила жизнь целой семьи. Это донос — мерзкий и низкий.

В моей голове, к сожалению, как и у многих моих сверстников, школа в последнее время ассоциируется именно с этим — с подлостью по отношению к ребенку и его семье, с учителями, которые не хотят и не могут понять мотивы поступков своих учеников, а сразу же бегут жаловаться на них в полицию. Конечно, можно быть не таким учителем, и вообще хочется верить, что большинство педагогов не такие. Но отталкивает от преподавания сам факт того, что такое может случиться сейчас в любой школе, что и ты можешь стать частью какой-то абсолютно безжалостной машины.

Я не хочу, чтобы мои ученики боялись рисовать на уроке изо. А потому и в школу преподавать не пойду, пока государство не создаст там комфортные и для учеников, и для учителей условия. Так что никакое распределение не поможет — выпускники как бежали, так и будут бежать из школ.