Официальный голос Тора в России рассказал, как в условиях санкций озвучивают фильмы

Громогласный голос Тора, супергероя из киновселенной Marvel, узнает каждый фанат. Но не многие знают, что актер озвучки, подаривший Тору русскую речь, из Перми. Его зовут Иван Жарков и вырос он на Крохалевке. Мы поговорили с ним о том, каково озвучивать Тора и самого Криса Хемсворта в разных фильмах, о работе в индустрии игр и музыки и узнали, какое место в Перми Иван считает своим «местом силы» и как он проводит время со своими детьми.

Иван родился в театрально семье: и мама, и папа служили в пермском ТЮЗе, сейчас там работает и его сестра. Он учился в Дягилевской гимназии и окончил театральное училище. Среди его работ как актера дубляжа «Принцесса Монако» (18+), «Игрища престолов» (18+), «Люди в черном: Интернешнл» (18+) и, конечно, фильмы киновселенной Marvel. Кстати, на роль Тора Ивана утвердили в ходе прослушивания, когда он работал в индустрии всего год.

— Вы, можно сказать, официальный голос Криса Хемсворта в России. Выделяете ли вы для себя какую-то его роль, которую вам особенно понравилось озвучивать?

— Для начала я скажу, что у нас нет такого понятия, как официальный голос какого-то актёра. Я официальный голос Тора, в документах это указано, это правда. Хемсворт, в основном, и снимался в «Мстителях» (12+), поэтому это самая большая часть его карьеры. Поэтому, да, я большое число, количество фильмов с Хемсвортом озвучивал. Чтобы выделить какой-то фильм... Мне очень понравилось озвучивать «Тор: Рагнарек» (16+), потому что он самый юморной. Хемсворт на самом деле в каждом фильме разный, он по-разному существует. Конечно, это и из-за разных режиссеров, сценариев, ситуаций. И если в первой части «Тора» (12+) он серьезный и там юмор построен на том, что он такой «англичанин в Нью-Йорке», то есть не на своем месте, у него другие обычаи, второй фильм я как-то даже не запомнил практически, она как-то пролетел. До этого же были «Мстители» и, мне кажется, именно во «Мстителях» он нащупал вот эту свою комедийную свободу. когда он играет не просто серьезного героя, но понимает, что сюда нужно добавить здоровую ложку иронии, чтобы быть более обаятельным. Я думаю, поэтому Тор многим и понравился, потому что он хоть и герой, но при этом не лишен самоиронии. Это очень важно.

И как раз в «Рагнареке» режиссер Тайка Вайтити нащупал эту тонкую грань, когда на экране практически происходит фарс, но он еще удобоваримый. Так что, думаю, как раз больше всего мне понравилось озвучивать «Рагнарек». Я получил огромное удовольствие от него, хотя смертельно устал к концу записи. Я не мог какую-то сцену выговорить, потому что просто сил не было. Я выдохся. Мы писали этот фильм за один день, с утра до ночи, и к вечеру я был просто выжатый лимон. И вот как раз там я получил самое большое удовольствие именно от работы с Тором.

Другой фильм Хемсворта, который мне тоже понравился, это «Тайлер Рейк: Операция по спасению» (18+). Во-первых, Хемсворт, конечно, снова в амплуа героя, но, на удивление, в фильме у него не так много реплик. Мы его записали буквально за два с половиной часа. При этом там было очень много дыханий, физики и драк. И мы же не видим фильм полностью, когда его озвучиваем, но когда я посмотрел его полностью, понял, что это огромная каскадерская работа, где Хемсворт многое исполнял сам. И озвучивать тоже понравилось, потому что у Криса там такая серьезная, драматическая роль. Персонаж Хемсворта, Рейк, воевал в Афганистане, и там очень хороший монолог есть. У героя в фильме серьезно больной, умирающий ребенок, и персонаж Хемсворта сбегает от проблем дома на войну. И мне этот момент сильно запомнился.

Я озвучивал не все фильмы с Хемсвортом, потому что какие-то из них писали другие режиссеры, плюс, честно скажу, я не сторонник того, чтобы к иностранным актерам у нас прикрепляли одного актера озвучки. Ярослава Георгиевна Турылева (российский и советский режиссер дубляжа — Прим. ред.), царство ей небесное, когда мы писали «Принцессу Монако» с Николь Кидман сказала мне: «Ваня, у меня в каждом фильме Николь Кидман озвучивает разная актриса, потому что Николь Кидман существует по-разному». То есть нельзя взять одну артистку и прилепить ее к Николь навсегда. И я тоже сторонник этого подхода. На самом деле я всегда прохожу пробы на роль. И на «Талера Рейка», и на другой фильм с Хемсвортом, на пробах которого я понял, что это не мой персонаж.

— Как раз хотела спросить про фильм «Фуриоса» (+18) из серии о Безумном Максе. Там Крис Хемсворт играет одного из центральных персонажей, но в российском дубляже его озвучиваете не вы. Почему так получилось?

— Очень просто: фильм снят студией Warner Brother, а они ушли из России. Этот фильм писали в Грузии. И, собственно, думаю, в Грузии полно прекрасных артистов, которые тоже занимаются озвучиванием, и там наверняка нашли парня, который точно так же прошел пробы, наверное, и записал в Грузии этот дубляж.

— Вернемся к фильмам студии Marvel: может быть есть какая-то конкретная сцена с Тором, которая запала вам в душу, когда вы ее озвучивали?

— Для меня, например, была такая достаточно сложная сцена в «Мстители: Финал» (+18), где Тор толстым стал. Толстым и алкоголиком. Мы ее озвучивали с Гелей Пироговой (Гелена Пирогова — российский режиссер дубляжа — Прим. ред), она — мама всего дубляжа MARVEL. В первой части фильма он еще худой, и ее мы как-то быстренько записали, а когда он стал толстым алкашом, Геля мне говорит: «Ваня, в тебе силы много, надо это как-то поумерить». Сама роль толстого алкоголика мне не свойственна, и мы начали искать по чуть-чуть, как сделать, чтобы это было органично. Как раз была сцена, когда он встречает свою погибшую мать, и вот он с ней разговаривает, при этом зная, что она погибнет, и ему нельзя ничего выдать. И эта сцена мне прям запомнилась. Она такая достаточно тонкая, драматичная, и в ней очень много второго плана. И как раз его надо было передать.

Я помню, Геля потом подошла ко мне и сказала, что это очень точно и хорошо было. Но это заслуга не только моя, это все-таки работа коллективная, это все-таки и актер и режиссер. Это не я гениальный, а мы гениальны, мы — молодцы. У нас получилось, и я хорошо выполнил свою работу. Думаю, именно эта сцена мне как раз понравилась.

— А если говорить о других ролях Хемсворта, то вы, как актёр озвучки, чувствуете различия в его игре в разных фильмах?

— На самом деле да, потому что, если, например, про Тора мне всё понятно сразу, и я большую часть могу первым дублем записать, то к каждой новой роли надо подходить заново. Конечно, это Крис, я знаю все его штампы. И на самом деле его достаточно часто используют только в двух ипостасях: он либо спецназовец, либо дурень. Это «Охотники за приведениями» (18+), «Люди в черном». А в «Фуриосе» он, кажется, вообще какой-то острохарактерный. Так что да, это разный подход. Он сам существует по-разному. У него могут быть какие-то другие ужимки, психофизика, мимика. Это все нужно передавать, чтобы картинка была живая. Чтобы у зрителя не было ощущения, что он просто смотрит американский фильм, переведенный на русский. Задача как раз в том, чтобы наша работа не была видна.

— А как сейчас проходит процесс озвучивания голливудских фильмов, когда их показывают в стране в обход запретов?

— На самом деле процесс-то точно такой же, как и раньше. В России очень много фильмов продолжают официально писаться, мало что изменилось. Точно так же: студия, приходит заказчик с фильмом, ему предоставляют режиссера, переводчиков. То есть заказчик приносит текст, его переводят, укладывают, а режиссер подбирает артистов, все садятся в студию и пишут его точно так же. А откуда возят те фильмы, которые официально не должны быть показаны в России, и как копии попадают в кинотеатры — этот механизм мне неизвестен, это все, понятное дело, нелегальщина лютейшая. Это 100% кто-то сливает: у официалов просто тырит копию и ее продает сюда, это воровство по большому счету.

Я молчу про качество картинки, которую показывают в кинотеатрах, потому что я тут смотрел «Дюну» (16+), второй фильм, и картинка была просто ужасная, пиксели размером с мой кулак были. Потому что это не полноценная копия, не оригинал, а копия копии. Как в девяностые вернулись, вот эти подпольные видеосалоны, кассеты переписаны 500 раз, потерянное качество картинки, вот это все.

— Вы отчасти сами удивительно похожи на Тора типажом внешности. Это просто такое забавное совпадение или за годы озвучки пришли к этому образу?

— Нет-нет. Во-первых, мою внешность мне мама с папой подарили. А то, что мы похожи с Хемсвортом... На самом деле на кастинг, я так понял, меня позвали просто до кучи. Я не стоял там в первых рядах. Нет, меня просто позвали до кучи: «там парень блондин, новичок есть, буквально год работает, пускай попробуется». Я попробовался, меня утвердили, я сомневаюсь, что заказчикам высылают наши фотографии, и они наверняка опирались больше именно на тембр.

А то, что я схож по типажу с Хемсвортом? Если прибавить пару десятков килограмм, возможно, мы как-то будем больше похожи, но пока Крис меня опережает очень сильно в своей накаченности. Я думаю, это просто абсолютная случайность. Такое на самом деле, бывает. Бывает, что по внешности, по типажу берут артиста, но не знаю, в скольких случаях это точно срабатывает, потому что это всё тонкая грань.

— В предыдущем интервью вы говорили, что сейчас режиссируете локализацию компьютерных игр на русский язык. Может быть, где-то в планах у вас есть мысли однажды совсем отойти от озвучивания и погрузиться в сферу игр полностью?

— Я сомневаюсь. Так или иначе, я бы не сказал, что это какой-то прям цех и мы как на завод приходим туда. Это же много разных студий, часто друг с другом соперничающих студий. А чтобы полностью от этого отказаться, я не вижу смысла. Если народу нравится, почему бы не позвучать.

Локализация, конечно, занимает большую часть моего времени, у нас проекты достаточно длинные, мы пишем и полгода, и по году иногда. Естественно, я совмещаю какие-то работы, и в зависимости от того, какая работа и какая зарплата, понятное дело, выбираешь. Но я не думаю, что я больше озвучивать не буду, я только режиссирую локализацию, а разработка игр у нас пока еще в зачатке. Так что туда тоже уходить нет смысла, лучше делать то, что у меня получается.

— Вы также делились тем, что хотите написать свой музыкальный альбом. Хотели узнать, есть какой-то прогресс в этой идее?

— Как однажды сказал мне Олег Меньшиков (советский и российский актер театра и кино. — Прим. ред.): «жизнь сама расставляет приоритеты». И, к сожалению или к счастью, не знаю уж как, музыка со временем у меня уехала не просто на второй план, а на тридцать первый, потому что у меня дети, заниматься мне этим некогда, и еще что-то там… У меня бывают позывы взять в руки гитару, написать текст, но потом проходит пара дней, я сажусь, читаю это, думаю: «да Господи, что за?». И убираю в ящик, как говорится, всю эту историю. Это сложно, для этого нужна все-таки команда, одному это не вытащить. А заниматься тем, в чем я не вижу какой-либо перспективы, это, честно говоря, трата времени.

Просто для души с друзьями на кухне под гитару погорланить песни — это одно, это ни к чему не обязывает, а садиться, писать альбом целиком, это же инвестиции, нужен квалифицированный персонал и так далее. Это все сложно. Плюс, будем честны, музыкальная сцена для молодых. Вот было бы мне там 21−22, может быть, и получилось бы, а когда тебе уже 36, ты понимаешь, что не сможешь реально скакать по сцене и раскручивать группу. Многие же раскручивают группу лет 10. Это что, мне в 46 только какую-то известность получить? Нет. Без больших инвестиций это не работает, особенно у нас. Реклама — деньги, ротации на радио — деньги, концерты — деньги, гастроли — деньги. Все упирается в деньги. Может быть, однажды ударит мне что-то в голову, я сяду и сделаю, но пока я не чувствую в этом направлении какой-то необходимости.

— Вы сейчас живёте не в Перми. Скучаете по родным местам?

— Сложный вопрос. Я уже больше половины жизни живу в Москве. Соответственно, за это время у меня появилось очень много как и любимых мест в Москве, так и друзей, огромное количество знакомых, коллег тех же самых, и если, например, когда я учился в институте, я приезжал в Пермь, я душой был тут, а жил в Москве, то сейчас я больше душой в Москве, когда приезжаю в Пермь. Потому что там дети, семья.

Но мне очень часто снится квартира, в которой я родился и вырос. Она была на Крохалевке, до сих пор помню, улица Люблинская, дом 24. Я во снах все время пытаюсь вспомнить какие-то детали, как выглядела квартира, мебель, обои те же самые, что-то такое воссоздать, потому что с возрастом это стирается.

Мои родители работают в пермском ТЮЗе, то есть мама и сестра работают, а папа на пенсии уже. И они, мои родители, снимались в телеспектакле «Терра Инкогнита». А часть этого спектакля снималась у нас в квартире. И как раз благодаря тому, что им достали кассету с этим телеспектаклем я вновь смог увидеть те самые обои, ту самую мебель хоть чуть-чуть.

И, честно скажу, когда я каким-то образом оказываюсь на Крохалевке, действительно бывает тяжело. Когда ты там ходишь и у тебя про каждую кочку, про каждое деревце... Там же ничего не изменилось! И вот про каждый столбик, про каждую детскую площадку у тебя есть воспоминания. И это тяжело, прямо сердце сжимается, когда ты чувствуешь, что детство ушло, и ушло оно навсегда, оно никогда не вернется. И ты растешь, стареешь, и от этого иногда прям пережимает все внутри. Так что, думаю, это место в Перми для меня настоящее место силы. Там и сейчас живут родители, но в другой квартире.

— У вас двое детей, мальчик и девочка. Сколько им лет? Какой вы папа? Просто если говорить внешне, то вы как будто такой папа-добряк, который всегда с детьми, который все разрешает и веселится.

— Старшенькая девочка Василиса, ей 10 лет. И младший Глеб, ему пять. Я бы не сказал, что я все разрешаю. В каких-то моментах я достаточно строг. В плане, например, дисциплины: уборка в комнате, домашнее задание — за этим я очень строго слежу. Но с детьми я провожу много времени — это правда. Вожу на разные секции: дочка моя, например, занимается спортивными бальными танцами. Сына каждое утро в детский сад провожаю.

Я действительно стараюсь побольше времени с ними проводить, потому что если у меня начинается какой-нибудь проект, я там с утра и до позднего вечера. Утром я отвожу их в сад и в школу, иду на работу. Вечером возвращаюсь. Они либо уже спят, либо уже ложатся спать. И так может продолжаться несколько месяцев. И, конечно, я все свое свободное время, каждую минуту, стараюсь провести с ними, потому что а как иначе? Иначе опять будут два несчастных ребёнка, у которых родители вечно на работе. А я их очень люблю, они большие молодцы. У Василиски просто взрыв на спортивной арене, в танцах. Она делает большие успехи. Ну, Глебка в сад ходит пока, но он тоже молодец: очень умный и смешной. И хороший рассказчик — постоянно пересказывает мультики.

Мы порой можем всей семьей приехать в Пермь. Но с каждым годом цены на железнодорожные билеты растут в геометрической прогрессии. Если раньше четверых можно было запросто привезти, то сейчас смотришь на билеты и думаешь: «нифига себе!». В копеечку выходит поездочка туда-обратно. Но и сестра, и мама приезжают к нам в Москву. Папа только не приезжает — он вообще Москву не любит.

Недавно мы делились с вами интервью с актером из Лысьвы Ярославом Могильниковым (вы можете его знать по «Слову Пацана» (+18)): он рассказал, что хотел бы подарить маме, какие роли не будет играть и о дружбе с Анной Пересильд.