Поделиться
Поделиться
Новый год стучится в двери. Заведения, которымпосчастливилось в общении с представителями прокуратуры и Госпожнадзора,готовятся к наплыву посетителей – завсегдатаев закрытых клубов и ресторанов. Ночеловек, как известно, лишь предполагает, и в разгар веселья произойти можетвсякое. Профессиональный психолог Денис Смирнов в беседе с корреспондентом59.ru дал от лица попавшего в чрезвычайную ситуацию несколько советов ирассказал о том, что на самом деле вызывает панику на примере произошедшего вночном клубе «Хромая лошадь».
– На что толкает человека желание выжить?
– Человек – это биосоциальное и социальноесущество. То есть получается, что у человека действует два мотива. Это мотивсамосохранения и, с другой стороны, сохранение близкого человека одновременно.Эти мотивы как раз являются основой действий человека в экстремальной ситуации.Причем он действует успешно, если осознает мысль не «я хочу выжить», а «я хочу,чтобы выжил человек, который находится рядом со мной». Если человекпроскакивает этот мотив, то мы имеем дело с паникой. И здесь человек делает вовнешнем мире то, что он должен сделать в своей голове. Какая бы экстремальнаяситуация ни была, нужно начать действовать без страха, важно действоватьосознанно, и это самое сложное. Здесь надо оценить ситуацию, но в практике этоведь не получается сделать. Оценить ситуацию: где выход, какие условия, откудаидет реальная опасность и так далее; чего нужно бояться, а чего не нужнобояться. Суть в том, что в ситуации паники человек начинает, как мышка вклетке, биться в каждую щель – вот это паника.
– Мысль человека о том, что он может не спастись,давит на него, или есть только одна цель – выбраться?
– По идее, есть такая стадия в процессе принятиярешений, называется мозговой штурм, когда я просто накидываю идеи, как я могуспастись. Я могу выйти через верх, я могу выйти через окошко, я могу выйтичерез дверь, я могу как-то затаиться, могу спрятаться и так далее – это всеварианты, но в экстремальной ситуации, как ни странно, должно быть время натакой мозговой штурм. Сколько бы времени не было на спасение – две минуты илитридцать секунд, потому что тогда у тебя создается пространство выходов, кудаты можешь двигаться, и тогда появляется некая свобода, ты начинаешь видетьситуацию не изнутри, а со стороны, что очень важно.
А если человек не осуществляет этого у себя всознании, это начинает осуществлять его тело. Он прыгает в стену, думает, чтотам окно – окна нет, бежит направо. То есть он, по сути дела, осуществляетмыслительные действия во внешнем пространстве. А если я делаю это в уме, то яимею право на ошибку.
С другой стороны, современное общество избегаеттемы смерти. Мы ее чрезвычайно боимся. Древние говорили «Memento more» – думайкаждый миг о смерти своей, она тебя может настигнуть в любой момент, нетбезопасных мест в этом мире. Как же тогда жить? Важно понимать, что смертьможет прийти в любой момент. Есть два мотива у человека: избежать смерти ивыжить, а второй момент – встретить смерть достойно. И то же самое, когда яубегаю от смерти, я поворачиваюсь к ней спиной, и есть такой момент, когданужно посмотреть ей в глаза. Где вот эта грань? Либо нужно принять смерть, либобороться до конца.
– Одна девушка говорила, что если бы не муж, тоона так и осталась бы в «Хромой лошади». Получается, эта связь дает большийшанс, нежели бежать в одиночку...
– Больше шансов выжить у тех, кто спасает других.Потому что, спасая другого человека, он уже находится в отстраненной позиции,он уже может видеть. Он не жертва, он – спасатель. Это активная агрессивнаяпозиция, она чрезвычайно важна и полезна. Мало того, этот человекруководствуется двумя мотивами: спасти себя и спасти другого, эгоиструководствуется только одним. Невозможно спасти другого, не спасая себя. Вотэти два начала должны быть; вспомните, что нам говорят, когда мы летим насамолете и когда выпадает маска – наденьте маску вначале на себя, потом на ребенка.Какой смысл в том, что ты наденешь маску на ребенка, а сам задохнешься? Илиесли ты, задыхаясь, не наденешь маску на ребенка, тогда оба погибнут. Достигаясостояния некоторой стабилизации, можно помогать другому человеку.
– Будет ли человек, вышедший покурить на улицу, вдальнейшем себя винить?
– Установлено, что чем большую травму получаетчеловек, тем меньше у него психических последствий. Если же человек не получаетни царапинки, то психическая травма оказывается сильнее, особенно если он несовершал каких-либо действий по спасению людей. Что это за чувства? Само посебе чувство вины – это искусственное чувство. Оно связано прежде всего ссоциальным обвинением.
Любое чувство – это остановленное действие.Негативное чувство – это вина, злость. Что со мной может происходить после? Ямогу злиться на организаторов этого мероприятия, я могу обижаться на нашеправительство, я могу ненавидеть кого-то, после я могу подозревать всех иникуда вообще больше не ходить. Эти чувства – остановленное действие, это знактого, что я должен что-то сделать. И это не искупление, это просто моя реальнаяответственность, что я могу в настоящий момент времени сделать. Во-первых, ещене поздно и никогда не поздно. Во-вторых, часто я должен сделать что-то длядругих людей.
Поделиться
– То есть это зависит от того, насколько быстро яэто пойму?
– Скорость здесь – сложная штука. Я могу этичувства задвинуть, игнорировать их, я могу начать себя уговаривать и так далее,но это некоторая защита. Но все равно должно пройти какое-то время. И суть втом, что важно погружаться в эти чувства, потому что они как раз являютсязнаком, они говорят нам о том, что я должен сделать. Если я буду их избегать,то так и не будет понятно, что же я не сделал.
– Горе объединяет людей?
– В любом случае, это естественно, мы можемиспытывать чувство объединения, Это как раз касается некоторой проблемной вещи,которая относится к нашему большому обществу. Возникает иллюзия,как будто мыодно и тоже испытываем, но мы испытываем разное горе.
Люди вообще стремятся просто к объединению. Мыможем испытывать странное переживание, когда, например, теряем близкогочеловека. Ведь собирается большое количество людей, чтобы проводить его впоследний путь. И ты видишь, что люди, которые друг друга не очень любили,встречаются вместе. И здесь возникает странное ощущение: с одной стороны, больутраты, а с другой стороны – некоторая радость от того, что все эти люди вдругпришли. Но почему-то на день рождения они все к нему не приходили.
В негативных эмоциях объединиться всегда проще,сложнее объединиться в позитивных, разделить их. Человек умеет сострадать,ангелы умеют сорадоваться. Чтобы сорадоваться, надо двигаться к общим целям, асовременное общество – это общество, не имеющее цели, больших духовных целей.Нет ни одного государства, в котором есть какая-то такая общая цель, к которойлюди двигаются. Негативные чувства – ложное объединение, и мы стремимся кнегативным ситуациям в своей жизни лишь из-за того, чтобы испытать вот эточувство объединения.
– Родственники пострадавших готовы принять помощьи поддержку или считают, что это все пустое?
– В любом случае помощь здесь нужна. У человекаесть потребность побыть одному с этим горем, это факт. И вот это момент, когдачеловек должен плакать, он хочет плакать и пусть он плачет. Он должен горевать,он должен скорбеть. И это какое-то время. В этих переживаниях важно побыть.Именно для этого в нашей культуре существует похоронная церемония. Чтобычеловек мог туда погрузиться во всей полноте. Потому что это естественноеощущение: мы испытываем разрыв связи с этим человеком.
С другой стороны, человеку нужна поддержка, чтобывыйти из этого состояния, потому что мы сталкиваемся со страхом в новой жизни.Теряя человека, мы теряем частичку себя, и теперь уже без этой частички намбудет сложно жить. Человек как бы останавливается в этом состоянии, возникаетстрах некоторой свободы: теряя близкого, я освобождаюсь, но этой свободы мне ненадо было. И теперь у меня появляется какая-то новая возможность.
– Этот человек сам сделает шаг или нужно пойматьмомент и самому пойти ему навстречу?
– В идеальном моменте здорово, когда мы идем другдругу навстречу, но в нашей культуре не принято искать помощи и не принятооказывать помощь. Бывает достаточно одной какой-то фразы, одного взгляда, чтобычеловек понял: «Меня ждут в этом мире». С гибелью близкого мы сами гибнем,потому что мы привязаны и мы идем за ним туда же. И теперь мы уже рождаемсязаново и заново приходим в этот мир уже без этой частички себя. Важно, чтоб вэтом мире меня кто-то встретил и принял.
Часто получается, что я остаюсь неуслышанным илия боюсь оказаться услышанным, и в этой точке очень важен человек, который менявстретит. Это может быть друг, это может быть священник, психолог, это можетбыть прохожий, обычный прохожий, это может быть кто угодно, но эти люди – оникак раз очень важны, они как ангелы, которые помогают человеку оказаться здесь.
– Что бы вы рекомендовали человеку, попавшему вчрезвычайное происшествие?
Поделиться
– В экстремальной ситуации мы сталкиваемся счетырьмя позициями: позиция жертвы (ее состояния: страх, бессилие, отчаяние,слабость), позиция агрессора (злость, ярость, гнев, желание причинить боль),позиция спасателя (сила, чувство справедливости, сторонняя позиция, средствоспасения), и, наконец, наблюдатель (невключенность в ситуацию, некотороелюбопытство, порой некоторая скука, нейтральное состояние). Когда мы находимсяв экстремальной ситуации, мы можем оказаться в любой позиции. И если посмотретьна пожар, то в качестве агрессора будет огонь, то есть тот фактор, который меняреально будет уничтожать. Здесь очень важно понимать, что именно тебя можетуничтожить. В бегущей толпе может уничтожить дым, огонь не так быстро, люди, которыебегут, падающий потолок.
В экстренной ситуации еще и актуализируютсяфобии. Фобия – это страх-заменитель. Стрессовые ситуации разные, но организмпереживает одинаково на гормональном уровне. И получается в детстве, например,я испытал страх, вернее, чувство одиночества, когда потерялся в толпе, яиспытал разрыв связи с матерью. Ребенок испытал некоторый стресс, это быласамая мощная стрессовая ситуация в его жизни. При пожаре экстремальная ситуацияиная, так как там (в детстве) была смерть социальная, здесь смерть –физическая. Гормональный фон получается такой же, но в этой ситуации я неоцениваю реальную угрозу: там-то мама ушла, а здесь я не дифференцирую истинныйфактор, и у меня возникает иллюзия, что мой милый находится вон за тем столом,и испытываю фобию потери связи с ним, хотя реальная угроза заключается не втом, что мы расстались, а в том, что мы можем сгореть. И вот эти фобии мешаютдействовать человеку адекватно, старые стереотипы, комплексы начинают работать.
В ситуации стресса очень важна некоторая пластика движения по этим четыремпозициям. Если ты окажешься в состоянии жертвы, в состоянии бессилия, то тыпогибнешь. Очень важен переход в состояние агрессора, стать агрессором поотношению к огню, что может уничтожить огонь – вот этот вопрос помогает. Как ямогу спастись? И здесь я становлюсь спасателем самого себя. Занять активнуюпозицию спасателя. Необходимо осознавать ситуации и выживать в них. Ксожалению, нас этому в школе не учат, кому нужны лекции по ОБЖ? Техникубезопасности студенты тоже проходят, но как себя вести в данной ситуации?Единственный способ – создавать эти ситуации и выживать в этих ситуациях. Этокак практика спортсмена: он не просто тренируется, он тренируется переживатьстрессовую ситуацию. И каждую неделю, каждые две недели у него соревнования,где он учится жить в стрессе.
