Олег Лысенко, социолог и политолог, доцент кафедры культурологии ПГПУ: «Гельман – кирпич, брошенный в болото. Все в грязи, но «движуха» пошла!»

В четверг во время очередной прямой линии россиян с премьер-министром Владимир Путин обмолвился, что может рассмотреть вопрос об освобождении Михаила Ходорковского из тюрьмы за экономические преступления, но лишь в том случае, если он напишет ходатайство о помиловании. Свое мнение о Путине, Прохорове и Ходорковским высказал социолог Олег Лысенко.

– На ваш взгляд такое обещание – это заигрывание с оппозицией или желание унизить человека? Да и пойдет ли на это сам Ходорковский?

– А, скорее всего, это и то, и другое. С одной стороны, мы видим, что есть такой тренд, как отступление от железобетонных традиций непримиримости «а чего бы и не опустить-то, собственно?». С другой стороны, здесь открывается такой более глубокий пласт, не столько политический, сколько личностный – пласт драматического напряженного взаимоотношения этих людей. Еще Борис Акунин говорил о судьбе Михаила Ходорковского, что это «высокая трагедия» – человек, который мог уехать, но он пошел на противостояние до конца. И это лишний раз показывает, что наша олигархия – это люди, которым интересны не только деньги, а все-таки немного другие ценности. И в поведения Ходорковского ясно видно, что это стратегия сопротивления до конца, хотя, что, казалось бы, проще: признай вину, подпиши документы. Но я думаю, что если бы Ходорковский мог и хотел это сделать, то он сделал бы это уже давно. И я думаю, что это должно Владимира Владимировича очень сильно злить, потому что он человек совершенно другого плана – он прагматичный политик, и для него такие высокие материи, как честь и свобода – в большей степени просто бутафория. Он не может понять, с какой стати человек, который сидит в тюрьме, еще что-то выпендривается – он ведь уже проиграл, так чего же еще топорщиться.

Эти ребята, которых называют олигархами – он, Прохоров, другие – вызывают у меня неподдельное восхищение. Понятно, что вряд ли кто из них признается, как они заработали первые миллионы и через что переступили, когда их зарабатывали. Но вот эта иррациональная воля к победе, к успеху, а по большому счету к самореализации очень привлекательна. Их привлекает азарт. Это игра, в которой ставка может быть какой угодно: жизнь, свобода. Но играют они до конца.

– То есть вы за Прохорова будете голосовать на президентских выборах?

– Обязательно буду. Я не верю, а, может, просто не хочу верить, что это ставленник Кремля, этакий «фейк». Те люди, которые думают, что в каждом подобном ходе, есть чужой расчет, исключительно циничные, а меня тогда можно считать прекраснодушным либералом. Но люди такого уровня, прошедшие 90-е годы, сколотившие состояния, выжившие при этом и сохранившие чувство собственного достоинства, предположить, что такой человек становится марионеткой в чьих-то руках – не поверю. Им гораздо проще лежать на Мальдивах, чем плясать под чужую дудку.

– Но, когда он связался с «Правым делом», возникло такое ощущение, что он понимает, что его хотят использовать, но все равно надеется стать самостоятельной персоной в политике. Идея, в общем-то, утопическая.

– Извините, а не утопия ли – заниматься мелким бизнесом в подземных переходах Москвы и к сорока годам дойти то верхушек «Форбс»? У этого человека должно быть несколько иное представление о мире, нежели у обывателя. А что такое «бизнес 90-х» – это же шахматы, только в глобальном масштабе. И вот после такой выучки он идет в мальчики для битья? В ширмы? Это большое огрубление.

Прежде всего это лидер, который умеет рождать легенды, а это очень важное свойство для политиков. Кстати, и Путин умеет это делать. Напомню Пикалево и тому подобное. Правда, иногда это оборачивается конфузом, как с амфорами.

– Кстати, во время этого же разговора Путин сказал, что не видит конкурентов на президентских выборах, кроме разве что самого себя.

– Если бы я консультировал кандидата на выборах в Перми, у которого рейтинг зашкаливает за 40-50 процентов, и он бы у меня спросил, что он должен говорить про конкурентов, то я бы ему сказал ровно то же самое: «Не обращай внимания, относись снисходительно и свысока, похлопывай по плечу, хорошие мальчики, пройдет время, наверное, толк будет, все в таком духе». Это просто основы политтехнологии. Лидер не должен обращать внимания на тех, кто идет за ним. Если лидер ввязывается с ними в драку то тем самым дотягивает этих аутсайдеров до своего уровня. А этого трудно ждать от человека, который столько лет в политике и не только.

– В своеобразный блок сложились культурные вопросы в Перми. После официальной передачи здания Спас-Преображенского собора, где сейчас расположена художественная галерея церкви, директор галереи решила уйти со своего поста. Фонд, финансировавший проектные работы по новому пермскому зоопарку, отказал в своих средствах. И краевой министр культуры Николай Новичков окончательно уходит со своего поста в Пермском крае заниматься проектом «Культурный альянс».

Под конец года пермскую культуру настиг просто какой-то злой рок, не считая ухода Новичкова.

– Дело тут на самом деле не в Новичкове. Что он самостоятельно сделал? Интересный мотив в этом разговоре не то, кто будет вместо Новичкова, а то, что основные действующие персонажи остаются на местах. Я, наверное, выскажусь в противовес очень многим в Перми. Но что было до появления красных человечков, обгрызенного яблока или табуретки? До Мильграма и Гельмана никакой речи о культурной политике в Перми вообще не шло. Было болото, в котором жили отдельные интересные представители, как Алексей Иванов, который был выжат без Гельмана и его здесь признали только после того, как напечатали в Москве; отдельные ученые, вроде Лейбовича и Абашева, которые широко известны в узких кругах.

Но ничего всеобъемлющего, что можно было бы назвать культурной политикой, не было. Да, мы тихо гордились деревянной скульптурой и балетом, варились в собственном соку. И вот появляются эти ребята. Попытаемся посмотреть со стороны: да, что-то замутили, большую часть местных оскорбили, провокацию устроили, объявили цели. Цели с точки зрения пермского обывателя совершенно несуразные – какая-то «столица Европы». Эффект – местные сильно обиделись, подсчитали в уме сколько на культуру потрачено, обиделись еще больше, что эти деньги прошли мимо них. И народ начал что-то делать хоть из чувство противоречия. Мне очень понравилось такое сравнение: Гельман – это кирпич, который бросили в болото, от него брызги во все стороны, все в грязи, вопят, пахнет нехорошо, но «движуха» пошла!

А вот об уходе Надежды Беляевой жалею, поскольку с огромным уважением к ней отношусь. Она же практически слилась с галереей. И я могу понять опасения многих, как бы что не произошло. Но рано или поздно переселение должно было произойти и кто тут виноват? 70 лет советской истории? Будет ли найдено адекватное место, тоже вопрос. Но мне хочется надеяться на лучшее.

– Лечение Ксюши Киселевой, страдавшей редким видом рака крови, закончилось. 14 декабря Ксюша вернулась домой в Пермь. На ее лечение пермяки и жители других регионов России собрали более 300 тысяч евро. После того как повторный анализ костного мозга показал, что рак крови у девочки не обнаружен, ее выписали из немецкой клиники. Если в течение ближайших трех месяцев показатели сохранятся на прежнем уровне, Ксюшу можно будет считать полностью здоровой.

– Слава Богу, что все случилось так. Пермяки, конечно, молодцы. Мы можем гордиться. Государство, к сожалению, не способно каждый раз выдавать по 300 тысяч евро. Конечно, нет. Да, средства в медицине неэффективно расходуются, коррупция и прочее, но даже если все это устранить, хватит ли этих денег? Государство должно больше помогать в таких случаях. Но сейчас без такой благотворительной помощи просто не обойтись. Без нее никуда. К счастью, благотворительностью занимаются не только простые люди, но и крупные фирмы.