Детские игры в заброшенных домах. Как и чем сегодня живут бывшие шахтерские поселки

Заброшенные пятиэтажки с пустыми глазницами-окнами, избы с деревьями на обветшалых крышах, водоемы кислотного цвета — таким пейзажем открылись нам некогда процветающие шахтерские поселки Кизеловского угольного бассейна. Когда-то здесь кипела жизнь, тысячи людей шли на работу в шахты, многие переезжали сюда из Перми. Но пришел 1997 год, и 36 шахт начали ликвидировать. К 2002 году здесь прекратилось производство, многие жители покинули родные места. Мы побывали в поселках Шумихинский и Юбилейный и узнали, чем сейчас живут люди, которые всё же решили остаться.

Остановка первая. Необычного цвета река Большая Гремячая, которая дала название городу Гремячинску. Отходы шахтного производства долгое время попадали в ее воды. Кое-где она рыжая, в других местах — ярко-бирюзовая. Рыба здесь давно погибла от ядовитых отходов, и, конечно, купаться не рекомендуется.

Мы решили не задерживаться в Гремячинске, а сразу направились в поселок Шумихинский. Он встречает заброшками, утопающими в зелени. Сейчас здесь живут 1163 человека. Более половины — пенсионеры. Когда-то число местных достигало десяти тысяч. Жилья не хватало на всех, а теперь его в избытке.

В администрации встретили главу Шумихинского сельского поселения Григория Хатовицкого. Он говорит: когда говорят «поселок-призрак» или «погибающее место», становится обидно за дедов.

Но факт остается фактом. Вокруг множество «мертвых» полуразрушенных домов, покинутые квартиры, заржавевшие символы ушедшей эпохи. Кстати, многие дома здесь строили пленные немцы. Поражает в этой атмосфере гигантское здание Дома культуры в стиле сталинского ампира. Рядом — статуя Ленина, указывающего в светлое будущее.

— После ликвидации шахты о пожилых людях не позаботились, — продолжает Григорий Хатовицкий. — Кто-то получил сертификат — государственную поддержку для приобретения жилья в Перми, но она не охватила всех жителей. Производство замерло, люди массово покинули поселок. К сожалению, нет в крае программы ликвидации ветхого аварийного жилья. Нам бы в такой поучаствовать, прибраться и организовать частное подворье, заниматься фермерским хозяйством — территории располагают к этому, но инициативных жителей нет. Мы могли бы выделить земельные участки, на которых молодые семьи строили бы дома. Но заявок на это тоже нет.

Природа здесь действительно вдохновляет — рядом река, лес, ягоды-грибы. Есть дачи, магазины, фельдшерско-акушерский пункт, школа, в которой учатся 45 человек, детский сад. В его дворе, кстати, еще один Ленин. Только редкий — кудрявый Ленин-школьник. Покрыт золотой краской.

Многие местные говорят о том, что в поселке должно быть какое-то предприятие, нужно привлекать бизнес, но ресурсов нет. Все было завязано на шахтах.

Возле одного из магазинов знакомимся с бывшим врачом поселения. Когда-то Галина Николаевна жила в Кизеле с родителями, ее отец погиб на шахте, и, чтобы сменить обстановку, в 1957 году ее семья переехала в Шумихинский.

— Я закончила институт в Перми, жила в Кизеле, а потом здесь. У меня небольшая изба, три козы и куры. Живу одна, справляюсь как могу, — рассказывает Галина Николаевна. — У нас здесь часто горят деревянные дома. Три дня назад у соседа сгорел. Была бы вода, так дом бы отстояли. А воду нам дают по часам только, ночью ее нет.

Другая жительница поселка работала здесь медсестрой. Маргарита Ивановна приехала сюда в 1952 году и живет здесь по сей день.

— Поселок строили при нас и при нас его разорили, — рассказывает Маргарита Ивановна, — Здесь стояла больница на 200 коек, школа на 1200 мест. Все вокруг процветало, был замечательный клуб. Мой муж работал главным геологом, сейчас он болен. Скорая до нас часто не доезжает, лекарства мужу привозят наши дети. Когда закрыли шахту, тех, кто работал здесь по 45 лет, оставили без поддержки, жилье давали только молодым. А на нас, стариков, наплевали. Очень больно.

Отправляемся в поселок Юбилейный. Картина здесь немногим отличается от того, что мы видели ранее. Растительности не так много, дач практически нет. Панельки, шахтерские лозунги, разрушенные дома.

Знакомимся с Василием, 20 лет работавшим в шахте.

— Я на проходке работал — тяжело было, — говорит он, — поднимаешь огромные плиты, несешь их. Конечно, жаль, что закрыли все. Ведь мы только открыли второй горизонт, нашли уголь, и всё — не стало шахты. Уголь там так и остался лежать, и инструменты все тоже бросили. Все затопили.

Василию 80 лет, и он отлично помнит, каким раньше был Юбилейный.

— Это был чистый, уютный, красивый поселок, — продолжает местный житель, — сюда ходили восемь автобусов из Губахи, а сейчас лишь один. Раньше я хозяйство держал, скотинку разную, а сейчас даже кошки нет. После смерти супруги стало сложнее. Порой к дочке в Пермь выбираюсь, но чаще просто гуляю по улицам один.

К разговору подключается еще один житель поселка. Сергей работал милиционером в Ижевске, но родом отсюда, потому и решил вернуться.

— Тут лес валят в охранной зоне, — говорит Сергей, — оно и понятно, никто не контролирует. Никто не контролирует и то, что в опустевших домах играют дети. Люди уезжают, занятости нет. А я вот вернулся, потому что здесь моя малая родина.

Немного прогуливаемся по улочкам Юбилейного. Время здесь словно замерло, его течение не ощущается. Ничего не происходит. Вечереет, мы понимаем, что не успеем прокатиться по другим шахтерским поселкам. Точно не доберемся сегодня до Углеуральского, Широковского, Губахи и самого Кизела, но обещаем себе сделать это в другой день.

На обратном пути все же заезжаем на Широковскую ГЭС, которую строили еще в войну. Это первенец гидроэнергетического строительства на Урале.

Ранее мы публиковали репортаж из расселенной зоны Березников, которая тихо уходит под землю.