Авторская колонка. Как я переехал из Перми в Самару и выжил

Год назад я переехал в Самару из Перми, чтобы работать в редакции 63.ru в должности SMM-редактора. Сначала я хотел составить что-то вроде «Путеводителя по Самаре для пермяка», но потом понял, что такой «взгляд со стороны» будет интересен скорее самим самарцам. Поэтому сейчас, год спустя, решил честно и беспристрастно рассказать о своих впечатлениях — даже если после этого меня возненавидят жители обоих городов.

Найти хорошую работу в провинции намного проще, если не ограничиваться вакансиями в родном городе. Детей и недвижимости у меня нет, поэтому переехать в другой регион мне ничего не мешало. Россия же здоровенная: год там пожил, год тут пожил — и вот уже полно трудового и жизненного опыта и полстраны друзей и знакомых. До конца жизни есть к кому заезжать в гости.

Вакансия была в Самаре. В Самаре я ни разу не был, но друзья, бывавшие проездом, характеризовали город как нечто среднее между Пермью и Питером. «Гугл» рассказал ещё несколько важных вещей, но в целом мои ожидания были примерно такими: нечто среднее между Пермью и Питером, только теплее и с пляжем в центре города. С удовольствием дарю эту концепцию департаменту туризма Самарской области: такое позиционирование должно сработать. Со мной сработало!

Вскоре после приземления в Курумоче я сделал два шокирующих открытия. Первое (и главное): ударение в слове Курумоч падает на второй слог, так что мои попытки рифмовать «Курумоч» и «превозмочь» в твиттере оказались стыдным невежеством.

Второе: такси из аэропорта до хостела стоит лишь немногим меньше поездки из Перми до Самары на BlaBlaCar. Мне показалось, что это связано с надписью «Самара Космическая» в аэропорту: очевидно, подумал я, местные такси ездят на ракетном топливе.

Вскоре, конечно, стало ясно, что Самару называют космической вовсе не поэтому (я, правда, не знал ничего о самарском ракетостроении до переезда, но вместо макета ракеты у меня в детстве был скелет мамонта, какой с меня может быть спрос).

А ещё через несколько месяцев выяснилось, что в Самаре вообще самое дорогое в стране такси от центра до аэропорта.

После заселения в хостел все мои душевные и физические ресурсы были посвящены двум равноправным процессам: поискам съёмной квартиры и прогулкам. Гулял яростно, как настоящий турист, впервые оказавшийся в городе, — собственно, так и было. В первые же дни стало ясно, что друзья, сравнивавшие Самару с Петербургом, ввели меня в заблуждение. Впрочем, они не специально: конечно, тебе на ум придёт Питер, если из трёх часов в городе два часа ты не вылезаешь за пределы Ленинградской!

Незадолго до моего отъезда в Перми открыли новую набережную после затянувшейся на многие годы реконструкции. Мне она, в принципе, понравилась — и нравилась примерно до тех пор, пока я не увидел самарскую. Теперь я понимаю: пермяков жестоко обманули.

Да, Кама не Волга, в таком количестве пляжей в городской черте нет необходимости (не так много отважных рискуют погрузиться в камские воды), но в самарской набережной прекрасно и всё остальное: целые (!) лавочки; летние рестораны и стритфуд; стремительные и беспощадные, как локомотив, девушки на роликах; мужественный князь Засекин на не менее мужественном коне... Окунувшись на радостях в Волгу, я продолжил изучать город.

Квартира нашлась вечером следующего дня после прилёта. Недвижимость в Самаре дешевле, чем в Перми, а темнеет чуть раньше — оба этих, казалось бы, не связанных между собой факта напрямую повлияли на дальнейшие события.

В мой бюджет удалось втиснуть аренду «однушки» на Московском шоссе, неподалёку от автовокзала. Подписав договор, я направился за своими вещами в хостел в районе Постникова оврага. Стемнело...

У моей родной Перми огромное, неоправданное количество окраин — многие из них относятся к черте города лишь формально. Да что там, даже в густонаселённых пермских районах полно мест, где вечером появляться небезопасно и вообще в целом не стоит. Но для того чтобы стало темно и страшно, нужно обычно основательно отойти от мест, где радостно и светло. Но в Самаре всё иначе. Пробираясь в абсолютной темноте по частному сектору (но я ведь только что свернул с Московского шоссе, главной городской магистрали!), слыша вокруг лай и вой, я спотыкался куда-то в сторону далёких, сияющих иллюминацией высоток на Ново-Садовой.

— Какая ирония! — думал я. — Меня сожрут собаки между двумя шикарно отремонтированными к ЧМ улицами со скверами и велосипедными дорожками. А ведь Варламов обещал мне кошек!

Эту прогулку по частному сектору за Ботаническим садом мне удалось пережить (а Варламов всё-таки оказался прав — несколько месяцев назад я вышел на улицу и случайно завёл котёнка). Но до сих пор меня впечатляет этот контраст: стоит сделать пару шагов с благоустроенной Ново-Садовой — сразу темно и собаки. А свернёшь с новенького (окей, я знаю про колейность) восьмиполосного Московского шоссе — окажешься на улице Гастелло, где даже пешком передвигаться затруднительно из-за рельефа местности.

Именно это соседство противоположностей — Гастелло и Ново-Садовая, новострой и исторические здания, «Кошелев» и Южный город (а, нет, постойте, это лишнее) — стало для меня одной из главных примет Самары. Сфотографировать заброшенные здания на фоне высоток можно в любом городе, но такого контрастного душа из впечатлений я больше не испытывал нигде.

Восстание машин

Когда инопланетяне наконец-то выйдут на контакт с Землёй, надеюсь, они не начнут знакомство с Самары, иначе за доминирующий на планете вид они примут автомобили. Мне сразу показалось, что в городе очень много машин, а после выяснилось, что это подтверждает и статистика. Тем ценнее ежедневный подвиг тех самарцев, которые пользуются общественным транспортом.

Как известно, все города мира делятся на два типа: те, в которых преобладают трамваи «Уралтрансмаша», и те, в которых больше трамваев Усть-Катавского вагоностроительного завода. Все остальные классификации надуманны.

Да, в Самаре больше всего чешских «Татр», но они в великом трамвайном противостоянии в счёт не идут, поэтому город относится к лагерю «Уралтрансмаша». После родных вагонов УКВЗ самарский рогатый транспорт кажется мне необычным и очень милым, поэтому я предпочитаю его автобусам и маршруткам. Как выживают люди, до дома которых не дотягиваются трамвайные ветки, — ума не приложу.

Самара — это самарцы

Вырываться из трамвайной зоны комфорта мне приходится только ради поездок в ИКЕА. Именно в 67-м автобусе я и познакомился с одним из главных феноменов Самары, который не могу разгадать до сих пор, — с отношением к «кошелевцам», то есть к тем, кто купил квартиры в новостройках микрорайона Крутые Ключи. Иррациональная ненависть, которую самарцы выражают в комментариях к каждой новости 63.ru о Крутых Ключах, тревожит и немного пугает меня (я-то все эти комментарии читаю по долгу службы).

Неужели все они написаны жителями Мехзавода, которые вынуждены бороться с «кошелевцами» за места в утренних автобусах? Всё же более вероятным кажется, что это затаённая досада тех, кто не успел купить дешёвую жилплощадь. Если что, я с вами, дорогие самарцы: я тоже им завидую.

Во всём остальном самарский характер — это волжская широта души. Когда мои пермские друзья спрашивают, как в Самаре разговаривают (вернее, «как в Сымаре рызгываривыют-то» — потому что именно так разговариваем мы, пермяки), я обычно отвечаю, что самарцы говорят с московским акцентом, только он ещё сильнее, чем у москвичей.

Таким мне кажется и сам город: местами он будто хочет быть «москвее» Москвы, но очень тяжело быть нервным мегаполисом, когда у тебя пляж, Волга и культ местного разливного пива.

Так из ракет, пляжа, пива, Московского шоссе, трамваев, высоток, старых домов и бродячих собак (и кошек!) и состоит Самара, в которой я более-менее обжился за этот год.