«Переработали и утилизировали»: врачи не выдали матери тело младенца, потому что он не считался человеком

— Я всё понимаю… Я понимаю, что сейчас мне моего ребенка уже не вернут… Но я хочу, чтобы меня услышали девочки, которые могут с этим столкнуться... — тихо говорит 42-летняя Екатерина Михайлова (имя изменено. — Прим. ред.) и утирает красные от слез глаза.

За три месяца жительница Ярославля пережила настоящий ад: у нее родился мертвый ребенок, после чего врачи не стали выдавать ей тело малыша, сказав, что его утилизировали.

О беременности Екатерина узнала в июле, тогда плоду было 9 недель. Это было неожиданно для всех. У семьи Михайловых уже есть трое детей, да и рожать в таком возрасте Екатерина не планировала. Но несмотря на это, супруги Михайловы решили, что этот ребенок обязательно должен появиться на свет. Екатерина встала на учет в женскую консультацию № 1 на проспекте Октября в Ярославле в августе. Там женщину отправили на УЗИ в областной перинатальный центр. Дальше все анализы и консультации она получала там.

— Поведение медиков мне показалось странным с самого начала. С первых секунд, глядя на экран аппарата УЗИ, врач сказал, что мне нужно прервать беременность. Никаких слов поддержки я не услышала. Мне сказали, что у меня родится ребенок с синдромом Дауна. Я говорю: «Хорошо, пусть». У меня есть примеры семей, где живут такие дети. Более того, когда я была беременна младшим сыном, мне так же говорили, а он родился нормальным ребенком. Дальше врач начал мне говорить, что ребенок не проживет и года, что я буду смотреть, как он мучается, — рассказывает Екатерина.

Потом многодетную мать отправили к генетику. Через несколько дней ей перезвонили и сказали, что риск родить ребенка с синдромом Дауна 1 к 4.

— Я абсолютно уверена, что это маленький риск, — настаивает Екатерина. — 7 сентября на сроке 16 недель меня пригласили на консилиум, где начали говорить, что у плода сразу несколько патологий, поставили под вопрос проблемы с сердцем. Я спросила у врача-гинеколога, что это за диагнозы. Действительно ли они не лечатся? Она, опустив глаза, сказала: «Нет, это не лечится».

УЗИ, которое сделали Екатерине, когда срок беременности составлял 21 неделю (5 октября), у плода выявило следующие патологии: шейная гигрома (доброкачественное новообразование, которое развивается в результате нарушения формирования лимфатической системы в области шейных позвонков), выраженный отек плода, гипоплазия грудной клетки (недоразвитие всех структурных элементов легких — бронхов, альвеол, сосудов), асцит (скопление жидкости в брюшной полости), дефект эндокардиальных подушек (патологическое состояние сердца, при котором стенки, отделяющие все четыре камеры сердца, сформированы неправильно или отсутствуют полностью).

Врачи, по словам женщины, продолжали настаивать на прерывании беременности. Однако Екатерина не собиралась этого делать.

— Медики про меня говорили пренебрежительно: «А! Да она верующая!» И махали рукой. А я просто считаю, что не могу взять на себя такую ответственность — решать, будет человек жить или нет. Я сказала, что, если моя малышка выживет, я буду с ней до конца, я поставлю ее на ноги. Если нет — значит, это воля Бога, но не моя. Когда я стала читать про диагнозы, оказалось, что таких малышей оперируют успешно, в том числе и у нас в России, в Москве. То есть возможности у нас были, — рассказывает Екатерина.

По словам Екатерины, врачи не предоставили ей никакой информации, что она может сделать, чтобы спасти ребенка. Единственное, что предлагали медики — это прерывание беременности. Через знакомых Екатерина записалась на эхокардиографию в институт Бакулева в Москве на 12 октября. 11 октября женщина пришла к своему акушеру-гинекологу, чтобы тот замерил ритм сердца — он был 106.

— Я спокойно поехала в Москву. А в «бакулевке» мне сказали, что плод замер. 13 октября я пришла к гинекологу, он дал мне направление в Областной перинатальный центр на прерывание беременности. 14 октября, когда срок беременности составлял уже 22 недели и три дня, я пришла на аборт, мне дали психолога, чтобы он помог мне настроиться на эту процедуру. Когда я малышку родила, я на нее посмотрела, хотя мне советовали этого не делать… — тут при воспоминаниях о том страшном дне Екатерина начинает плакать. — Я не увидела у нее никаких признаков патологий, про которые мне говорили, она не была маленькой, она была с полторы моих ладошки.

После процедуры тело ребенка сразу же забрали. Сказали, что сделают необходимые исследования, чтобы определить, от чего плод умер. Екатерине сказали звонить через две недели. Тело она собиралась забрать, чтобы похоронить. В итоге результаты патологоанатомических исследований были готовы 1 ноября. Их Екатерине выдали на руки.

«Внутриутробная гибель плода с экстремально низкой массой тела в результате прерывания беременности по медицинским показаниям на сроке 21 неделя. Множественные пороки развития», — говорится в официальном заключении.

Екатерина говорит, что обратилась в правоохранительные органы. Она хочет выяснить два вопроса: почему ей не объяснили, что произошло с ребенком, и почему ей не отдали тело малыша.

— Я не понимаю, какая была проблема выдать мне дочь, тем более что все знали, что я хочу ее забрать. Когда я пришла к врачам в перинатальный центр, они сказали, что тело будет перерабатываться. Я спросила: «Для чего?» На что мне ответили, что это не мое дело, — плачет Екатерина.

— Ни я, ни мой муж согласия на переработку тела нашего ребенка не давали. Я написала заявление, на что мне пришел ответ, что тело уже утилизировали с медицинскими отходами, с масками, шприцами и сожгли. Где тело моего ребенка, я не знаю…

— Если такое чудо приходит в дом — его надо беречь. Просто так убить? Как мне говорили: «Да и ладно — ты потом еще родишь». Это потребительское отношение, как к вещам. Мне эта вещь не понравилась — куплю новую, а эту выкину. Нельзя так... Мы как человечество тогда вымрем, — считает Екатерина.

Чтобы узнать, в каких случаях медики имеют право не выдавать родственникам тело умершего младенца, а также будет ли проводиться какая-то служебная проверка после случившегося, мы направили официальный запрос в Департамент здравоохранения и фармации Ярославской области. Публикуем их ответ.

— Данная пациентка трижды обращалась по вопросам предоставления выписки из протокола патологоанатомического исследования, предоставления копии протокола патологоанатомического исследования в установленной форме. Ей были даны ответы руководством перинатального центра. По факту гибели плода проверка не проводилась в связи с тем, что указанный факт не подлежал внеплановой (целевой) проверке. Внеплановая (целевая) проверка проводится, в том числе при поступлении жалоб граждан по вопросам качества и доступности медицинской помощи, а также по иным вопросам осуществления медицинской деятельности в медицинской организации, содержащих информацию об угрозе причинения и (или) причинении вреда жизни и здоровью граждан; во всех случаях: летальных исходов, внутрибольничного инфицирования и осложнений, вызванных медицинским вмешательством. Данная пациентка и иные граждане не обращались в ГБУЗ ЯО ОПЦ по вопросам качества и доступности оказанной ей медицинской помощи в перинатальном центре, а также по иным вопросам осуществления медицинской деятельности, содержащим информацию об угрозе причинения и (или) причинении вреда жизни и здоровью граждан при оказании данной пациентке медицинской помощи, — говорится в ответе Областного департамента здравоохранения.

В депздраве уточнили, что в случаях если прерывание беременности произошло до срока 22 недели, родственникам не выдаются документы о мертворождении и не выдается тело плода. При этом датой гибели плода считается время, когда беременная последний раз ощущала шевеления плода. Этот критерий применим к срокам, когда шевеления плода ощущается отчетливо (обычно после 24 недель). До этого периода дата гибели плода может определяться только приблизительно, и находится она в интервале между последним УЗИ, когда было зарегистрировано сердцебиение плода, и первым УЗИ, когда оно отсутствовало. В ряде случаев срок гибели устанавливается по размерам плода на момент диагностики.

Приказом Минздравсоцразвития РФ от 03.12.2007 № 736 утвержден перечень медицинских показаний для искусственного прерывания беременности. При наличии показаний беременная информируется о том, что возможны неблагоприятные, в том числе летальные, исходы для матери и плода. Решение о прерывании беременности пациентка принимает самостоятельно, подписав информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство. Наличие показаний со стороны плода определяет перинатальный консилиум, который в Ярославской области организован в ГБУЗ ЯО «Областной перинатальный центр». Задача перинатального консилиума разъяснить пациентке все риски для жизни и здоровья ее будущего ребенка, который имеет особенности анатомического строения. Информирование происходит при обязательном присутствии психолога и в ряде случаев (по желанию беременной) ее родственника(-ов).