Тайны затопленной Ленвы и одной человеческой жизни: пермячка 16 лет собирает воспоминания о своей прабабушке

Во время строительства Камской ГЭС около 70 лет назад под воду ушли целые города и села Пермского края. Тогда же затопили старинное село Ленва, от которого остались только руины церкви XVII века. Вода смыла улицы, но не воспоминания об этом месте. Пермячка Юлия Кокорева 16 лет собирает сведения о своей прабабушке Марии Красных — уроженке этого села. Затопление происходило на ее глазах. Что она думала и о чем переживала больше всего, пермячка рассказала 59.RU.

Юлии Кокоревой 36 лет, по образованию и по призванию она учитель истории. Свою прабабушку Марию Красных она в последний раз видела в пятилетнем возрасте. Уроженка затопленной Ленвы умерла в 1993 году, не дожив пары месяцев до своего 90-летия. Воспоминания были отрывочны и девушке захотелось узнать про нее подробнее. Тайны, которые ей открылись за 16 лет поисков и опросов родственников, она представила на выставке в ЦГК — где мы и встретились для интервью.

Девушка рассказывает, что начала узнавать про свою родню в 2008 году при выполнении студенческого задания. Тогда она буднично относилась к тому, что ее прабабушка с прадедушкой жили в Ленве. Но постепенно ее увлекло изучение истории старинного села, которое затопили водой.

История Ленвы началась в 1610 году, когда купец Иван Соколов построил здесь первую солеварню. С годами количество солеварен росло, село увеличивалось. Уже в 1688 году каменный дом купца Шустова решили перестроить в церковь. В память об этом событии в здание вмонтировали камень с текстом: «Лета 7196 (1688 год) построена и освящена сия святая церковь во имя Святой Живоначальной Троицы… в Усольском уезде меж Ленвы реки и Чашкина истока у соляного варничного промыслу гостей Василья, Григория и Никиты Федоровых Шустовых по обещанию».

Церковь росла приделами вместе с селом, ее трижды освящали — в первый раз во время постройки, потом после глобального ремонта, и в третий раз во время восстановления после пожара в 1877 году. Старинная церковь была сердцем села и теперь это сердце выглядит растерзанным.

Мария Красных родилась в 1904 году. Она, ее папа и дед были родом из Ленвы. О ее детстве ничего не известно — как-то не принято было его обсуждать между родственниками. А из рассказов о юности ее дочерям запомнилось не исполненное желание помодничать.

— Единственное, что её дочери вспоминали о юности, это то, что ее мать была скупая и не купила ей какое-то модное платье. Прабабушка вспоминала об этом всю жизнь. Видимо, в 16-е, 18-е годы были модные платья с широкими юбками, а у нее такого платья не было. Но у них тогда, в революцию, пропало очень много денег, можно сказать, остались совсем без них, — рассказывает Юлия. —  А еще прабабушка вздыхала, что очень рано вышла замуж.

Можно понять желание Марии, ведь к 1918 году Ленва была немаленьким селом и там было, где разгуляться. Нам не удалось найти информацию о количестве жителей именно в это время, но известно, что в конце XIX века в селе жили 3374 жителя. В Ленве было два земских училища, волостное правление и 13 торговых лавок. К 1931 году село стало поселком городского типа, в котором жили 7,8 тысяч человек.

К 1922 году Мария превратилась в 18-летнюю девушку и влюбилась в одного молодого человека. Но ее мать выбрала для нее другую партию — Ивана тоже из Ленвы — за него Мария и вышла замуж.

— Она никогда не жаловалась на мужа и никогда плохого слова о нем не говорила, — замечает Юлия. — У них родились восемь детей, один умер в младенчестве.

В 1941 году Иван отправился на фронт. Дома осталась жена с пятью дочками и двумя сыновьями — началось тяжелое время для семьи. Старшие дочери пошли работать, чтобы прокормить младших. 16-летней Зое пришлось бросить школу и устроиться на Петровский завод, который эвакуировали из Одессы в Ленву.

— Завод, где делали боеприпасы, расположили в соляной холодной варнице, — рассказывает Юлия. — Каким-то образом Зоя приносила с работы игрушки, которые, видимо, делали из бракованных боеприпасов. С этими игрушками и еще какими-то вещами моя прабабушка проходила больше 30 километров до Соликамска, чтобы поменять их на картошку и другие продукты.

Помимо продажи игрушек Марии удавалось получить продукты или другую помощь односельчан за гадание на картах. Ведь всем хотелось узнать, как там их любимые на фронте и живы ли они. Помогала с продуктами и ее мать, которой к тому времени было за 80 лет — она лечила односельчан с помощью заговоров. Так и жили. Как говорит Юлия, досыта не ели, но и не голодали. В семье теплилась надежда на возвращение мужа и отца с войны.

— 28 января 1942 года муж Марии Иван погиб под Москвой при печальном стечении обстоятельств. Как ей рассказывали сослуживцы, в него одного из десяти человек прилетел и убил осколок бомбы, когда они сидели сушили портянки, — рассказывает правнучка Юлия.

Победу Мария встречала только с детьми, ее мать не пережила последнюю военную зиму.

Мария больше не вышла замуж, да и не пыталась ни с кем познакомиться. Она не ходила ни на какие встречи или вечеринки, не хотела, чтобы на нее косо смотрели другие женщины, ведь мужчин было мало.

Примерно в 1949 году Марию Красных выбрали старостой в церкви. Должность это была уважаемая, нужно было вести бухгалтерию, продавать свечи, ездить за церковной утварью в Пермь, вести другие дела. Обычно старостой церкви назначали мужчин, и назначение прабабушки Юлия называет большой редкостью. Видимо, она пользовалась в селе большим уважением.

— Как вспоминали её односельчане, ей всегда можно было что-то рассказать, чем-то поделиться. Со всеми горестями и печалями шли к ней в церковную лавку. Ее знало практически все население села, — говорит правнучка. — Рассказывали, что она была очень доброй женщиной, всегда поддерживала.

Примерно в 1952 году на сельском сходе объявили, что село будут затапливать и нужно готовиться к переезду в Семино или Абрамово в Березниках. Семино, которое находилось ближе к центру города, было престижнее, дочки Марии просились туда, чтобы быть рядом с подружками. Так и решили. Но организовать сам переезд было той еще задачей.

— Нужно было полностью разобрать дом, разобрать все постройки, чтобы ничего не оставалось, — рассказывает Юлия. —  Еще нужно было выкорчевать все деревья и кустарники. За все это были выплаты. За смородину была одна сумма, за тополь — другая, за берёзы — третья.

Попроще в это время приходилось тем, у кого дома были мужчины. У Красных же дома был только один сын, второй в это время служил в армии. Поэтому семье приходилось нанимать других людей для разбора дома и сбора его на новом месте. Пока было негде жить, ютились у дочери Марии Зои. Впечатления самой Марии о переезде восстановить трудно, но одна из ее дочерей рассказывала, что новость о затоплении она восприняла легко и без сожаления.

— Она говорила, что Ленву сильно топило каждую весну. С мая по июнь поднималась вода, и в школу, и в магазины нужно было передвигаться на лодке. Не топило только церковь и поселок Бор, — рассказывает Юлия. — Им приходилось весь скот перевозить на Бор к знакомым, к родственникам. И два раза в день туда ходить доить корову и с молоком возвращаться.

Ко всему прочему, в мае бывали заморозки и лодку приходилось вырубать изо льда прежде чем на ней куда-то отправиться. Эти сложности утомляли.

— От прабабушки не слышали сожалений из-за переезда, но вот о церкви она вздыхала каждый день, — замечает Юлия. — А уж ее закрытие стало самым трагичным событием за ее жизнь.

Вскоре после запуска Камской ГЭС в 1954 году от Ленвы остался только островок, на котором возвышалась церковь. Мария работала в этой церкви вплоть до ее закрытия. До последнего от проверяющих комиссий старались скрыть поднимающуюся воду в подвале. Но в 1962 году здание признали аварийным и запретили в нем собираться. Ценные вещи из церкви передали в Пермскую галерею и краеведческий музей.

На память о привязанности прабабушки к церкви у Юлии остались книги с молитвами — некоторые из них написаны от руки. Полистаешь страницы и будто вновь всколыхнутся чувства и переживания людей из почти смытого с лица Земли села.

Ранее мы рассказывали про пермячку, написавшую книгу про старую Пермь, в которой дома были двухэтажными, росли яблони, а по Каме ходили колесные пароходы.