Лучшая старшая медсестра России работает в Перми: пациенты приходят к ней даже во снах

Самая лучшая старшая медсестра России живет в Перми! За 32 года практики Марина Воробьева доросла до старшей сестры отделения реанимации, познала искусство укрощения строптивых, дзен даже в стрессовых ситуациях, и накопила багаж интересных историй. Публикуем их в нашем душевном интервью.

Статус «лучшей старшей» Марине присвоили на Всероссийском конкурсе для медработников со средним медобразованием. Старшей медсестрой пермячка работает с 2008 года, сначала в Институте сердца, с 2012 года — в отделении анестезиологии-реанимации федерального центра сердечно-сосудистой хирургии им. Суханова, до этого 16 лет она проработала фельдшером, медсестрой и медсестрой-анестезистом. Сейчас Марина Воробьева работает в своем отдельном кабинете, но дежурства все равно берет — не хочется терять связь с пациентами и квалификацию.

— Когда узнали, что я выиграла конкурс, все стали звонить. Писали даже пациенты и их родственники, семья, коллеги — все радовались за меня. Когда я участвовала в конкурсе, хотелось, чтобы мной гордилась семья, дети, коллеги. И себе хотелось доказать, что могу. Все участники конкурса, безусловно, лучшие в своей профессии. Но я рада, что оказалась чуть сильнее в этой номинации.

Начало истории банальное: Марина с малых лет играла в больничку, а в 10 классе задумалась, что детское увлечение во взрослой жизни — благородная и востребованная профессия. Все получилось.

— Какие ожидания не оправдались?

— Какие-то вещи все-таки совпали — мы помогаем людям. В то же время в моих детских мечтах было спасти всех. На самом деле, это не так. Но круто помогать людям, чувствовать свою полезность. Некоторые пациенты спустя годы после лечения поздравляют с праздниками и благодарят, кто-то приезжает с цветами уже после выписки. Это дорогого стоит. Вообще, медсестра — это помощник врача, а медсестра-анестезист — особенно.

— А почему решили стать именно медсестрой, а не врачом?

— Когда я была в училище, мне нравилась и роль медсестры, но я мечтала стать врачом. Когда я окончила учебу, у меня родилась дочка, и потом уже я не пошла учиться. Сейчас я понимаю, что всем довольна. Я получила высшее образование по своей специальности в ПГМУ. А теперь у меня есть любимые и талантливые коллеги — мой коллектив, и возможность быть рядом с пациентами.

— Как успокаиваете пациентов и добиваетесь доверия?

— Заботиться об эмоциональном состоянии пациентов — наша прямая обязанность. Кто-то плачет, другие смеются, третьи агрессируют, некоторые просто жалуются на боль. Надо с человеком разговаривать: когда находишь общий язык, даже самый агрессивный пациент подпускает к себе. Конфликтовать бесполезно — некоторые тебя не слышат, потому что оказываются в беспомощном положении. Мы должны помогать. Некоторые капризничают: «Зачем мне столько таблеток? Зачем мне столько уколов?» Объясняем, что это для их же блага.

С пациентом разговариваешь — у него настроение поднимается. Особенно, когда спрашиваешь про семью, работу, быт, как они до болезни жили. Они очень радостно рассказывают и вспоминают всех близких. Допустимо спрашивать о планах, даже если болезнь серьезная. Пусть люди мечтают. Если не задавать такие вопросы, жизнь, наверное, останавливается в реанимации. А так они знают, что им надо жить дальше, вернуться к семье.

— С какими вопросами и претензиями приходится сталкиваться?

— У нас пациенты на кислородных масках — они им всегда мешают. Спорят с нами, но мы должны объяснить, что пока необходимо дышать кислородом.

После кардиохирургических операций пациенты часто жалуются на жажду и даже обижаются, что мы не даем им много воды. Дело в том, что если человек больше пьет после искусственного кровообращения, жидкость хуже выводится из организма. Накопленная жидкость — это плохо для сердца. Мы соблюдаем норму: набираем в шприц 20 миллилитров воды и даем им каждый час.

После операции пациенты хотят поскорее начать двигаться, а вставать первые сутки нельзя. Чаще они пытаются сделать это в ночное время. Но мы постоянно находимся в палате, запрещаем.

— Еще немного о человеческом: что вас напрягает в поведении пациентов?

— Меня ничего не напрягает. Когда дежурю, я с удовольствием общаюсь с ними. Выхожу дважды в месяц по выходным.

Трудно бывает, когда проникаешься. Им хочется внимания, поговорить — особенно пожилым. Мы подбадриваем, напоминаем, что сейчас у них временный этап, надо собрать все силы и волю в кулак. Невозможно, бывает, каждому уделить столько внимания, сколько он требует. Особенно, если рядом тяжелый пациент. Но все равно стараюсь проявить ко всем должную заботу.

— А что на практике? Расскажите несколько запоминающихся историй.

— Были случаи, в которых кажется, что пациенту уже не выжить, все запущенно. А он каким-то чудом моментально идет на поправку. Поэтому чудеса существуют, надо верить. Недавно пациент приехал на плановую госпитализацию, оформлялся на ресепшене, резко ему стало плохо, и он упал. У него случилась клиническая смерть. Вызвали бригаду, я была в ее составе — за час реанимации мы спасли пациента. Очень радовались всем отделением, что у нас получилось.

Когда я была простой медсестрой, у нас лежала бабушка и в мое дежурство она умерла. Мы пытались, но не смогли ее спасти — я очень расстроилась. После смены мне снится сон: красивый лес и стоит эта бабушка, обращается ко мне. Я запомнила слова: «Спасибо тебе, Мариночка, что пыталась до конца спасти меня. Ты не расстраивайся по этому поводу даже. Ты все делала правильно. Просто наступила моя очередь, так положено. Ты не представляешь, как мне было тяжело. А сейчас мне так хорошо, так легко здесь. Всего хорошего, дочка». Когда я проснулась, поняла, что бабушка таким образом решила поблагодарить за то, что мы боролись за ее жизнь.

У нас часто возникают экстренные ситуации, ведь это кардиохирургические пациенты. Поэтому всегда работаем командой.

— И как после такого сохранять хладнокровие?

— Я думаю, что на 90% это предрасположенность. То есть заложены данные, чтобы справляться со стрессом. Почему на подобную работу и берут людей с устойчивой психикой. Это не моя заслуга — просто я такой родилась. И я могу справляться с этими эмоциями. Но, конечно, стараюсь не пропускать все через себя. Уходить домой и оставлять работу на работе — это помогает.

Также предлагаем почитать историю 34-летней пермячки, которая оказалась в реанимации из-за курения «айкоса».