Пермячка с раком печени вынужденно пропускает химию, опухоль растет. Пытаемся понять, что не так с системой

За несколько месяцев у пожилой пермячки в два раза выросла холангиокарцинома — злокачественная опухоль в печени. Да, раку свойственно прогрессировать, если его не лечить. Однако затягивание промежутков между терапией произошло не из-за пациентки. Рассказываем вам реальную историю борьбы за жизнь. Кто виноват, — врачи или система, — решайте сами.

Майе Шеромовой 67 лет. В августе 2023 года у пенсионерки что-то заболело под правым ребром. На УЗИ подтвердилось — там новообразование, но онкомаркеры были в норме. Онколог отказался от «чужой» пациентки, но женщина не успокаивалась и пошла на КТ, по которому стало ясно — образование растет. Далее был очередной визит к онкологу в Пермский диспансер, четыре попытки забора биопсии в других учреждениях…

— В августе новообразование было 4 мм, в январе уже 8. Мама просто потеряла время, — рассказывает 59.RU ее дочь Марина, которая убедила Майю, что проблему пора придать огласке. — Полгода бегала по врачам, кто-то говорил, что все нормально. Три раза пытались взять биопсию, но получалось недостаточно материала. А процедура болезненная и без анестезии. На четвертый, в середине января, пошли уже в частную клинику. Сначала мама пыталась нас не нагружать, сейчас мы видим, что она одна не справится.

Потом были анализ биоматериала, комиссия и страшный вердикт — рак желчных протоков, иначе это называется холангиокарциномой. В середине февраля этого года Майя начала пожизненную химиотерапию.

На химию женщина приходила в дневной стационар, но чтобы попасть туда, приходилось регулярно тратить весь день. По словам Марины, при записи на прием на 14:00 врач советовала приходить к 9:00 — чтобы точно все успеть. В это время пациент должен забрать карточку, пройти процедуры и другие этапы «квеста» для допуска до химии.

Один курс химии длится 21 день, Майя успела пройти три курса. Лечение прервалось из-за падения тромбоцитов до критического показателя, такое состояние называется тромбоцитопения. На показатель напрямую влияет лечение, однако, для раковых больных в Пермском краевом онкодиспансере, по словам Марины, не предусмотрена терапия, которая смогла бы удержать уровень тромбоцитов.

— Она приходит, смотрят кровь. Если в норме — назначают химию, если тромбоциты понижены — держат ещё три дня на дневном стационаре, а потом просто выписывают, мол, идите к районному онкологу в поликлинику. А он тоже просто направляет на анализы. Причем к районному направили только после того как мама сказала, что никуда не уйдет из кабинета. Меня просто поражает, что не предлагают никакого лечения. Врач говорила, что можно сделать переливание тромбоцитов, но в нем отказали. Хотя я читала, что доктор между курсами может назначать препарат, который бы удержал эти тромбоциты в крови.

Все это время опухоль у Майи растет. Процесс затягивается также из-за того, что показатели «протухают». Например, всю неделю у пациентки был низкий уровень тромбоцитов, в пятницу она сдает кровь — показатель уже в норме. Однако с такими результатами не пустят в дневной стационар, потому что Майю принимают только в понедельник. К этому времени результаты станут неактуальны. В понедельник все начнется заново. Во вторник тромбоциты снова «уже не те».

Марина пыталась дозвониться до руководства онкодиспансера, но ни по одному из номеров ей не ответили.

Женщина убеждена, что многие онкопациенты нуждаются в психологе, потому что находятся на грани депрессии. Такой вывод Марина сделала и видя настрой мамы, и сидя в очереди с больными — женщина говорит, что это «тяжелое место». Однако приемов у такого специалиста никто не предлагал.

То, что оказание помощи в диспансере не дотягивает до хорошего, Марина частично связывает с выгоранием врачей.

— В коридоре всегда очередь — можно пройти только боком. Кабинет 15 квадратов, вдоль стен столы, пять рабочих мест. Что поразило — нет даже стеллажей. Коробка картонная и там карточки. Внизу коробки огромные, картонные, тоже с карточками. И этот постоянный поток. Такое ощущение, что врачи даже глаза не поднимают на людей — для них пришла медицинская карточка. У них просто, наверное, времени нет даже интересоваться чем-то. Это чисто моё понимание.

Руководство краевого онкодиспансера ответило 59.RU по претензиям Шеромовых. Говорят, что лекарства для повышения показателя тромбоцитов действительно назначает лечащий врач в поликлинике. Противоопухолевую сопроводительную терапию и так проводят в онкодиспансере. При этом контроль осложнений от химии остается на уровне первичного онкокабинета — то есть речь о том самом онкологе в поликлинике по прикреплению.

— 10 октября после консультации гематолога было выписано лекарство. Пациентке необходимо обратиться к лечащему терапевту в поликлинику по месту жительства, где ей будет выписан рецепт на получение лекарственного препарата, — процитировали в Минздраве начальство онкодиспансера в ответе 59.RU.

В больнице прокомментировали и другие претензии — например, уклончиво рассказали о визите в больницу в 9:00 при записи на 14:00. По данным администрации онкодиспансера, с 9:00 проводится введение химиопрепаратов и диагностика, а с 14:00 назначают консультации специалистов, заведующих и консилиумы.

Психолог же в больнице, как оказалось, тоже есть — просто он работает в отделении ранней реабилитации. На амбулаторном этапе (как у Майи) реабилитация у психолога проходит в поликлинике.

При этом нехватку кадров в больнице признают. Говорят, что уже решают вопрос — обучение по целевому договору с онкодиспансером проходят два ординатора.