«Поиск: лес. Ищем оранжевый самолёт». Как я ходила волонтером с отрядом имени Ирины Бухановой

— Почему ты Жара?

— Я? Да не знаю, так Ксюша (Ксения Макарова, координатор поискового отряда им. Ирины Бухановой. — Прим. ред.) назвала.

— А она всегда База?

— Нет, иногда я на базе.

— Сколько раз в неделю ты выходишь на поиски?

— Два обычно. В сезон. В этом году он кончился, но вот…

Мы с Дашей с позывным Жара едем сквозь непрекращающийся дождь по плохой дороге на Анинск. Даша за рулем, я — волонтером поискового отряда имени Ирины Бухановой. Сейчас здесь — место одних из самых масштабных поисков: пропал не просто человек, а самолет и его пилот. Сообщение об этом МЧС края выдало только под вечер в день пропажи, и поэтому волонтёров не поднимали, было уже темно. Но на следующий день сюда выехали люди из Перми.

Вообще, на моей памяти это самые масштабные поиски. Разбитая — лужа на луже — парковка у кафе «Снежана» забита машинами так, что и выехать сложно. Даже полевую кухню подвезли (не знаю, кстати, кто воспользовался ее услугами и когда). Здесь ДПС, полиция, ОМОН, пожарные. Возможно, дело в том, что пропал человек непростой. Да и это авиакатастрофа. Возможно, всё объясняется масштабами поиска — территория очень большая. Говорят, что на поисках двух мальчиков в Дикой Гари зимой тоже были и ОМОН, и полиция, и спасатели. В этих поисках отталкиваются от данных вышки сотовой связи, она поймала сигнал телефона Геннадия Белоглазова. Бесконечно идёт дождь, ветер в лесу дует со звуками, напоминающими проявления мифического чудовища в сериале «Лост».

Сама Даша — бухгалтер, красивая девушка. Впервые на поиски вышла, когда искали воспитательницу детского сада, пропавшую после корпоратива.

— Почему ты вышла тогда?

— У меня в семье была история. Когда мне было семь лет, пропал мой дедушка, он был дальнобойщиком. КАМАЗ его нашли, а его — нет. Оказалось, что и искали не там. Те нехорошие люди, которые с ним это сделали, отогнали машину от того места, где его бросили. Через полгода его случайно нашел тракторист. А тогда же вообще не было поисковых отрядов, добровольцев. А мне семь было, меня и на поиски не брали. И когда отряды появились, я была уже взрослая. Решила, что буду помогать. Я еще когда Ирину Буханову искали, ориентировки развозила — часто тогда ездила в край.

Поиски начинаются со сбора в штабе. Нам объясняют: задача — идти по лесу организованной группой, ищем бело-оранжевый самолет. Строиться в ней нужно в линейку, от человека до человека должно быть пять метров расстояния, чтобы и не толпились, и видели друг друга. С ОМОНом едем в автозаке до места построения. Евгений, самый старший в поисковой группе, говорит: «Вы же промокнете без дождевика». Отвечаю, что у меня непромокаемая куртка. Евгений улыбается: «Это она в городе непромокаемая». Забегая вперед — Евгений был прав, моя куртка промокла, промокло вообще всё, включая термобельё.

На дороге между лесными участками нас строят в линию. Я — между двух волонтеров с рациями, рядом с ними — высокие красавцы из спецслужб. От начальства они подхватывают шутку, кажущуюся всем, кроме волонтеров, смешной — поисковый отряд они кличут «эй, туристы», а на справедливое замечание о том, что это вообще-то обидно и у самих сотрудников в поисках может быть меньше опыта, отвечают: «Лишь бы вы сами не потерялись». В лесу сразу начинают идти не по линейке.

Местность леса здесь очень сложная, с оврагами, болотистыми участками, озерцами, речками. Могут попасться медведи — у волонтеров есть амуниция и на этот случай. Метр за метром мы проходим лес — и так полтора километра. Ничего нет. Возвращаемся на базу. Там новая задача и новые поиски — не выходит на связь машина, в которой везут установку для связи с черным ящиком самолета. Позже машину найдут застрявшей в поле. До темноты надо успеть пройти еще один участок леса. Сотрудники органов волонтеров не дожидаются, уходят сами. Волонтеры идут своей «расческой». И вновь ничего. И вот уже говорят закрыть поиски — становится очень темно — и идти на базу. По дороге, уже в темноте, мы проходим овраги и реки, выходим в Анинск. Есть ощущение недоделанности дела.

Сам поселок, кстати, тоже впечатляет — совершенно непонятно, как тут живут люди. Даже указатель населенного пункта выглядит так, как будто его давно нет. Но в паре домов горит свет, а у других при этом провалились крыши. По радио в машине, на которой мы едем по анинскому бездорожью, говорят: «Россиянам не советуют покупать красную икру впрок, лучше купить свежую».

А я думаю о том, что мое отношение к тому, что присоединяться к поискам в одиночестве — толку мало, поменялось. Как раз из таких одиночек, когда-то решивших, что они могут помочь, и состоят поисковые отряды. И чем людей в них больше, тем лучше, от этого зависит успешность операции. Эта операция, к сожалению, закончилась трагическим результатом. На ней действительно было много людей, но часто волонтеры ищут и без всякой помощи. И находят — нередко, к счастью, живыми.